(Красноярск – Минусинск – Абакан – Новокузнецк – Прокопьевск – Кемерово)

…Видение страны глазами столичных жителей весьма напоминает картину мира очень давних времен: Москва — та самая земля, которая лежит на трех китах, а вокруг — океан. Город не знает города, человек человека. Знают ли в московском СТД репертуар прокопьевского драмтеатра? А о существовании этого театра знают?

…Фестиваль «Сибирский транзит» — не только съезд спектаклей, проводимый в том или ином городе (как результат), но — повод приехать и увидеть театры в этих городах. Маршрут Красноярский край — Хакасия — Кузбасс красив. Из снежной тайги выбраться в открытое пространство и вглядываться в сопки и древние капища, возникающие в бесконечном пространстве зимней степи… Затем — Южная Сибирь, Кузбасс, шахтерские города. И именно на площади перед театром разворачивались первые знаменитые забастовки шахтеров.

…Красноярский театр был прошлым летом на гастролях в Санкт-Петербурге. Тогда же приезжал и Норильский театр. Этих происшествий не заметили и не оценили. Хотя когда еще можно будет увидеть театры из мест столь отдаленных… Но, чтобы понять специфику красноярского театра, надо побывать «на месте». Впечатление: одиннадцать часов утра, «дают» «Вишневый сад» — спектакль «раннего Козлова» (петербургского режиссера Г. М. Козлова). Спектаклю восемь лет (недавно его восстановили). Зал — полон. На поклонах долго не отпускают актеров. В течение спектакля взволнованно перешептываются: продадут вишневый сад — не продадут… Что ни говори — а в интриге этой пьесе не откажешь.

Наверное, это качество и определяет красноярский драматический театр: он нашел, воспитал для себя зрителя. Каждый спектакль — аншлаг. На малой сцене — «сцене современной пьесы» — идут пьесы российских драматургов, пишущих сегодня, — где еще в стационарном театре решатся на подобный эксперимент? Именно в этом театре молодой режиссер Алексей Крикливый поставил «ОдноврЕмЕнно» — один из немногих в стране удачных спектаклей по пьесам Е. Гришковца. Уезжая, слышала, что он принимается за «Великодушного рогоносца».

…«Тот, кто получает пощечины». Странная, запутанная пьеса Л. Андреева, где неясны мотивы, ее символика ведет в дурную бесконечность разгадывания смыслов. Задача почти неразрешимая для режиссера. Неудивительно, что спектакль красноярского театра больше ставит вопросы, чем отвечает на них. Он противоречив. Здесь нет очевидного в пьесе столкновения цирка — мира истинных чувств — с миром, от которого спасался Тот. Цирк царит, он врывается в каждую сцену спектакля бесконечной чередой клоунады и варьете. Главной актерской удачей спектакля было бы исполнение роли Тота, если бы С. Селеменеву были четче выстроены задачи. Он играет Тота, ищущего идеальную любовь, но его превращение в клоуна, в смешного клоуна не удается.

…«Макбет» в постановке А. Бельского чем-то напоминает «Вишневый сад» Козлова. Разница — в материале. Ставится и играется пьеса по ролям. Вероятно, зная актеров в других спектаклях, можно было бы иначе анализировать то, что они делают в «Макбете», но в данной ситуации они запоминаются скорее обликом. Попытка режиссера как-то выразить свое видение пьесы — не очевидна, формальна, заключена в одевании действующих лиц в шинели современного образца. Ведьмы здесь лишены какой-либо функции и смысла, кроме сюжетного. Девушки в откровенных нарядах, с парашютами за спиной, совершающие соблазнительные телодвижения, менее всего походили на принадлежащих потустороннему миру существ, скорее — на девиц весьма определенного поведения.

…Краеведческие музеи в Минусинске и Абакане — стелы древних капищ с маслянистыми кругами вокруг ртов каменных чудищ. Почти детское чувство ощущения истории — ее близости, ее непостижимости. Сознание будоражат рассказы о цивилизациях, наскальной живописи, обрядах и рунах, обнаруженных на стелах…

…Приезд в Абакан. Постоянные сообщения о том, что кто-то снят с поста, кто-то назначен. Менялись руководители театров, области и края, имена путались, но состояние хаоса росло. Хаос и в том, как существуют театры в Абакане — столице республики Хакасии. Два театра живут в одном здании — русская труппа и национальная труппа. Играют по месяцам: месяц одна, следующий — другая, а те, кто лишен на это время площадки, — ездят по городам, поселкам и школам. Но все-таки мы увидели русскую труппу — «Продавца дождя» и «Самоубийцу», национальную труппу — «Опасный, опасный, очень опасный» и «Ревизора».

