«Рождение Сталина». Александринский театр.
Спектакль Валерия Фокина, художник Николай Рощин

Черные билборды вот уже который месяц сообщают нам о «РОЖДЕНИИ СТАЛИНА». Оно случилось непосредственно в Александринке. Знаю людей, которые принципиально не хотят переступать по этому поводу порог театра и не желают вчитываться в концепцию и разбираться с эстетикой. Это, знаете, такой случай. Особый. Этих людей можно понять, странно было бы представить сегодняшний Берлин, обклеенный плакатами «РОЖДЕНИЕ ГИТЛЕРА». Слово материально, уже сама интенция оживления Сталина кажется сегодня кощунственной — хоть с идеологической, хоть с коммерческой точки зрения. Сознание сопротивляется очередной эксгумации Варлама из абуладзевского «Покаяния».

Но поскольку национального покаяния, без которого поправиться эта страна не может, не произошло, она бесконечно откапывает Варлама — и в первых рядах тут оказался Фокин, верный, между прочим, мейерхольдовец, кумира которого били по пяткам палками… Как-то у нас одно всегда не связано с другим…

Вся стать и красота пошлого советского романтико-биографического спектакля воспроизведены в «Рождении Сталина» с азартом и тщанием, и какой был молодой Сталин — дьявол или ангел революции, — уже не так и важно (а я в курсе даже той концепции, что, происходя из страны св. Георгия, Сталин после смерти Ленина уничтожал ленинскую гидру наподобие святого. Это, конечно, один из мифов, но в спектакле тоже все чрезвычайно спутано).

Под гром небес и сверкание молний (само по себе чудовищно по вкусу) Сосо (Владимир Кошевой), покинувший семинарию, берет на себя функцию Бога, возвращающего Аврааму его сына Исаака (Авраам — фабрикант Бархатов, артист Александр Лушин).

Он на вид — романтический Байрон-Каин-Мцыри, но смотрим мы криминальную хронику тифлисских уголовников, тут «бесы», тройки, плетение интриги, поножовщина и кровь на тротуаре. Сосо здесь безусловный лидер с первых шагов (а был мелкий провинциальный большевистский агитатор, о котором, если верить сталинскому секретарю Борису Бажанову, «постепенно создались мифы и легенды»). Все тут, в «Рождении Сталина» — в хронической неточности (и грузинский акцент «для колорита») при отсутствии внятного и доказательного исторического анализа. Вместо него — цветущий миндаль.

А финал?! К побитому охранкой Сосо приходит старый Сталин, поднявшийся со смертного одра (Петр Семак). И с грузинским акцентом, которого не было у юного Сосо, объясняет ему про всевластие и победу в войне, про то, что не надо жалеть людей. И что юный герой? Теряется и начинает возражать старику с «Беломором»: папа, я не хочу убивать? А кто только что проповедовал из «Бесов»? Он то читает молитву на могиле, то заявляет, что пожертвовал собой для великого дела. Где Кура, а где твой дом? — как говорили в «Хануме», которая тоже взболтана в этом коктейле с прочими элементами.

Меня поразил в спектакле абсолютный антиисторизм. Именно поэтому за комментариями захотелось обратиться к профессиональным историкам. Лев Лурье, автор книги «Лаврентий Берия. Кровавый прагматик», много занимавшийся историей сталинизма, был достигнут мною лично — и мы поговорили. Дональд Рейфилд, автор книги «Сталин и его подручные» (Stalin and his Hangmen), был найден через одно рукопожатие в Оксфорде, посмотрел видеозапись спектакля и ответил кратким комментарием в письме.

ЛЕВ ЛУРЬЕ: «ЭТО САМЫЙ ПОШЛЫЙ ИЗВОД ЛИБЕРАЛЬНОЙ ИДЕИ»

Марина Дмитревская Лев Яковлевич, сперва спрошу вас не как историка, а как человека. Как вам кажется, зачем Фокин поставил этот спектакль? Что была за интенция, что за намерения?

