А. Жимо (Желтый). Фото В. Федоренко

В. Полунин (Зеленый). Фото О. Луговского

Перспектива вечности нависает над «сНежным шоу» неотвратимо. Почти 25 лет этот спектакль колесит по миру, неизменно вызывая восторг зрителей. У него одно лицо — Слава Полунин, придумавший и воплотивший многофигурный клоунский спектакль, — но множество исполнителей. Иногда одновременно по два и даже три состава в разных уголках земного шара. Живучесть не приписать магической клоунской ауре — уж слишком много в «сНежном шоу» нюансов, требующих постоянной включенности в материал. Вот «сНежное шоу» и балансирует между клоунской хаотичностью и математически выверенными формулами. Живучесть тут обусловлена не текучестью материала и сценического рисунка, а качеством актерского существования. «сНежное шоу» сегодня может разниться со «сНежным шоу» завтра просто потому, что клоуны поменялись местами или позвали кого-то совсем новенького, чтобы сыграть историю о трогательных фриках, которые накоротке с вечностью. И у каждого спектакля эта история будет своя — сегодняшняя и скоротечная, а оттого живая и неповторимая.

Творят эту историю один Желтый и несколько Зеленых. И хотя Желтый безусловно главный персонаж, Зеленые ответственны — и каждый по-своему — за отдельную ноту в спектакле, которая вольна звучать в тон своему исполнителю. Поле их взаимодействия подчинено тому самому изначально определенному рисунку, но диктуется стихией импровизации. Почти любая сцена спектакля может быть сжата или растянута в зависимости от того, какие флюиды текут нынче от исполнителей друг к другу и залу.

Считается, что Желтый — сам Слава Полунин всегда и есть. Это заблуждение. Желтого в «сНежном шоу» может сыграть другой артист, но лучше бы он был при этом Славой Полуниным. Этот парадокс, родившийся вместе со «сНежным шоу», живет с ним уже почти 25 лет. Быть одновременно Желтым и Полуниным — дилемма, которую решали немногие артисты, и не у всех это вышло. Когда сам Слава Полунин не выходит на сцену, он все равно должен там быть. Иначе спектакль изменит свой вектор, без которого не будет эффекта счастья, неизменно пронизывающего историю о несгибаемом Желтом, не случится ни спектакля, ни отдельных фрагментов. Слава Полунин, придумавший и сыгравший Желтого, неотделим от существа в мягком желтом балахоне и узнаваем так же, как Чаплин в котелке, с тростью и в тесном сюртуке в своих многочисленных ролях. Сыграть эту роль — значит сыграть самого Полунина. Сыграть Зеленого — значит отзеркалить этого самого Желтого. В дуэте Желтого и Зеленого (того, которому отдана львиная доля взаимодействия с Желтым) рождаются главные смыслы этого спектакля.

Артем Жимо превратился в молодого Славу Полунина давно, и он тут главный обманщик. И ростом, и лохматой шевелюрой, и порывистостью движений, и даже взмахами ресниц он походит на Славу Полунина. На молодого Славу Полунина. Искушение поддаться копированию велико, и долгое время Жимо ему даже не сопротивлялся. Прежде он был самой удачной, можно сказать, портретной копией Славы Полунина в роли Желтого. Он так бы и остался копией, если бы не случился дуэт с Зеленым, причем именно с Ваней Полуниным в этой роли. Ваня Полунин как артист вызревал долго, и родная кровь тут вряд ли была в помощь. Зеленого требовалось не только полюбить, но и осознать, и это оказался долгий путь, непосильный в одиночку.

Дуэт Жимо и Полунина-младшего окончательно вызрел чуть ли не только что — и каждый обрел себя в нем будто бы заново. Желтый перестал быть только Славой Полуниным, Зеленый преодолел ученичество и стал зеркалить Желтого с азартом равного. Их взаимодействие сегодня — целое приключение двух клоунов-творцов.

А. Жимо. Фото В. Мишукова

В. Полунин. Фото из архива артиста

Андре Дерен. «Арлекин и Пьеро»

Артем Жимо и Ваня Полунин — артисты молодые, хотя оба вошли в орбиту «сНежного шоу» уже очень давно. Молодых клоунов, как известно, не бывает — их зрелый возраст почти всегда начинается с 40+, и Жимо с младшим Полуниным до него еще далеко.

