Е. Водолазкин. «Близкие друзья» (инсценировка Ю. Поспеловой). ТЮЗ им. А. А. Брянцева.
Режиссер Елизавета Бондарь, художник Сергей Илларионов

Повесть Евгения Водолазкина «Близкие друзья» начинается и заканчивается на Северном кладбище Мюнхена, но между Северным кладбищем двадцатого века и Северным кладбищем двадцать первого жизнь идет строго по порядку, читатель с некоторыми пропусками и умолчаниями узнает историю трех друзей: Ральфа, Ханса и Эрнестины. Застает их в предвоенном Мюнхене дающими разнообразные клятвы на всю оставшуюся жизнь, из которых, как выяснится в финале, выполнят они только одну (найти последнее пристанище здесь, на Северном кладбище). А дальше друзья повзрослеют, Эрнестина выберет в мужья Ханса, Ральф от тоски начнет делать военную карьеру и одним из первых окажется посреди пыльного русского бездорожья. Потом, в разгар войны, известной как Вторая мировая, туда, где служит Ральф, отправят и Ханса. Они будут получать от Эрнестины письма, всегда одно на двоих, но вскоре «мирный», не обученный военному делу Ханс нелепо умрет и станет спецгрузом в цинковой упаковке. И этот груз Ральф будет возить с собой именно потому, что они обещали друг другу лежать на Северном кладбище.

Груз доберется до Мюнхена, Ральф потеряет руку и тоже окажется дома, женится на Эрнестине, дождавшись сначала, когда умрет ее случайный муж, дантист Аймтербоймер. Потом они проживут и свою мирную жизнь, выйдут на пенсию и станут путешествовать, как и положено европейским старикам. И вот в финале этой долгой жизни, получив два инфаркта, Ральф вдруг закажет себе и Эрнестине последнюю турпоездку, и не в обожаемую героями Венецию, где можно умирать в хорошей литературной компании, а в Россию, где он снова проедет тем путем, которым когда-то вез гроб с Хансом. И вопреки ожиданиям все еще живой Ральф отправится в Мюнхен, но уже с Эрнестиной в ящике.

Н. Иванов (Ральф в ХХI веке). Фото Н. Кореновской

История «близких друзей» рассказана сжато, даже конспективно неведомым, почти беспристрастным и все-таки очевидно русским наблюдателем, откуда-то сверху взирающим на жизнь и смерть трех немецких «мечтателей».

История, которую рассказывает театр, а вернее, режиссер Елизавета Бондарь и драматург Юлия Поспелова, начинается в кабинете некоего врача (Борис Ивушин). Пожилая Эрнестина просит его убедить ее старого больного мужа не ехать в Россию. А дальше мы попадаем в последнее путешествие Ральфа и Эрнестины. Или же это — последнее путешествие Ральфа. Сцена с врачом настолько неправдоподобная и театральная, что чем дольше о ней думаешь, тем больше она кажется лишь фантазией, наваждением, таким же странным, как, например, целиком придуманный авторами спектакля эпизод, когда Ральф находит свою оторванную снарядом руку в военно-историческом музее Волгограда. Но я, как и сам спектакль, сейчас сильно нарушаю последовательность повествования и забегаю вперед.

И. Стрюк (Ханс). Фото Н. Кореновской

Почти все пространство малой сцены ТЮЗа занимает лаконичное строение, павильон со стеклянной дверью и окнами по периметру. Внутри ровные ряды черных барных табуретов. Зрителя заводят внутрь и задвигают дверь. Стулья крутятся, и можно смотреть в любое из окон, за которыми и происходит действие. В комнате установлены колонки, и нас постоянно будут окружать и преследовать мучительные, навязчивые бинауральные звуки: жужжание, стоны, храпы, всхлипы, — источник которых невозможно обнаружить.

