Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

НОРА

«ТАК ВОТ И ЛЮБИШЬ ВСЕХ…»

Пелагея Семенова
П. Семенова. Фото из архива театра

П. Семенова.
Фото из архива театра

«Опять куда-то пропали мои тапочки! Почему в этом театре меня обижают?!» — требовательный и мелодичный, с затаившейся где-то в самой глубине грустной нежностью голос надо услышать обязательно, если хочешь научиться правильно произносить «Отчего люди не летают?»…

И уже вслед за голосом в актерское фойе вступает невысокая женщина с очень гармоничным, слегка усталым лицом: гладко расчесанные на прямой пробор темно-русые волосы, правильные черты. Пелагея Васильевна ни одного резкого движения не делает и явно никуда не спешит — словно она только что выплыла из того далекого века, когда большинство описаний актерской игры ограничивалось эпитетами вроде «очаровательный», «талантливый», «прекрасный».

Заслуженная артистка России Пелагея Васильевна Семенова, бесспорно, и талантлива, и очаровательна. А еще темпераментна, лирична, авантюрна, проникновенна, непредсказуема…

***

Она уже и сама не помнит — откуда появилось в ее жизни это увлечение, но мечта о работе в кукольном театре словно родилась вместе с ней. «…Еще до школы мы ставили кукольные спектакли у себя в коммунальной квартире и приглашали весь наш ободранный, голодный, послевоенный двор… И нам очень завидовали, что у нас такая „театральная квартира“… А потом, когда я пошла в школу, у меня было такое убеждение, что я буду работать в кукольном театре. Уже себе роли выбирала…».

Заканчивая десятый класс, Полина собралась учиться на стоматолога — на этом родители настаивали. Но руководитель школьной театральной студии Людмила Владиславовна Бойко все же уговорила подать документы на Моховую.

«Мама, когда узнала, что я собираюсь поступать, так плакала! Она не хотела меня отпускать, потому что весь народ знал: если артистка — значит, не совсем порядочная женщина. Ну, я как-то не думала, какая я буду женщина, а кукольный театр мне нравился…».

В 1970 году П. Семенова закончила ЛГИТМиК в составе многоталантливого курса профессора Л. А. Головко (вместе с П. Семеновой учились Б. Буланкин, Т. Волынкина и другие, ныне известные и уважаемые кукольники). В дипломном спектакле ей досталась роль Кристофера Робина.

«Дело в том, что это была не кукольная роль, а драматическая, и я играла это все с переживаниями, со всеми внутренними монологами. Так мучилась, думала (знаете, как все): бездарность. Башкой об стенку бьешься, с жизнью прощаешься… И вот пришел зав. кафедрой М. М. Королев. Я со слезами:

„Михаил Михайлович, дайте мне другую роль, потому, что эта у меня не получается, не могу я мальчиком быть!“ А он долго так крутил сигарету, смотрел и говорит: „Ты же мальчика играешь, а ты знаешь, что дети и плачут и смеются одновременно?“ Я говорю: „Как же мне это играть, это же надо переживать: сначала смеешься, а потом долго переживаешь и плачешь…“ А М. М.: „Нет, дети и плачут и смеются одновременно, у них моментально переключаются внимание и сознание, сразу!“ М. М. — гениальный человек, он умел дать ключ, и дальше было понятно, как играть. И я была такая счастливая, и дальше сама все придумала…».

Затем — шесть лет работы в БТК, в знаменитых постановках В. Сударушкина, Ю. Елисеева… «Играла все — кроме Мальчиша-Кибальчиша. Я просто подавала заявки, а мне Сударушкин говорил: „Послушай, мне некогда, понимаешь?“ А я ему: „Виктор Борисович, я сама все подготовлю, вы только посмотрите“».

Молодая актриса сыграла в 14 спектаклях взрослого и детского репертуара БТК, в двух телевизионных кукольных постановках «Путешествие Нильса с дикими гусями» (1972), «Аистенок и пугало» (1974), была отмечена на Международном фестивале УНИМА (1973), на смотре «Молодость, мастерство, современность» (1975).

Режиссер Николай Боровков, в спектаклях которого Семенова играла много и играет до сих пор, заметил актрису еще в том самом дипломном «Винни-Пухе», где, по его словам, обращала на себя внимание «буффонная природа» ее таланта. Именно по инициативе Н. Боровкова в 1977 году актриса была приглашена в тогда еще разъездной кукольный Театр сказки… Сейчас в творческом багаже ведущей актрисы Театра сказки Пелагеи Семеновой около 40 ролей в спектаклях, многие из которых стали лауреатами международных фестивалей и театральных премий.

