ОГНЕННЫЙ АНГЕЛ

Мариинский театр. С. Прокофьев. «Огненный ангел»

Спектакль, поставленный уже более года назад английским режиссером Д. Фрименом, приобрел почти скандальную известность благодаря обнажающимся в финале артисткам хора. Однако в спектакле были и иные открытия: например, Галина Горчакова — Рената — заявила о себе как незаурядная оперная певица, блестяще и самоотверженно исполнив эту сложную партию, буквально сконцентрировав драматическое действие вокруг своей героини.

В премьерных спектаклях зрители увидели Сергея Лейферкуса, чье талантливое партнерство безусловно, поддержало Горчакову. Мастерски оттеняя исступленную страстность Ренаты. Лейферкус сыграл Рупрехта с подчеркнутой театральностью в которой угадывалась прокофьевская ирония.

18 марта в роли Рупрехта впервые выступил Николаи Путилин. Ясный рационализм в противоположность иррациональным чувствованиям Ренаты дополнился целым рядом оттенков, удавшихся певцу. Сдержанность столь же присуща этому Рупрехту. сколь и одержимость — Ренате. Его чувства остаются затаенным, сила их ощущается благодаря поразительной лирической экспрессии, которая звучит в оркестре, или невольному жесту нежности к Ренате Люди в спектакле одиноки среди лиловой мглы-пространства духов. Необходимо особое чувствование, особая «подача» героев, чтобы человеческие судьбы «зазвучали», ожили среди разрушающего и холодного мира. Кажется, дуэту Н. Лутилин — Г. Горчакова это удалось.

Рупрехт бессознательно и невольно становится пленником прекрасной незнакомки, его мужество и дерзновенная надежда победить духов зажигаются страсти Ренаты. Но чувство его остается непонятым, а потому — печальный. Рупрехт Н. Лугилина — именно печальный рыцарь, в этом его особая выразительность. Предназначенность быть рядом с Ренатой для него не холодное «веление рока», но влечение глубокого чувства. На фоне лукавой подвижности и насмешливого умствования Агриппы (А. Дедик) еще сумрачней становится напряженный голос переживаний Рупрехта Последний всплеск надежды приводит к срыву в отчаяние Обреченно выслушивает Рупрехт-Н. Путилин признания Ренаты, повторяя: «Ты послала меня на верную гибель».

Экспрессия симфонического развития, на пике которого возникала пронзительная мелодия трубы и неожиданный, потому ослепляющий свет, сжигающий Ренату — кульминация и апофеоз спектакля — удавалась Валерию Гергиеву. К сожалению, этой захватывающей финальной экзальтации не хватило дирижеру Александру Попяничко. Отсутствие единого безудержного порыва в последней картине разрушило цельность впечатления.