В том, что видишь, сидя на черных крутящихся стульях в душном коробе, нет ни «объективности» водолазкинского рассказчика, ни привычной последовательности, тебя мотает туда-сюда по разным эпизодам в биографии трех героев спектакля. Ты вертишься на своей узкой жердочке, пытаясь соединить в целое разрозненные эпизоды, странные видения, проплывающие за окнами выстроенного художником Сергеем Илларионовым домика. Из турфирмы с инфернальным агентом (одна из многочисленных масок Бориса Ивушина) мы сразу попадаем на фронт и видим встречу нервного и злого парня по имени Ральф (Константин Федин) с жизнерадостным новобранцем Хансом (Иван Стрюк), они говорят о какой-то Эрнестине, но с ней мы познакомимся позже, когда миниатюрная девушка с короткими рыжими волосами лениво и расслабленно станет мирить двух претендентов на ее руку. Где-то между этими эпизодами появится за окном и Ральф-старик (Николай Иванов), интеллигентный, с протезом в черной перчатке, он будет беседовать со своим русским гидом Колей, как две капли воды похожим на покойного Ханса. Так мы и будем наблюдать эту историю, перемещаясь причудливыми скачками из настоящего в прошлое и обратно. И чем дальше, тем больше прошлое и условное настоящее будут смешиваться, соединяться, вступать в коммуникацию друг с другом. Создатели спектакля словно помещают нас в черепную коробку героя в последние мгновения его жизни, когда сознание рвет старые связи и старые способы помнить о прошлом и создает новые последовательности, очищенные от идеологии и от коллективной памяти. Это видение изнутри исчезающего сознания рассказывает самую непредвзятую и самую субъективную историю о прошлом.

А. Слынько (Эрнестина в ХХ веке). Фото Н. Кореновской

По воле создателей или вопреки ей Эрнестина Надежды Шумиловой совсем не похожа на героиню Анны Слынько. Кокетливая, суетливая, безобидная старая леди в аккуратном паричке никак не соединяется с прекрасным созданием из века двадцатого. Та рыжеволосая Эрнестина так виртуозно балансирует между телесностью и совершенным отсутствием тела, между идеализированным памятью персонажем веймарской литературы и живым характером, быть может даже самым живым в этом мире «за стеклом». Она замыкает на себе все причины и следствия в этой «субъективной» версии истории «Второй мировой». Все в этом мире происходит из-за Эрнестины — жизнь, смерть, войны и все другие потрясения. Кажется, в спектакле Ральф едет в Россию не только чтобы умереть, но и чтобы вернуться к той героине из двадцатого века, к тому себе и к вечно юному Хансу. Кажется, обещание, которое взяла с них Эрнестина, подразумевает, что вернуться на кладбище герои должны такими же, какими тогда давали обещание.

К. Федин (Ральф в ХХ веке). Фото Н. Кореновской

Спектакль «Близкие друзья» препарирует память человека, прошедшего войну, и дает зрителю рассмотреть ее послойно. И эта препарированная память устроена точно так же, как память Билли Пилигрима, героя романа Курта Воннегута «Бойня номер пять», путешествующего из будущего в прошлое и обратно, но по сути привязанного ко времени своего «крестового похода» на Дрезден. Может быть, для человека, пережившего большое историческое потрясение, время действительно перестает идти линейно, его снова и снова возвращает на чужие пыльные дороги, по которым он тащит свой сизифов гроб. Драматург Юлия Поспелова добавляет в текст своей пьесы куда больше деталей и физических ощущений, больше боли, в том числе и фантомной, чем было в тексте Водолазкина, а режиссер Елизавета Бондарь поручает Ральфу—Федину волочить большой и тяжелый ящик по кругу, опять же вызывая конкретные и знакомые ощущения в зрительской памяти. Жужжат бинауральные мухи, под жаркими прожекторами, обливаясь потом, человек за стеклом тащит груз, равный его весу, и муки его даны нам в ощущениях.

К. Шумилова (Эрнестина в ХХI веке), Н. Иванов (Ральф в ХХI веке). Фото Н. Кореновской

В контексте разговора о работе театра с памятью о прошлом важно еще, что художник спектакля Сергей Илларионов стирает все знаки различия с серо-зеленого солдатского сукна и даже черно-красно-белый флаг, которым размахивает ребячливый Ханс, не похож на флаги Рейха. Создатели спектакля словно бы предлагают нам не помнить знамен и лозунгов, ведь память очевидца их не хранит, как не хранит и информацию о том, зачем была вся эта война. Зато до смерти хранятся запахи и звуки, вкус дорожной пыли, ощущение тяжести в спине и в руках — в той, что есть, и в той, что осталась под Сталинградом. До смерти помнит герой и о тех детях, которыми они были с Хансом и Эрнестиной тогда давно. И как Эрнестина предложила им всем раздеться, чтобы не иметь никаких секретов друг от друга. Спектакль и заканчивается этой точкой на запутанной карте памяти, куда, кажется, и стремился попасть герой. Здесь, на закате Веймарской республики, между двух великих войн, здесь, на Северном кладбище Мюнхена, их молодые обнаженные тела навсегда неразлучны, здесь их желания неразделимы, здесь они и правда навсегда бессмертны.

Май 2019 г.