Режиссеры неизменно говорят о творческой бескомпромиссности Пелагеи Семеновой, приносящей великолепные сценические результаты — и такой «неудобной» в постановочном процессе. Очевидно, что вдумчивость и самостоятельность мышления — не самые «актерские» из актерских качеств, но огромная трудоспособность и многогранный талант актрисы вновь и вновь требуются режиссерам-постановщикам.

***

Нельзя не заметить, что рисунок кукольной роли у П. Семеновой намеренно лаконичен, подробность движения куклы не является для нее самодовлеющим средством выразительности. Вспоминая этапы своего творческого пути, Семенова дает повод говорить о сознательном следовании почерку «гениальной актрисы кукольного театра всех времен и народов», Валерии Киселевой. Работая в БТК, П. Семенова никогда не упускала случая постоять за кулисами во время спектакля, поучиться у любимой актрисы, которую, кстати, часто упрекали в недостатке техничности… «Про нее говорили, что она плохо водила куклу. Нет, она хорошо водила куклу… Только Валерия Сергеевна умела ТАК водить куклу и ТАК говорить. И так это было у нее органично, что большего и не надо».

Вспоминают, что в первые годы работы в БТК молодая актриса «говорила голосом Киселевой», училась у ее голоса, чтобы затем обрести свой собственный, неповторимый. «Я слышала ее голос, и настолько у нее была выстроена роль, настолько она была темпераментная, страстная, живая, искренняя… Настолько тонко умела сочетать куклу и радиотеатр, что это был такой кукольный театр, какого не было ни у кого из актеров!»

Не лавры кукловода-виртуоза, а несуетно и аккуратно подготовленное попадание в момент волшебства, когда кукла становится для зрителя «живой», — такова труднодостижимая цель актерского поиска П. Семеновой. «Кукловод — это что такое? Это ремесленник, который владеет инструментом хорошо, и кстати, совсем не обязательно, что это хороший актер… А если куклу водят хорошо, если она красивая, но за ней стоит пустой человек — тогда все ни к чему, и красота куклина тоже».

Большинство ролей П. Семеновой в Театре сказки задуманы постановщиками с учетом именно этой актерской и человеческой индивидуальности, обладающей незаурядным неформально-лидерским обаянием и самобытным чувством юмора.

Вот, например, бесстрашная и хулиганистая ворона Кагги-Кар из «Волшебника Изумрудного города» (режиссер В. Саруханов), лукаво скрывающая свой ум и природную доброжелательность за грубоватым подтруниванием и подчеркнутой независимостью. Куклы в этом спектакле водятся «в открытую»: актеры в черных костюмах и шляпах выглядят элегантными силуэтами-тенями, подчеркивая фантазийную яркость кукольных персонажей. Кагги-Кар — очень условная птица с пестрыми перышками на свободно развевающейся «крылатке», с несложной механикой (кукла «умеет» всего лишь раскрывать свой ярко-желтый клюв). Поднятая над головой актрисы, она выписывает стремительные виражи на фоне изумрудного задника, привычно и ловко уворачиваясь от всевозможных волшебных неприятностей. Выразительно задорный, со слегка сварливыми нотками голос актрисы позволяет «услышать» неоднозначный характер персонажа.

Тростевая кукла Тринушка из спектакля «Черная курица» (режиссер Н. Боровков) — хрестоматийная пышнотелая кухарка в косынке, повязанной «по-солошьи». Все ее механические возможности — поворот головы да синхронный подъем рук, в одной из которых зажат огромный кухонный нож. Тринушка движется вдоль ширмы подчеркнуто целенаправленно, даже как-то механистично, взмахивая руками и грозно выкрикивая «Цыпа-цыпа-цыпа!!!». И движение, и голос передают полную поглощенность персонажа важнейшим делом: поимкой курицы Чернушки для приготовления торжественного обеда. Крик Алеши, защитника Чернушки, заставляет кухарку резко «затормозить» и, помедлив секунду, повернуть голову, а голос актрисы последовательно передает: искреннее недоумение, привычное раздражение, а затем — недоверчивую заинтересованность (когда Алеша предлагает за жизнь курицы свою единственную золотую монетку). Тринушке отведено в спектакле не более пяти минут, и все же зрителю дается возможность увидеть не только эпизод, но и достоверный характер.

