Г. Пёрселл. «Дидона и Эней». Театр «Трикстер» (Москва) и барочная капелла «Золотой век» (Москва). В рамках проекта «Арт-лаборатории» Международного фестиваля-школы современного искусства «Территория» и программы социальных инвестиций «Формула хороших дел» компании СИБУР в Нижнем Новгороде. Музыкальный руководитель Максим Ивкин, режиссер-постановщик Вячеслав Игнатов, художники Ольга и Елена Бекрицкие

Фестиваль «Территория» вот уже который год не только собирает новаторские спектакли в свою программу, но и выступает как продюсер — при его поддержке в городах России выходят премьеры, которые потом приезжают в Москву. Спонсирует эту работу компания СИБУР — соответственно шанс увидеть что-то весьма неординарное появляется у жителей тех городов, где компания работает. Арт-лаборатории уже были в Тобольске и Воронеже, Нижневартовске и Чайковском. В Перми «Территория» поспособствовала выпуску уникального проекта «Закрой мне глаза», где в постановке хореографа Анны Абалихиной на сцене на равных работали оперные певцы и танцовщики contemporary dance — поющий народ так же отважно падал на пол и двигался так же свободно, как и их танцующие коллеги, рассказывая истории любви, собранные из песен композиторов XVII–XX веков. (Спектакль номинирован на «Золотую маску»-2020 как опера, что вызвало немало дискуссий в музыкальном мире; качество под сомнение не ставилось, смущала видовая принадлежность.) Следующим громким проектом стала постановка «Дидоны и Энея» в Нижнем Новгороде.

Город в трех часах железнодорожного пути от Москвы давно (более полутора десятилетий) не давал повода поговорить ни о его опере, ни о его балете — изображение Нижегородского оперного театра впору ставить иллюстрацией к энциклопедической статье «глухая провинция». Ровно прошлой осенью местная власть полностью сменила там руководство — что получится, еще непонятно, но, вероятно, следует дать театру время и не судить строго первые же шаги. «Дидона и Эней» никакого отношения к оперному не имеет: премьера состоялась в пространстве DKRT (произносится как «Декарт»), то есть в бывшем Дворянском собрании, где теперь посреди бального зала выставлен небольшой амфитеатр и свои спектакли в самых разных жанрах показывают независимые компании.

Для постановки «Дидоны и Энея» был призван московский театр «Трикстер». «Трикстер» — это два человека, выпускники Санкт-Петербургской академии театрального искусства Мария Литвинова и Вячеслав Игнатов. Они десять лет проработали в знаменитом театре «Тень» у Майи Краснопольской и Ильи Эпельбаума, а затем занялись собственными проектами. Сотрудничество с Пермским оперным театром, где они в 2014 году поставили «Путешествие в страну джамблей» Петра Поспелова (дивную бродилку по театру, где дети и взрослые восхищенно рассматривали искусно сделанных кукол и певцов в диковинных костюмах), увенчалось «Золотой маской», а затем продолжилось «Садом осьминога» того же автора. В Нижний Новгород постановщики захватили с собой не только наработанный опыт сотрудничества с оперными артистами, но и тех же художников, что оформляли «Путешествие в страну джамблей», — Ольгу и Елену Бекрицких.

Е. Скурат в спектакле.
Фото предоставлено фестивалем «Территория»

И герои Пёрселла, вроде бы обитающие в античном мифе, приобрели наряды, отсылающие одновременно и к костюмам самураев, и к кинематографическим фантазиям на темы далекого будущего, и к узорчатому детскому рукоделию. Прежде всего одежды тех, кого мы видим на сцене, — и певцов, и кукол, которыми они управляют, — кажутся вырезанными из бумаги. Оригами, но оригами, не стесняющееся ножниц, — то есть более современная «драматическая» традиция, а не древняя медитативная. Основные краски — черная и белая; свет добавляет иногда голубого (море) и рыжего (пожар), но в целом работа апеллирует к графике, а не к живописи. Волны (Эней приплыл по морю и морем же по воле богов сбежит от своей любви) идут острыми углами, острые углы хищной цепью встают в костюмах. Так оформление подчеркивает трагичность событий в этой маленькой опере — при том что для неофита (а мы помним: Нижний — город сейчас по сути не оперный) Пёрселл кажется убаюкивающе изящным, куда там его героям до страданий Виолетты Валери или «Куда, куда вы удалились».