Лев Лурье Цель была двойная. С одной стороны, фиксируется то отношение к Сталину, которое не изменилось со времени закрытого доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС, и в этом смысле оно не представляет из себя ничего нового, запрещенного и входит в действующие учебники истории: Сталин был ужасный тиран, я против Сталина. А вторая идея антинигилистическая: это утверждение — всякое неповиновение начальству ведет в конечном счете к тому, что нонконформисты насилуют своих подруг на могилах их отцов. То есть, с одной стороны, это антисталинский спектакль, с другой — антиреволюционный вообще. Если бы депутат Госдумы Наталья Поклонская умела думать, она пришла бы точно к такому выводу, как Фокин. Как зритель я ощущал лишь острое желание уйти и не ушел, только боясь обидеть пресс-службу, которая меня туда пригласила. Скучно, неинтересно, раскрашенные картинки Кукрыниксов. Я ведь очень давно не был в Александринке, у Фокина там ничего не видел вообще, наверное, последний, кого я видел в этом театре, был артист Борисов…

Дмитревская Ну, от какой эстетики ушли — в ту и вернулись…

Лурье Я много читал про спектакль Георгия Александровича Товстоногова «Из искры», за который он получил Сталинскую премию, там Сталина играл Евгений Лебедев, и было так придумано, что Сталин нравился. Фокину не может нравиться Сталин. И Мединскому он не может нравиться. И заказ был не на это, а на антиреволюционность вообще. Это им важнее сейчас, чем любовь к Сталину.

Дмитревская А с точки зрения фактов, то есть уже как историк, что скажете?

Лурье С точки зрения фактов это имеет очень малое отношение к реальной истории Сталина. Сталин, несомненно, был человеком не очень приятным, с уголовными ухватками, довольно редкими для той среды, в которой он вращался. Но он не совершал ничего того, что приписывается ему в спектакле, — кроме организации ограбления банка на Эриванской площади. Это было, но это дело не одного Сталина. Народовольцы, эсеры и анархисты тоже совершали экспроприации, это была часть революционной тактики, не одобряемая большинством, но тем не менее бытовавшая.

Дмитревская Мне неприятна двойственность этого спектакля (и Фокин подтвердил это в одном из интервью, сказав, что на спектакле зал должен разделяться). В ситуации, когда 70 % населения, по информации Левада-центра, одобряют деятельность Сталина, — меня крайне смущает это желание дискуссионно поделить зал.

Лурье Если бы я увидел двойственность — я хотя бы понял, про что спектакль. Нет, по-моему, Джугашвили там негодяй без единой положительной черты. Герой кукольного театра, Карабас Барабас. В нем нет ничего привлекательного, он не совершает ни единого положительного поступка, это абсолютно ходульная роль.

Дмитревская Театр, знаете, такая штука, он действует не сюжетом и не поступками героев. Да, сценический Сосо кровожадный злодей, но по подмосткам-то ходит артист Кошевой — харизматичный красавец, просто Мцыри! Ну, на худой конец — Ричард III. Притягательность зла здесь синонимична притягательности актера, а значит — Сталина как героя.

Лурье В классической драматургии Манфред или Ричард развиваются, и ты понимаешь, в чем привлекательность зла, а тут? Двойственность как раз была бы нужна, чтобы понять, за что огромная страна полюбила этого человека. В нем, несомненно, было определенное обаяние, которое действовало на Пастернака и Мандельштама. Но даже если бы в этом спектакле Джугашвили сыграл артист Кирилл Лавров — и его обаяния не хватило бы, чтобы разрушить заданный бульварный образ злодея в стиле социалистического реализма. Нет, это антисталинский спектакль.

Дмитревская А как вам кажется, для чего театр стилизуется под эстетику рубежа 1940–1950-х? Давняя машинерия, бытоподобные декорации на фурах — картина за картиной. Опустим при этом явные художественные «косяки» (уж если у вас рисованные задники, как было в ту пору, то не вешайте принты из интернета, а возродите живописные декорации). Но тут явно имеется в виду стилистика спектакля в театре города Гори в каком-нибудь 1950 году.

Лурье Знаете, когда в апреле 1956 года в Тбилиси были массовые волнения в защиту Сталина, то из Цхинвали приехал театр загримированных актеров, включая Ленина и Сталина. И толпа кричала: «Ленин, обними Сталина!» — и Ленин обнимал Сталина. По эстетике спектакль Фокина напоминает именно это. Только там еще выпустили свинью с надписью «Хрущев». Кончилось-то расстрелом, но начиналось бодро.

Дмитревская То, что вы рассказали, — гораздо круче, это настоящий трагифарс, кино!

Лурье Наверное, Фокину и Рощину кажется, что эта стилистика доходчива и красива, но в такой стилизации я не увидел никакой иронии.

Дмитревская Какая там ирония, Кошевой напоминает красавцев-брюнетов Сталиных из фильмов «Клятва», «Ленин в 1918 году». Вот почему он тут не малоросл, не рыж, не конопат (хотя сухорук)?

Лурье На самом деле это скрадывалось. Те, кто про него писал (не по троцкистской линии), подчеркивали какие-то другие черты. Страшно говорить, что в нем было что-то положительное, но он был, знаете, такой Жан Габен: немногословный мафиози, сказал — и сделал (мафиози же не болтливый человек, а мягко властный). Мания преследования у Сталина, наверное, была, и была похожа на манию Владимира Владимировича, когда веришь, что враг может сделать такие гадости, которые этому врагу даже в голову не придут.

