Умер Саша Соколянский — блестящий критик. Мы решили проститься с ним, оригиналом и мастером словесности, не прозой, а стихами. Его собственными. Не все знают, что Александр Соколянский писал стихи…
ПЕСНЯ ОФЕЛИИ
Гробовщик с ума не сходит:
Он хоронит и уводит
Всех, отпущенных тюрьмой,
В настоящее «домой».
Он землёю засыпает,
Словно чёрным одеялом,
Всех кто мирно засыпает,
Утомившись идеалом.
До свидания, мой милый.
Что-то будет за могилой,
Где архангел не трубит,
Где Полоний не убит?..
Не хотела умирать я —
Да окончен хоровод,
Если сорок тысяч братьев
Бьются против одного.
Гробовщик с ума не сходит…
Он землёю засыпает…
Не хотела умирать я…
До свидания, мой милый.
ДВОЙНОЕ ХОККУ
Я как бы чайка,
А Русь, конечно, — тройка,
Так что же делать?
Пора, пора! Заказчик тороплив,
Не то — уйдёт, и лавочку придётся
Прикрыть. Ведь человек нетерпелив,
и повод для него всегда найдётся
Любимое занятье — оборвать.
(Нарушу я косноязычья одурь;
Хотелось мне себя соборовать,
Да вот боюсь — и это входит в моду.)
Итак — поэт. Ублюдочный вития.
По будням очарованность гноя, —
Всегда, как будто надо мной светила
Astrella mia, звёздочка моя.
Я не был правым, не считался левым,
Я лез вперёд с упорством комарья
Туда, где свет над Назаретским хлевом —
Astrella mia, звёздочка моя.
Туши фонарь, провинциальный гений!
Цветёт анчар. В сетях его лиан
Стоит Борис и падает Евгений,
И гибнет, гибнет, гибнет Дон Гуан.
Бежит потопа грозная стремнина —
Благословен умеющий спасти!
Подай мне знак, Astrella mia, mia
Astrella… Я забыл перевести.
Я не был чист и не скрывался в ските —
Я жил среди ворья и воронья…
Майор в отставке гладит старый китель,
Пуская слюни: «Звёздочка моя…»
***
Мне достались в наследство от века
Молодые усмешки врагов,
Мокротою набрякшие веки,
Муза боли и много долгов.
Мне досталась, со мною осталась
Многострунная звонкая ложь,
Меланхолия, чья-то усталость,
Мимоходом — любовная дрожь.
Митингуй, проклинай и эстетствуй —
Миллионам закрытых дверей,
Мне достались — с моим по соседству —
Миллионы пустых алтарей.
Маскарадный любовник — держитесь!
Мимо нас пролетают гонцы.
Мне достались в наследство от жизни
Мертвецы, мертвецы, мертвецы…
***
Негодующий хор ягнят,
Безнадёжно-дурацкий выпад.
Непристойная болтовня:
«Есть ли правда?» и «Нет ли выпить?»
Мы сидим до утра зазря,
Море воздух пулит щепотью…
Что мы знаем про лагеря?!
А туда же — «Нарым да Потьма…»
Тихо искрится ровный наст,
Завтра дворник сугробы сгрудит…
Наше время забудет нас,
И грядущее — не разбудит.
ПОХМЕЛЬЕ
В ноги падает листва,
Ветки кверху гнутся
От обилья естества
Можно задохнуться.
Землю нехотя топчу,
Притворяюсь веским,
Надо б выпить. Не хочу.
Потому, что не с кем.
Всё ещё растут года,
Это странно даже,
Очень скучно, господа:
Человек в пейзаже.
Нет ни слова, ни числа,
Ни горшочка с кашей,
Жизнь себя преподнесла
Слишком полной чашей.
Если б Ты её пронёс
Мимо, Авва Отче!
Длинно — значит не всерьёз.
Надо покороче.
***
«Мы — соль земли. Мы — пасынки эпохи.
Мы — чёрные назойливые мухи».
Изгнанники — всегда, в любой стране.
Когда-нибудь не сплетни и не слухи,
А книги, собирая нас по крохе,
Соврут России что-то обо мне.
Не дай мне Бог дожить до нашей славы,
До хора голосов: «вы были правы»,
До года с Февралём и Октябрём,
До дней, когда бушующие лярвы
На нас напялят жухнущие лавры.
И вот тогда мы точно перемрём.
***
Сто затверженных рулад,
Сто чужих дорог…
Он собрал себя в кулак
И нажал курок.
Сотня пройденных путей,
Тысячи личин,
Сотня прорванных сетей.
Женщина в ночи.
Пробирает до нутра
Колокольный звон.
Вот и кончилась игра —
В выигрыше он…
Нам — отточенный и точный —
Остаётся, как слеза,
Недописанный абзац,
Прерванный свинцовой точкой.
***
Апрельское худое превращенье
Зимы в весну
Не речи подчиняется, а зренью.
Я не рискну
Описывать, как мил остаток снега,
Размытый вдоль,
И как первины солнечного бега
Смягчают боль,
Как, оскользнувшись, чуешь под ногою
Живую тьму,
И с жизнью, почему-то дорогою
(Нипочему),
Смиряется опять воображенье.
Опять, опять
Зимы в весну худое превращенье
Идешь топтать.
Комментарии (0)