История музыки говорит нам, что первое представление «Дидоны и Энея» состоялось в 1688 году в Челси, в школе для девочек. Сведений о премьере осталось немного, в ученой среде продолжаются дискуссии по поводу обстоятельств первого представления и даже продолжительности оперы (те пятьдесят минут, что есть сейчас, — это все что осталось или вообще все что было?). Критик и драматург Илья Кухаренко, на следующий день после премьеры прочитавший в Нижнем лекцию об истории этой оперы, предположил, что роли на премьере «сдваивались». И что уж точно мужчина-исполнитель был только один — а сколько их могло быть в женской школе? Ровно в соответствии с этими предположениями Мария Литвинова и Вячеслав Игнатов пригласили на постановку всего четырех артистов и выдали певцам не по одной роли. Партии Дидоны и Колдуньи достались Анастасии Бондаревой, Белиндой, Первой дамой и Второй ведьмой стала Любовь Шаромова, Духом, Первой ведьмой и Второй дамой — Екатерина Либерова, а Энеем и Моряком — Евгений Скурат.

Сцена из спектакля. Фото предоставлено фестивалем «Территория»

Барочная капелла «Золотой век» под управлением Александра Листратова, разместившаяся не в яме (которой не было), а слева от зрителей, прорисовала все завитки музыки Пёрселла, всю узорчатую его благодать с почтением и нежностью. Не подвели и певцы, тонко почувствовавшие стиль и ни разу против него в пении не погрешившие. Даже русский текст еще советских времен, взятый для исполнения вместо английского (вероятно, из опасения, что будет много детей — куклы же — и дети ничего не поймут) и довольно неточный (например, ведьмы поют «Сегодня он умрет, а город вспыхнет завтра» — хотя речь идет о смерти Дидоны, а не Энея), не портил общего впечатления от спектакля. Сложности возникали тогда, когда артистам надо было и петь, и активно управлять выданными им куклами.

Сцена из спектакля. Фото предоставлено фестивалем «Территория»

Условные жесты барочного театра были отданы именно куклам. Певцам от роли оставалось почти только то, что можно выразить голосом, — и с этим они вполне справлялись. «Почти» — потому что когда желающие разлучить влюбленных ведьмы ликуют, то актеры выходят перед выстроенным театриком, где находились весь спектакль, и размахивают полномасштабными черными флагами. А вот дернуть за нужную ниточку, чтобы кукла сделала точно необходимый жест, актеры успевали не всегда — что и понятно, у них было слишком мало времени на репетиции, их «сотрудников» доделали чуть ли не накануне премьеры.

В результате спектакль на премьере выглядел слегка недостроенным — что, разумеется, не редкость. Но вот что важно: эта технологическая случайность обозначила возможный конфликт двух видов театра.

Сцена из спектакля. Фото предоставлено фестивалем «Территория»

В мире немало кукольных оперных театров. Среди самых известных — миланский «Карло Колла и сыновья», не так давно приезжавший на гастроли в Россию, и чикагский «Opera in Focus». И тот и другой существуют совершенно по иному принципу: там разыгрываются кукольные представления, а их звуковым сопровождением становятся аудиозаписи. (Иногда — аудиозаписи великие, как «Турандот» у миланцев, где поет Мария Каллас.) Эти театры в кукольном формате воспроизводят «старинную оперу» — легенду о ней, с ее пышностью, наивностью, страшной серьезностью. (Американцы еще хохмят понемножку, выпуская на Хэллоуин «Бориса Годунова» в комплекте с «Фаустом» и «Призраком оперы», итальянцы же священнодействуют.) Музыка в таких «охраняющих наследие» постановках — как ни странно — оказывается на втором плане, важнее музыки — ее ритуалы. Ровно так же на втором плане музыка оказывается и в совершенно современном театре «Тень» — Майя Краснопольская и Илья Эпельбаум над этими ритуалами хохочут, но сосредотачиваются именно на них (будь то дивный «Вечер многоактных опер» или совершенно божественная «Смерть Полифема», где одну вмещающуюся в сцену стопу гиганта Полифема обозначала одна стопа Николая Цискаридзе). То же, что сейчас делают Литвинова и Игнатов, — это напряженный диалог видов искусства, «перетягивание каната» между оперой и кукольным театром. Они — эти виды искусства — признают друг друга равными соперниками, они сражаются за внимание зрителей и очень многое требуют от актеров. Их конфликт, происходящий на наших глазах, обещает быть очень плодотворным. Это важный шаг в театральное будущее, и сделал его «Трикстер».

Февраль 2020 г.