Спектакль по пьесе М.Горького «Зыковы» представили на фестивале «Молодость театральной России» студенты выпускного актерского курса из Йошкар-Олы. Внешне зрелище напоминало реинкарнированный спектакль «дощепкинского» периода XIX века. Приметы плохого провинциального театра видны в «Зыковых» во всем: от перемены декораций (занавес после каждого явления закрывается, и зрители ждут, пока состоится очередная перестановка) до способа существования актеров на сцене.

Раздражать «Зыковы» начинают сразу, с первой же секунды. Разъехавшийся занавес открывает взгляду немыслимое количество вещей. Ими завалена сцена: пуфики, стол, металлическая ваза с искусственными цветами, шторки, секретеры, драпировки на заднике… Но это торжество быта не «играет». Ни за Зыковых, ни против них. Это мешает: актерам — передвигаться в пространстве, зрителям — что-либо понимать. Все перечисленные огрехи и отсутствие вкуса можно было бы простить за игру актеров. Ведь задача студенческой работы — представить актеров, «новое поступление» в театры страны, города, области… Но игра актеров в этом спектакле, по-моему, основной показатель не только отсутствия школы, но в данном случае и отсутствия театра вообще. И дело не в штампах, которые механистически, формально демонстрировали актеры. Павла, девушка, несколько лет прожившая в монастыре, обладает всеми приемами престарелой кокотки, ее муж топочет сапогами и трясет ненастоящими бакенбардами, приклеенными к «русскому» парику… Каждое слово в спектакле педалируется, выплевывается в зал с неимоверной силой и раскрашиванием, каждый вопль натужно провоцируется сжатием диафрагмы, любой взгляд, оценка, реакция — стеклянны, мертвы…

Самое главное, что за несколько лет обучения этих молодых ребят зачем-то разучили нормально дышать, видеть и слышать так, как видят и слышат обычные люди.

Много темперамента и страсти, яростных взглядов и жестких движений было в другом спектакле — казанского национального курса Р.М.Загибулина. Здесь играли «Историю одной интриги» по шекспировскому «Отелло». Эта постановка мало напоминала студенческую, в первую очередь потому, что шла она в репертуаре взрослого стационарного театра. «История одной интриги» и пьеса Шекспира «Отелло» ничем друг от друга не отличаются. Татарский театр молод, может быть потому настолько бытовой, однозначный, вещественный, почти звериный. Поэтический Шекспир, переведенный с русского на татарский, даже в стихотворном варианте звучал, как проза. Некоторые сцены напоминали бытовые ссоры. Но, как ни странно, именно эти моменты казались самыми яркими, шекспировскими. Не так-то просто помнить, что театр Шекспира пришел с площади. Молодым татарским артистам это, кажется, удалось.

И все же, наверное, самый интересный театр, это когда ты забываешь о том, что ты в театре, на фестивале, в зале или вообще где-то. И в этом смысле блестящая работа казанского экспериментального курса, показавшего клоунский спектакль «Раз, два, три и, или кто там?» не просто порадовала — очаровала. Казанские мастера клоунады представили спектакль, состоящий из множества небольших номеров, не всегда связанных тематически и сюжетно и, тем не менее, собранных воедино командой — тремя масками. Это Бетховен, Японец и Простак. Первые две особенно интересны, так как предполагают огромное пространство для клоунской фантазии. Какие-то антре, показанные в спектакле, вполне традиционны и известны каждому, кто любит клоунаду. Но некоторые истории новы, и сыграны они блестяще.

Говорят, эту группу уже пригласили работать в Москве, что для казанских студентов довольно важно. Но главная заслуга, конечно, не в этом. Студенты привнесли в свою клоунаду человеческие смешинки, слезинки, проблемы и радости. И каждый номер — не просто доведение до абсурда одного действия, эмоции, состояния, но и отдельная человеческая история, рассказанная мастерски придуманными персонажами, технически оснащенными и, несмотря на клоунские носы, парики и яркий грим, умеющими чувствовать, как настоящие люди. Только чуть-чуть смешнее.