«Край земли». Компани Филипп Жанти (Франция).
Фото В. Луповского
«Край земли». Компани Филипп Жанти (Франция).
Фото В. Луповского
«Край земли». Компани Филипп Жанти (Франция).
Фото В. Луповского
«Край земли». Компани Филипп Жанти (Франция).
Фото В. Луповского
«Край земли». Компани Филипп Жанти (Франция).
Фото В. Луповского
На левом краю сцены стоял стол. Темно-синий занавес был приоткрыт, и в центре оставался свободный проход. Ничто больше не привлекало взгляд. Прозвенел третий звонок…
На сцену выбежал босой негр в сливочном фрачном костюме и цилиндре. Двигаясь пластически изощренно — пригибаясь, семеня и извиваясь — он вытащил из-за занавеса плоское картонное подобие человека, посадил его за выкрашенный синей краской стол, сменил пару раз его картонную голову, осуществив сложный выбор между лысым и кудрявым вариантом (в пользу лысого), отошел, достал из кармана пистолет и выстрелил в воздух…
Тут-то и началось необыкновенное. «Картонненький» вдруг ожил и как ни в чем не бывало стал разбирать бумажки на столе, на котором к тому времени уже находилась очень подвижная человеческая кисть, не имевшая никакого продолжения, но энергично передвигавшаяся в пространстве. Впрочем, это не казалось ничем сверхъестественным, бывший «картонный» человек, а ныне обычный офисный служащий перебирал бумажки и совсем ее не замечал.
Тем временем в центре сценического пространства вокруг миленькой девушки в красном платье орудовали два особых «естествоиспытателя», девушка же являла собой объемный вариант забракованной негром во фраке кудрявой головы. Похоже было, что эта девушка только что выведена в пробирке для чего-то или для кого-то. Вот «двое» подносят к ее руке шприц, словно проводят вакцинацию новорожденной, — и вдруг девушка в красном платье на глазах начинает меняться, через несколько секунд перед нами предстанет уже совсем иной индивид женского пола, а вот красное платье все то же…
Мне кажется, Жанти не кто иной, как театральный маг особой категории. У него ведь не куклы — марионетки, а люди. Люди бегают, копошатся, превращаются то в смятые кусочки бумаги, то в собственный картонный макет, то, еще хуже, просто исчезают. Ему все равно — где проявить свою безграничную власть: в мире теней, кукол или людей, все равно, каких актеров распределить на заданные роли. Ведь ролей, в сущности, всего две: мужчина и женщина. И даже разрисованная картонка, даже большой целлофановый пузырь и два огромных почтовых конверта, парящих в воздухе, подвержены этому «распределению». Недавно другой «маг» по имени Резо Габриадзе перед спектаклем «Эрмон и Рамона» раскрыл большую тайну: «…витамины тоже любят друг друга, я уже не говорю о бактериях. В мире нет ничего неживого…». И вот я смотрю на сцену и вижу: у Жанти два огромных целлофановых пакета, напоминающие невероятных размеров вакуоли, совершенно ясно — любят друг друга, как и два бумажных листочка, парящих в воздухе. На нашем большом «краю земли», на неизвестной, загадочной планете, которая неспешно вертится вокруг своей оси, наши картонные, целлофановые люди в сереньких костюмчиках и с нашими же серыми лицами всетаки способны любить, способны видеть цветные, объемные сны…
Пока, погруженный в сновидения Жанти, размышляешь о природе цветных снов, сон-спектакль заканчивается. Неожиданно, как и положено сну. И, как положено сну, он оставляет после себя призрачное, еле уловимое послевкусие и яркие картинки-воспоминания. Вот группа людей (мужчин и женщин) в одинаковых подвенечных платьях семенит по сцене… Вот невеста с надвинутой на глаза фатой, вслепую шествующая под венец… Вот ее брачная ночь с женихом, оказавшимся страшным зеленым насекомым с большим количеством подвижных ног и человеческой головой… Вот люди на вокзале — не с чемоданами, как обычно, а с табличками-стрелочками, указывающими направление движения…
Этот особый мир, пугающий и странный, притягивает. Как отражение в воде будто является продолжением суши, так и фантастическая вселенная Жанти — отражение нашей совсем не фантастической вселенной. Мир Жанти — это зеркало, ужасное и завораживающее одновременно. Оно показывает нас то «картонками» и «газетками», а то огромными кукольными великанами. Люди в этом зеркале плоские, искусственные, одинаковые, совсем «бумажные», а бумага и картон — живые. Люди так стремительно становятся бумагой, а бумага людьми, что перестаешь понимать, что было в начале — человек или картонный макет, а может быть, все это просто страшный сон, который снится какому-нибудь офисному служащему. И единственная ниточка, соединяющая искусственное и настоящее, сон и явь, бумагу и человека, — любовь. Когда она появляется, даже целлофановый искусственный мир оказывается красивым: плоские люди делаются объемными, а бумажные листы порхают, как бабочки, над сценой.
После этого спектакля мир разделился для меня пополам: на до Жанти и после него. Опасные люди эти маги, вселенные, создаваемые ими, гипнотизируют, затягивают, похищают людей.
Июль 2007 г.
Комментарии (0)