Майские чтения стали широкомасштабным мероприятием вопреки обстоятельствам. В городе, в котором ВАЗ популярнее театра, есть фестиваль, давно превратившийся из локального в одно из главных звеньев проекта «Современная драма на современной сцене». В Тольятти уже в течение долгого времени работает группа драматургов-режиссеров-актеров. Они выпускают альманах современной русской и зарубежной драматургии под названием «Майские чтения». По сути, этими текстами занимаются два издания: «Современная драматургия» и «Майские чтения». Через «М.ч.» прошли все — от Лагарса и Причард до Сигарева и Шишкина. Последний номер — просто заведомый раритет по подбору авторов: Драгунская, Сигарев, Белецкий, Вырыпаев, Гришковец, Курочкин. Вообще тольяттинская компания, которую с момента появления всячески поддерживает большой любитель театра Владимир Дороганов, мало похожа на энтузиастов — слишком уж все крепко, деловито и трезво. Издательская деятельность Центра «Голосова-20» (весь Центр, недавно получивший «модуль», умещается в подъезде жилого дома, на месте бывшего красного уголка) плотно связана с практикой: пьесы пишут, тут же ставят, показывают на фестивалях, как на Новой драме в этом году. На ежегодном тольяттинском фестивале, подводящем временную черту под сделанным, обыкновенно встречается компания людей, которых давно уже свели вместе под обложкой «Майских чтений» его создатели. Поволжская реальность сама по себе ирреальна. То, что здесь рождаются такие «цветы», отвечает географии. Жигулевское море разлилось на месте города Ставрополь-на-Волге. В пьесе Дурненковых «Вычитание земли» три части: условно говоря, огонь, воздух, вода. Каждая представляет собой зарисовку с натуры: из жизни работников механосборочного цеха, из жизни женщины, у которой муж порезал ножом араба в общаге и попал на зону, из истории взаимоотношений мальчика и мужчины, которому являются видения. Во всех трех присутствует смерть. Авторы (братья Михаил и Вячеслав) ненавязчиво пользуются техникой verbatim или успешно имитируют ее. Формализованная речь диктора, задающего тупые вопросы, рассказы рабочих про аварию как будто снимки с натуры, репортаж, только verbatim преобразуется в авторский текст. Поэтическое отражение современной тольяттинской реальности — принцип специфической природы театра и современной драмы, которую представляют «Майские чтения». В городе Тольятти нет центра, есть ВАЗ. Пьеса В.Витальева «Митино авто»: в подзаголовке значится «документальный псевдомузыкальный трагифарс», здесь происходит смычка техники документального театра (который легко можно принять за временное увлечение нынешнего театра, за моду на социальность) и эксперимента. Verbatim существует параллельно профессиональному театру. В Тольятти же произрастает нечто особенное: писательские техники тонут в авторском волеизъявлении, на выходе получаются пьесы, оригинальные по языку и структуре. Нет рафинированности подхода к жизни, хотя бы потому, что авторы пьес здесь иногда совмещают театр с нормальной работой. «Драму Поволжья» (так называется сборник тольяттинских пьес) они знают не понаслышке. Диктофон не нужен. Как сказал один из братьев Дурненковых (Вячеслав), собираясь на спектакль по Кокто: «Меня не интересует драма, написанная до 1985 года». Как сказал он же: «Главное, чтоб был драйв».

Закрытие фестиваля обещало: гала-концерт с участием тольяттинских групп «Культуркампф», «Пепел секса». В помещение зрительного зала на «Голосова-20» набились поклонники местной знаменитости мамоновского пошиба Дюши (он же Андрей Глебович Стеценко, драматург Люсьен Всевышний, главный редактор элитарного журнала «Хуйня»). Дюша в короне из конфетной коробки царствовал на сцене, сверхъестественно пластичный и неотразимый. Такое вот закрытие, не больше не меньше — гала-концерт. Отвязный характер мероприятия начинаешь чувствовать особенно остро, когда видишь спектакли питерского театра «Особняк» (а их здесь было немало, от «АСБ» до «Человеческого голоса»), когда видишь школу, чувство партнера и пространства, слышишь хорошо поставленные голоса, верный тон. Обойма спектаклей «Особняка» вылилась в итоге в одно бесконечное пространство Янковского—Клима. Пьесы и спектакли тольяттинских драматургов явно из другой оперы, тем интересней было наблюдать за их пересечением в ситуации фестиваля. Есть климовское пространство, и есть пространство братьев Дурненковых с «Голубым вагоном» и «Вычитанием земли», пьесами смешными и беспафосными. Один брат пьесу написал, другой в пьесе играет. Тот, который написал, сидит в зале и яростно аплодирует, кричит браво и свистит от восторга. «Понимаешь, он мой самый лучший друг. И он действительно лучший!» — стучит себя в грудь кулаком Дурненков-старший во время концерта Дюши. В этом радость соучастия и энергичное принятие хорошего текста. Чужого или своего — не имеет значения. Думаю даже, что Дурненков-старший, написав «Голубой вагон» на кухне, когда достало читать дочке детских поэтов, сидя в зале, забывал, что это он — автор, и бескорыстно радовался.

В спектакле «Голубой вагон» (режиссер Вадим Леванов) есть культурные знаки: Барто, Заходер, Маршак, Корней Иванович, — искаженные сознанием драматурга Дурненкова, в котором наивное, детское, соседствует с монструозным. Сидя за круглым интеллигентским столом под абажуром, писатели надираются, пристают к декадентше-Барто (Галина Матюшко), здесь плачет субтильный Корней (Дмитрий Путченков), наезжает на всех мощный Маршак (Олег Батищев), бодр и весел Борька Заходер (Илья Дзей), приехавший с авоськой бутылок на детском велике. Водка выпита, закуска подъедена, Барто соблазнена, вечные вопросы про художника и талант решены, живые «веселые картинки» выходят на улицу и превращаются в фантомов. Грань между реальностью и фантазией стерта. Из чьей-то газетной статьи: «Пресловутый вербатим, порядком обрусев, наверняка эволюционирует во что-то новое. Если не эволюционировал, то приобрел явно другое качество». В «Снах Тольятти» В.Леванова, двуязычной пьесе, хорошо звучавшей во время читки, документальна основа, история про итальянского революционера. Принципиального значения документ не имеет. Имеет значение двухмерность текста: история болезни, рассказываемая на приемах у врача, пересекается с реальным итальянским сюжетом. Важна история взаимоотношений больного и врача. Решающим оказывается эффект, достигаемый простым наложением русских титров на итальянский оригинал, статичной мизансцены на внутреннюю динамику героев, проекцией прошедшего времени на настоящее. Тольяттинским драматургам, веселым любителям театра и мрачным знатокам жизни, в отличие от благополучных молодых людей, пишущих для театра, не нужно искать острых ощущений. Вот они, рукой подать — город, в котором театральный центр находится по соседству с магазином «Рыболовный рай» и «Сиреневый туман». Сюжет, который не надо придумывать. Остается только записывать.

P.S. С современной тольяттинской драматургией можно познакомиться на сайте:

www.101.km.ru