Гадатель-звездочет из «Аладдина и волшебной лампы» (режиссер Н. Боровков) — кукла с традиционной тростевой механикой, наделенная традиционным сказочным «звездочетским» обликом: седенькая бородка, согбенные плечи, хламида и колпак в звездах. В руках П. Семеновой кукла передвигается мелкими «шажками», жмется к краю декорации, покорно склоняется перед всемогущим Визирем… Но, изрекая «волю небес», комично-трусливый старичок-Гадатель ненадолго преображается (тут проявляется в полной мере «актерская природа» тростевой куклы, склонной к высокопарному воздеванию рук и картинно-плавным поворотам головы). И голос его становится почти величественным, с трогательной старческой ноткой…

Королева из «Приключений незадачливого дракона» (режиссер И. Игнатьев) — маленькая (около 30 см высотой) «королева-мамочка», забавная, немножко сварливая, чуть что — «с грохотом падает в обморок» (ремарка из текста пьесы). Роль создавалась с большой увлеченностью: «Это было для меня очень трудно, потому что такая марионеточка, вроде бы ничего особенного: ручки болтаются, колобашечка на палочке, глазки-пуговки, носик, ротик… Но когда я стала с этой куклой работать, я поняла, что она даже дышать может! Такая трудная, неподатливая кукла особенно интересна тем, что можно дать ей духовное наполнение… Чтобы зритель поверил, что это она — настоящая, живая, а не артисты дурака валяют…».

«Карлик Нос». Сцена из спектакля. Фото О. Кирсановой

«Карлик Нос». Сцена из спектакля.
Фото О. Кирсановой

«Карлик Нос». Сцена из спектакля. Фото О. Кирсановой

«Карлик Нос». Сцена из спектакля.
Фото О. Кирсановой

Фею Кройтервайс в спектакле «Карлик Нос» (режиссер Н. Боровков) П. Семенова играет «в живом плане» — очень красивый, бирюзовый с золотом, восточный костюм, контрастирующий с жутковатой носатой маской, на руках перчатки с удлиненными «паучьими» пальцами. В своем соперничестве с Магом Веттербоком эта коварная мистификаторша использует истинно театральные средства: она не только превращает симпатяшку Якоба сначала в кота, а затем в уродливого карлика, не только делает гусыней дочь Веттербока — Мими, она сама постоянно меняет облик! Появляется грозной ведьмой, заполняя все пространство широкими взмахами плаща; в следующей сцене — немощная, но вздорная старушка тихонько ковыляет к лотку с зеленью; потом, сбросив плащ и оставшись в шелестящих шелковых шароварах и золотой курточке, готовит колдовской напиток для Якоба, по-восточному плавно пританцовывая; затем — появляется в маске добренькой-бодренькой бабуси, предлагая купить гусочку-Мими; проиграв войну с Веттербоком, трусливо суетится и верещит… Моменты, когда меняются голос и пластика персонажа, необъяснимым образом застают зрителя, даже знакомого с сюжетом, врасплох!

По замыслу режиссера злая волшебница должна была при каждом появлении наполнять и сцену, и зал мощной, почти инфернальной энергией. Это оказалось под силу Пелагее Семеновой (сначала на роль пробовалась другая актриса). «Просто мороз по коже», — признавались взрослые, «такой страшной ведьмы мне еще не доводилось видеть!» — восклицали дети. «Готическая» составляющая атмосферы спектакля, бесспорно, накладывает сильный отпечаток на зрительское восприятие, но роль Кройтервайс ею не исчерпывается (а за годы существования спектакля у этой роли появилась и комическая, почти клоунадная, не менее виртуозная и увлекательная версия).

П. Семенова так говорит об этой, одной из самых впечатляющих своих ролей: «Кройтервайс — ведь это тоже кукла, только большая. Приходится не что-то маленькое оживлять, скажем, Королеву или какую-нибудь собачку, а самой искать эту кукольную пластику: я — маска, я — кукла».

П. Семенова в спектакле «Петрушка». Фото О. Кирсановой

П. Семенова в спектакле «Петрушка».
Фото О. Кирсановой

Такой подход актрисы к воплощению ролей живого плана может служить ключом к пониманию ее работы в спектакле «Петрушка» (режиссер Н. Боровков) по мотивам балета И. Стравинского. Подсказчица (клоунский грим, рыжий парик, черные круглые очечки, зеленое плюшевое «театральное» платье) — персонаж, моментально узнаваемый всеми, кому доводилось посещать третий ярус Мариинки — «вотчину» бабушек-балетоманок с ридикюлями, знающих наизусть каждый шаг в спектакле. По замыслу постановщика Подсказчица совершает «настоящий подвиг»: она решается проникнуть на сцену, чтобы… заговорить там, где слово категорически запрещено! Заговорить, дабы юные зрители смогли понять и полюбить обожаемое ею балетное искусство. Актриса, исполняя эту роль, «надевает маску куклы», говорит и двигается от ее лица — только поняв это, обнаруживаешь, насколько логичен и оправдан «пионерский задор» в голосе, комично пафосный жест.