Желтый Жимо слегка апатичен, но только на первый взгляд. Его пытливость другой природы, спрятана под маской равнодушия и даже робости, но на самом деле вездесуща. От Желтого не ускользает ничего: ни падение случайной песчинки, ни хлопок за кулисами, ни внезапное движение в зрительном зале. Ритм зрительского внимания подчинен дробности его реакций. Он диктует, что проскочить, а где замереть. Жимо играет с ритмом умело, и точная, отшлифованная до блеска техника здесь — основа этой игры.

Пластичность Желтого совершенна и, что важнее, — непредсказуема. Рапидное движение его неспешных проходов обрывается летящей порывистостью. Вот только что он, скучая и зевая, тянул из-за кулис веревку, как вдруг веревка струится в его руках с бешеной скоростью. Неспешность возвращается так же мгновенно, как исчезла, раззадоривая зрительское внимание. Что еще выкинет этот чудак? Умные и мгновенные переходы от озорства к растерянности, от удивления к печали Жимо плетет как кружево — он точно знает, где петелька и крючок, но умудряется прятать эту вязь от зрителя так, что неожиданным выглядит каждый поворот его тела. А тело тем временем существует по частям, почти никогда не транслируя единую эмоцию. Когда руки бешено перебирают веревку, на лице по принципу контраста растекается блаженство и неспешное умиление. Это чисто клоунский репертуар — умение транслировать эмоцию где-то на границе между размашистыми гэгами и разбитыми на микроны финтами. Жимо отлично делает ласточку на одной ноге на спинке зрительских кресел, яростно отбирает сумку у зрительницы и одновременно может одним движением бровей сказать о печали своего Желтого.

При этом он не доводит оценки до жирной точки, всегда оставляя пространство для маневра, ведь Желтый как вечный клоун — субстанция определенная, но никогда не завершенная. В его тоске — вселенская тоска. В его радости — пульсирующее счастье универсума. Там, где Желтый, там центр мира, и Жимо это очень хорошо чувствует.

Его движения существуют как бы вопреки. Вопреки гравитации, формулам ускорения и законам термодинамики. Там, где всем тепло, ему холодно, где всем весело, ему грустно. Он стравливает свою боль по микронам, сжимаясь патологически медленно, будто гелиевый шарик, которому еще далеко до состояния сморщившегося кусочка. Хотя, если присмотреться, Жимо не любит, когда его персонажу больно. Инстинктивно он старается сократить, проскочить эти моменты. Сказывается юный клоунский возраст. Знаменитое «Пальто» у него — пока лишь неровный скол славыполунинской трагедии.

Стихия Желтого Жимо сегодня — стихия игры. Ее из Желтого Жимо извлекает именно Зеленый Вани Полунина. Когда оба артиста работают в дуэте, их проказливость и обаятельное хулиганство буквально захлестывает. Дуэт дышит молодостью — ее простецкими, чуть грубоватыми шутками, всерьез принимаемыми обидами и здоровым буйством только что ощутивших себя взрослыми подростков. Ноги выросли, но куда их девать, еще непонятно… В дуэте нелепость Желтого Жимо и Зеленого Полунина — это нелепость возраста. Тут пока все взаправду, и до иронии, тем более иронии над собой пока далеко.

Спаянность этих двух артистов филигранна. Не глядя друг на друга, они умудряются даже вздыхать синхронно. Там, где Жимо еще только собирает мышцы лица, чтобы взглянуть на Зеленого, Полунин уже давно в ожидании этого взгляда. Когда Зеленый Полунина тайком вытряхивает снег из рукавов, кажется, будто отвернувшийся от него Желтый Жимо чувствует партнера буквально затылком. Их взаимодействие сродни движению марионетки о двух телах. Где шевелится один, непременно задействован и другой. Классическая для «сНежного шоу» сцена с вытиранием ног друг о друга превращается в пиршество актерской — пластической и мимической — игры. Артисты, соревнуясь, кто кого удачней поддразнит, раззадоривают друг друга. И вот Желтый уже в пятый, а то и в десятый раз замахивается шагнуть, а Зеленый все вторит ему и вторит, растягивая собственную мнимую безучастность до протяженного гэга.

А. Жимо (Желтый), В. Полунин (Зеленый). Фото из архива «сНежного шоу».

Дилемма Желтого никуда не ушла и всегда будет частью «сНежного шоу». Но в случае с Жимо и Полуниным-младшим она явно отступила на задний план. Присвоить образ, придуманный Славой Полуниным, подражать, не копируя, оказалось трудной, но не безнадежной задачей. Жимо и Полунин-младший решили ее вместе.

Февраль 2020 г.