Дмитревская Вы говорите о некоторой похожести Сталина и Путина и в то же время считаете спектакль антисталинским, но пропутинским…

Лурье Я не думаю, что Фокин так прямо думал. А если и думал, то, скорее, про молодого Навального. Если б он ставил про молодого Ленина — были бы еще немецкие деньги, а тут денег нет, но есть изнасилование девушки на могиле отца. Что это вообще такое?

Дмитревская Это прямая ассоциация с Ричардом — в лоб. Остаточные элементы концепции. А другая ассоциация у меня возникает со спектаклем о Ксении Петербургской. Он мне когда-то не нравился, но спектакль о Сталине неожиданно построен по тому же «житийному» принципу: сцены-«клейма», обрамляющие фигуру героя.

Лурье Но там же ничего не понятно! Вот важная сцена с матерью. Что из нее вытекает? Не вытекает ни плохого, ни хорошего. Сосо невежлив с мамой. Но многие дети невежливы с мамами…

Дмитревская Да, с матерью груб, над иконой надругается, девушку насилует, но красавец-орел. И стоит все время в профиль — режиссер дает выигрышный ракурс. Мне кажется, Фокин сидит на всех стульях сразу, не понимая, какой стул его, какой Минкульта, а какой — из его либеральной молодости.

Лурье Я не знаю Валерия Фокина, но не вижу спектакль умного человека и крупного режиссера. Попади такой материал Товстоногову — он бы блистательно с ним справился, хотя он всегда знал, где граница дозволенного, а зритель знал эти границы и ловил движения их аккуратных переходов. И он тоже ставил все эти пьесы про Ленина, но, условно говоря, он понимал правду депутата Балтики. А здесь этого нет и нет никакой драматургии. Вот вышла последняя книга Симона Монтофеори (он пишет не только о русской истории) «Молодой Сталин», необычайно дискуссионная. Монтофеори пишет о том, что образ Сталина как ничтожества придумал Троцкий, и придумал не очень удачно, поскольку он потерпел от Сталина поражение. Но ведь что-то сделало Джугашвили первым? Монтофеори подробно разбирает это, делая из Сталина такого Беню Крика: обаяние полууголовной, полухулиганской романтики. В него влюблялись девушки, несмотря на его непривлекательную внешность, буквально вешались на него. Он был типичный кинто с очень твердо усвоенной уличной этикой, умевший дружить (Путин на него похож) до определенного времени. Например, были люди, с которыми он дружил в Гори, они не стали коммунистами, и он дружил с ними до самого конца. То есть это было пацанское окружение. Кроме того, он действительно довольно много общался с уголовниками (Кавказ того времени гораздо более кровавый и радикальный — с армянскими погромами, убийствами русских сановников). Но это не имеет никакого отношения к тому, что мы видели в спектакле Фокина. Там видно, что автор прочел что-то о Нечаеве, а еще «Бесов».

Дмитревская Автором был сперва Артур Соломонов, который снял свое имя с афиши, а премьеру спектакля отметил тем, что написал сатирическую пьесу, буквально булгаковский фарс обо всей этой истории с постановкой. Так что полноценный автор драматургии — сам Фокин. Лев Яковлевич, а что вы думаете о религиозности Сталина? Есть миф о молебне 1941 года, когда немцы подходили к Москве, а есть Рейфилд, написавший в книге «Сталин и его подручные» о том, что от православия и семинарии у Сталина осталась только идея о греховности людей, за которую их надо карать…

Лурье Полный миф о молебне, а Рейфилд, к сожалению, после блестящей книги о Чехове написал о Сталине вполне неудачную. С религиозностью все было просто, это типовая история семинариста…

Дмитревская Как было и с Добролюбовым, и с Чернышевским?

Лурье Да, и с Помяловским. Там большая компания, и не было более сознательных безбожников и осквернителей святынь, чем люди из церковной среды. Джугашвили был человек цинический, для него это все не имело значения, он легко мог пренебречь и какими-то частями идеологии марксистской, и быть колонизатором, и признать православную церковь, дав ей кров и угол. Сложности никакой ни в чем не было.

Дмитревская А последний жест перед смертью — палец вверх, к богу — это тоже легенда?

Лурье Так он же показывал на козочку. Висела картинка из журнала «Огонек», девочка кормит козочку. Он показал на эту картинку, и непонятно, что имел в виду: то ли что он стал маленький и беспомощный, то ли что его кормят с ложечки.