«Опасный, опасный, очень опасный» — стихотворный парафраз Л. Филатова на известный роман Ш. де Лакло — поначалу выглядел веселой, легкой пародией на французские нравы. Чем дальше — тем больше пошлости, как у автора, так и у режиссера. Театральность, легкость начала спектакля исчезли, все чаще стали появляться на сцене три монашки, которые, весело визжа, задирали подолы платьев и, пританцовывая, убегали со сцены. Спектакль держала интрига, ею определялись и ею заканчивались отношения между героями.

…«Ревизор» — попытка создать разные маски. Лучше всего это удалось актрисе А. Боргояковой-Кызласовой, игравшей Землянику, — личностное впечатление, пожалуй, одно из самых ярких за всю поездку. Хлестаков — фитюлька, молодому актеру А. Чаптыкову удалось сыграть легкость его существования, восприятия происходящего. Он — пустышка, но спектакль распадается на множество эпизодов, потому что отсутствует главное — пружина, которая разворачивает действие пьесы. Кажется, нет никакого страха, нет мистификации, нет приезда ревизора. Все как будто обрадовались появлению Хлестакова — поводу весело и с приятностью провести время. Все суетятся, пьют и радостно провожают в дорогу мнимого ревизора. Спектакль строится поэпизодно — режиссером был придуман световой занавес: на протяжении действия включались прожекторы, направленные в зал, в лицо зрителям. Но выдержать необходимую меру не удавалось. С течением спектакля включения этого «светового занавеса» учащались, уже не гармонируя со сценическим действием и доставляя мучения зрителю.

…Эти спектакли все равно позволили говорить о том, что труппа существует: есть множество актерских индивидуальностей, молодые актеры играют во многом наравне со «старожилами», русская речь (и это не могло не вызвать восхищения) была гораздо чище, чем в русской труппе, чем в других театрах. И была очевидна необходимость иметь этому театру свой дом — только так, а не иначе может выжить и полноценно, творчески существовать этот коллектив в маленькой республике Хакасии.

…Театр Четыген подарил ощущение традиции как живого источника. Спектакль «Абахай-Пахта» три часа идет на хакасском языке. Жанр определен как трагедия. И правда, сюжет истории чем-то перекликается с мифом о Медее. Театр удачно соединил национальную культуру — костюмы, обряды, пение, музыку — с эпичностью повествовательного театра, с бурными, страстными монологами героев и знаковыми сценами, которые своей скупостью и простотой возвращают к наивности народного театра, к его красоте и выразительности.

…Кузбасс удивлял. Домом-музеем Ф. М. Достоевского — тем самым домом, где он встречался со своей будущей женой (сколько он там был — несколько дней, ночей, но, пожалуй, только здесь можно встретить такую любовь, такое трепетное отношение к его теням, словам, переживаниям). Художественной галереей, крепостью, театрами.

…«Мертвые души» Пермякова — спектакль, который очень лихо вписывается в обойму «гоголевских спектаклей», да и вообще — спектаклей, где режиссер находится на дружеской ноге с классиком, реконструируя и вычитывая из него свое, сокровенное, выстраивая свою историю. Так Р. Смирнов сочинял «ЖенитьбуГоголя» в Петербурге, так Пермяков сочиняет свои «Мертвые души» в Новокузнецке. Это, прежде всего, концептуальный театр. Спектакль состоит из двух актов, и это принципиально. Первый акт — сюжетен, посвящен встречам Чичикова с помещиками и заставляет следить за тем, какие еще «кренделя» выпишет художник с появлением очередного помещика. Визуальный ряд спектакля многое решает в этом спектакле. На сцене, усыпанной песком, появляются помещики со своими «мертвыми душами». Каждый характер определен, в первую очередь, костюмами. Так, на сцене появляются качельки, и Манилов с супругой, подобно детям на этих качельках, в конце концов захнычут и будут унесены своими крестьянами. Второй акт спектакля — это, собственно, сочинительство, правда, порой весьма запутанное для зрителя. Здесь режиссер тоже ориентируется прежде всего на формальное, визуальное решение сцен. Действие, зачастую без слов, застывает в мизансценах, которые вызывают весьма определенные ассоциации, и тогда начинаешь их связывать и гадать, что же режиссер хотел сказать. Толпа крестьян, которых собрал Чичиков, и он над ними — так Моисей вел свой народ через пустыню. Библейские мотивы с такими странными отражениями превалируют, ощущаются, но не всегда объяснимы и закономерны.

