«Письмо незнакомки» (по мотивам новеллы С. Цвейга). Театр «Домино».
Моноспектакль Лилии Саяпиной, режиссер Сергей Твердохлебов

Разговор о плохой (увы!) постановке такого молодого и скромного коллектива, как театр «Домино», требует предельной серьезности.

Причин неудачи две: грубая инсценировка и полное отсутствие режиссуры. Спектакль создан «по мотивам», как написано в программке, новеллы Стефана Цвейга. «По мотивам», в сущности, означает, что из трагического гимна преображающей силе любви, из истории про двоих была сделана история одной. И все пропало. Ведь острая ситуация новеллы создается благодаря тому, что два жизненных пути, так долго шедших параллельно, пересекаются наконец в критической точке. Героиня умирает, но сила ее любви такова, что преображает героя. Обаяние новеллы, ее глубина — в замечательной сцепке: гибель-возрождение, «дыхание смерти и дыхание бессмертной любви». Вырезать из текста короткие, но очень важные куски, посвященные беллетристу Р., — все равно что оставить «Гранатовый браслет» А. Куприна без Веры Николаевны Шеиной. Любовь несчастного Желткова свелась бы в таком случае к банальной мелодраме. Так и получилось с «Письмом незнакомки». Тень человека, призванная изображать на ширме в левой части сцены господина Р., не смогла стать достойным театральным эквивалентом цвейговскому герою. Она пришла, посидела и ушла, понурив голову, провожаемая меланхоличной мелодией. А расстроенный неудачной личной жизнью героини зритель остался в зале, так и не приобщившись за время представления к космосу.

Наверное, «Письмо» можно было сыграть как хорошую драму, и Лилия Саяпина непременно бы сыграла, некоторые моменты спектакля тому свидетельство. Но ей никто не помог. Моноспектакль — жестокий жанр, требующий особого таланта не только актера, но и режиссера. Актер в моноспектакле — «голый человек на голой земле», это как раз та ситуация, о которой говорил Станиславский: либо священнодействуй, либо катись к черту. Чтобы спектакль получился, каждый жест актера должен быть выверен, каждая интонация точно подобрана. Если хоть что-то упущено, то нить мгновенно рвется и нужны неимоверные усилия и опыт, чтобы восстановить цельность сценического действия.

В «Письме…» актрису Саяпину предоставили самой себе. Быть может, поэтому так часто повторялись движения, позы (например, сложенные как бы в молитве руки), интонации ее героини. Незнакомка меняется по ходу действия, становится более женственной, начинает курить сигареты, а ближе к финалу даже раздевается, но это не мешает ей произносить однообразные (по исполнению, конечно) монологи в зал о своей бесконечной любви. Действие на сцене выстроено как иллюстрация к тексту: если героиня рассказывает, что оказалась в родильном доме для нищих, — в ее руках появляется половая тряпка, которой она исступленно начинает тереть пол; если становится содержанкой — снимает с себя одежду. А когда иллюстрацию подобрать трудно, возникают досадные «зависания». В общем, перемены в образе героини выражены прежде всего переменой костюмов: белое нарядное платье (что странно, ибо только что умер ее ребенок) — наивный детский сарафанчик и подростковые ботинки типа «гады» — клетчатое пальто и шляпка молодой леди — снова белое платье, но уже с игриво оголенным плечом. Вот он, нехитрый путь нашей театральной Незнакомки, смелого эксперимента маленького театра, который, к сожалению, не дал положительного результата.