Дмитревская Ну, британо-французский фарс Армандо Ионуччи «Смерть Сталина» мы уже видели в кино, именно фарс по всем канонам жанра, когда среди цветущих деревьев (а это март) ходят члены политбюро в каракулевых шапках и зимних пальто… Лев Яковлевич, а как вам кажется, нужно трогать сегодня Сталина или лучше помолчать? В связи с 70 % населения, одобряющими его личность и его эпоху…

Лурье Странная постановка вопроса, что значит надо? Кто это определяет? Если есть свежие идеи и решения — надо, нет — так не надо. Как можно не трогать Ивана Грозного, Петра Первого или Сталина, если это системообразующие герои русской истории? Сколько будет существовать Россия — столько она будет помнить Сталина.

Дмитревская Если раньше в зал приходили люди хоть чуть-чуть образованные…

Лурье С чего вы взяли? Я учу истории лет сорок. Абсолютно ничего не меняется, стандарт тот же. Как в 1955 году никто не знал, кто построил Казанский собор, — так и сейчас этого не знает 95 %.

Дмитревская Сужу по своим студентам, они перестали знать, когда родился Пушкин и каким стихотворением вошел в литературу Лермонтов. Это усугубление. К тому же вовсе ушел историзм мышления, вместо него существует мифологическое варево.

Лурье Так живет всякий человек, в том числе американский. Люди плохо знают историю, и это нестрашно. Когда будет надо — узнают. Не знают они и про Сталина. Портретов на демонстрации нет — откуда узнаешь? Есть, конечно, мальчики, молодые люди, которые интересуются войной и что-то знают. И их немало, примерно 10 % насе-ления.

Дмитревская А в театр ходит 4 %…

Лурье И потому довольно смешно с помощью театра агитировать за Сталина и против Сталина. Вот с помощью кино или сериалов можно, и это определенная идеологическая задача. «В круге первом» имел важное идеологическое значение, как и «Холодное лето 1953-го», это меняло отношение к Сталину, медленно, но меняло. А в театр приходят те, кто кое-что знает, и «Рождение Сталина» выполняет задачу, недовыполненную к юбилею 1917 года, убедить, что всякая революция зло, что начальство надо уважать, а кто борется с начальством — тот предатель, насильник, отравитель. Это самый пошлый извод либеральной идеи.

 

ДОНАЛЬД РЕЙФИЛД: «ТЕ, КТО ДО СИХ ПОР ЛЮБИТ СТАЛИНА, НЕ РАЗОЧАРУЮТСЯ, И ТЕ, КТО НЕДОСТАТОЧНО ЗНАЕТ ЕГО, НЕ ПОУМНЕЮТ»

Уважаемая Марина! Я просмотрел спектакль. Мне очень понравились бутафория, грим, инсценировка вообще. Сильно не понравился молодой Сталин, весь из «Бесов», слишком словоохотливый и крикливый. Фокин хорошо схватил извращенную религиозность Сталина — его веру в грехопадение, в необходимость жертв и страданий, но совсем не справился с главными чертами молодого психопата — его чувством иронии, злорадством, манерой говорить не прямо, а намеками и, самое главное, его глубоким презрением к интеллигентам-болтунам. Развязка, когда старый Сталин встает и дает советы, по-моему, просто абсурдная выдумка.

Играли не то плохо, не то шаблонно, будто в балагане. Не сомневаюсь, что у Фокина были хорошие намерения и есть сильный талант, что он хотел показать, из каких мелочей можно родить чудовище, но те, кто до сих пор любит Сталина, не разочаруются, и те, кто недостаточно знает его, не поумнеют.

Ужасно, конечно, что большей частью русские люди (и не только русские) считают Сталина положительным героем. Можно понять греков, обожествляющих Александра Великого, который убивал не меньше своих сатрапов, чем Сталин. Можно терпеть монголов, называющих своих сыновей Чингизами, узбеков — Тимурами, венгров — Аттилами, но надо, чтобы еще много столетий прошло, чтобы возникла возможность сделать из кровавого психопата народного героя. Все-таки я считаю, что махнуть рукой на неосталинизм нельзя: надо бороться. Составить для каждого города бывшего СССР по мартирологу (как Ленинградский мартиролог двадцать лет назад) и рассылать всем гражданам список их предков и близких, которые пали жертвами сталинизма. Надо, чтобы школьные учебники подробно рассказывали о смертности и страданиях советского периода. Главное, надо ставить пьесы, лучшие, чем спектакль Фокина. Наверное, Сталина легче представить на телевидении или в кино, где он может меньше разглагольствовать, а мысли свои выражать жестами, кулаком и бровью. Конечно, в наши дни в России это почти немыслимое предприятие.

Апрель 2019 г.