Честно говоря, любит П. Семенова «похулиганить» на сцене! Добавить остроты и характерности голосу и движению удается ей без ущерба для рисунка роли, и так, что «хулиганство» работает на атмосферу спектакля: «…потому что кукла, потому что у нее природа движения другая. Мимическая, клоунская — кукольная у нее природа. Кукла более острая, и поэтому все острее в ее жизни, градус другой у нее». Профессиональный опыт в сочетании с интуитивным чувством особой «кукольной» сценической правды позволяют актрисе быть очень разной и очень узнаваемой — ни в маске, ни за ширмой ее ни с кем не спутаешь.

Пелагея Васильевна говорит, что любимых ролей у нее нет: «Мне кажется, я люблю все роли, потому что без любви вообще нельзя ничего сделать в жизни, не только в театре. И в кукольном театре — особенно. Если ты это не полюбишь, не поймешь, не начнешь изучать и свою куклу, и роль — ничего не выйдет… Поэтому так вот и любишь всех». Очевидно, именно здесь и кроется секрет ее актерского очарования: в глубине «буффонной природы» скрывается искренняя, близкая материнской, нежность к персонажу.

В. Чернявский (Карл), П. Семенова (Мама-Утка). «Дикий». Фото из архива театра

В. Чернявский (Карл), П. Семенова (Мама-Утка). «Дикий».
Фото из архива театра

И в одной из ролей такая нежность стала главным слагаемым образа — Мама-Утка из спектакля «Дикий» (режиссер И. Игнатьев, пьеса В. Синакевича по мотивам сказки Х. К. Андерсена «Гадкий утенок»). Спектакль сохранился только в видеозаписи, но в театре прекрасно помнят слезы на глазах маленьких зрителей… Гадкого утенка Карла играл Владимир Чернявский, трагически погибший прошлой весной, актер в большой степени романтичный, с проникновенным, запоминающимся голосом. О голосах Семеновой и Чернявского вспоминают как об одном из наиболее сильных по воздействию компонентов спектакля. Вечная тема — диалог матери и ребенка — была сыграна этими голосами достоверно и пронзительно. Комично незатейливый облик куклы (этакая толстенькая розовато-бежевая «булочка на лапках») с весьма небольшими техническими возможностями (поворот головы — вот и вся механика) и эмоционально гибкий, наполненный то тревогой, то женственной беззащитностью голос актрисы составили трогательный, запоминающийся контраст.

Мелодично женственные интонации, очевидно, наиболее органичны для П. Семеновой, они лежат в основе богатой голосовой палитры актрисы и «просвечивают» даже за ее самыми клоунскими, самыми «хулиганистыми» оттенками… Парадоксальное сочетание женственного и комического, подобное очаровательной музыкальной полифонии, напоминающее о том, что «истинная ирония — это всегда ирония любви» (Ф. Шлегель).

***

Актеры-кукольники — люди в чем-то совершенно необъяснимые. Чаще всего зритель даже не видит их лиц… Эмоции, аплодисменты, зрительское восхищение достаются кукле, которую, будучи творчески амбициозным человеком, следовало бы возненавидеть. А между тем они утверждают, что «в кукольном театре интересно играть, когда есть интересный художник, интересная кукла», и мечтают «не столько о режиссере, сколько о художнике, с куклой которого интересно играть».

Посвящая себя кукольному театру, они заранее знают, что и в рецензиях, и в театроведческих трудах первый план будет отдан режиссеру, художнику, кукле. Актерам достанутся, в лучшем случае, эпитеты. А все мимолетное и «ненаучное», ради чего они приходят в театр кукол и живут там, останется где-нибудь за рамками…

Возможно, театр кукол менее всего предназначен для аналитического разъятия на элементы и составные части. И критика вовсе не «отстала», а просто идет другим путем, твердой рукой нащупывая факты и острым взглядом фиксируя «театральную реальность», пока актеры-кукольники изо всех своих творческих сил (и порой так успешно!) гонятся за «театральной ирреальностью». Они словно движутся по параллельным прямым, невозможность пересечения которых давным-давно математически доказана…

А все-таки иногда эти «прямые» пересекаются в никакому веку не принадлежащем пространстве, где плачет и смеется Кристофер Робин, приседает в смешном реверансе коварная Кройтервайс, величественно воздевает руки к звездам робкий Гадатель и происходят прочие театральные чудеса, которые так трудно бывает «нащупать и зафиксировать».

Май 2007 г.

В именном указателе:

• 

Комментарии (0)

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.