…Небольшой город Прокопьевск. Красивый, ухоженный театр с люстрой, которая спускается на два этажа. Два спектакля. Большая сцена — «Мера за меру», малая — премьера спектакля «Битва негра с собаками» по пьесе Кольтеса. Как в Прокопьевске возник этот драматург — не знаю, но это подобно чуду. В городе Петербурге его нет. На моей памяти одна постановка Кольтеса — в театре «КНАМ» из Комсомольска-на-Амуре. И вот в Прокопьевске режиссер В. Захаров всерьез взялся за редкого автора. И многое у него получилось. Удачнее всего на момент премьеры сложилось у исполнительницы роли Леоны — Елены Платоновой. Ей удалось, не уходя в «нутряной психологизм», дать необходимую отстраненность, передать состояния, в которых пребывает ее героиня, ее смятение, порывы, пробуждающуюся чувственность с помощью пластики, речи — порой свою роль она выпевала, интонационно строила не по законам психологизма — по законам поэтического ритма. Очевидно, что такая неожиданная, непривычная драматургия дает богатейшие возможности для режиссера, для актеров. Ставит перед необходимостью вырабатывать новый сценический язык, непривычный способ существования, новые уровни осмысления мира.

…Кемеровские «Дети Ванюшина» режиссера Б. Соловьева дали ощутить позабытый вкус и очарование традиционного психологического театра. «Традиционного» — от слова традиция. Фокус этого спектакля в том, как неожиданно эта подробнейшим образом разобранная режиссером пьеса оказывается созвучна сегодняшнему дню. То есть спектакль — это не «музейная», условная театральная шкатулка, где «играется, как написано», а живое, дышащее сегодняшним воздухом действие. Многие акценты режиссер сознательно смещает и усиливает. Эротика, влечение, порочность, которой повязан каждый из членов семьи, — разлиты в атмосфере дома. Разрыв отношений на всех уровнях — отцов и детей, сестер и братьев, мужей и жен — одна из главных тем этого спектакля. Ансамбль, который возник в этом спектакле, — бесспорная удача постановки, кажется, они действительно умеют играть в системе психологического театра

…«Гамлет» Б. Соловьева оказался спектаклем, напомнившим, что театр — это еще и труд. Было необходимо заставить себя вернуться к ставшему уже необязательным явлению — слушать текст. Слышать, как его произносит актер. Спектакль, идущий более трех часов. И этот Гамлет, наверное, законно явился завершающим звеном всей поездки. Гамлет, каким его играет А. Желтов, — не герой, не неврастеник, не интеллектуал. Это уставший, немолодой уже человек, совершающий свою работу. Он не может от этого отстраниться — значит, он должен это сделать — тихо, без лишнего шума, взяв на себя этот груз. Три часа мужественного существования Гамлета в черном Эльсиноре. И это, наверное, тот единственный героизм, который возможен в наше время. Этим спектакль, как и предыдущий, тоже оказался зарифмованным с нашим временем.

…Финал не удастся. Вольные мысли возвращаются к местам и переживаниям, лишенным прямого, «эстетического значения», не связанным с задачей обзора театральных дел в этих городах. Но эти переживания оставляют где-то там, внутри, Россию, о которой так много было читано в книгах. Когда еще, возвращаясь из Кемерово, я окажусь вместо Москвы в пустом, холодном аэропорту города Ульяновска, где пассажиров до сих пор встречает синий щит: «Добро пожаловать на Родину Ленина!». Год 2002-й. Так, из Сибири, прежде чем очутиться в капиталистическом раю Москвы, попадаешь в безвременное пространство на обочине жизни. Там было детское железное кресло в сломанном игровом автомате и 10 часов времени, чтобы вспоминать слова Гоголя: «Чтобы узнать, что такое Россия нынешняя, нужно непременно по ней проездиться самому. Слухам не верьте никаким…»

Март 2002 г.

Продолжение следует.