Е. Девятова в спектакле «Ты меня любишь, Соня Кривая?». Фото Ю. Ермолина

…Большую часть жизни я прожил на этой челябинской улице. Десять лет ходил в школу, которая стоит на ней. Здесь же когда-то жил Леонид Леонидович Оболенский, легендарный кинематографист, в молодости работавший с Эйзенштейном и танцевавший с Марлен Дитрих, в середине жизни оказавшийся сначала в фашистских, а потом в сталинских лагерях, после которых работал на Свердловской киностудии, затем создавал Челябинское телевидение, а в старости, уже в уральском городе Миассе, был разыскан и вновь востребован кинематографом: кому еще было играть благородных стариков-аристократов? Леонид Леонидович дожил почти до девяноста, я ездил к нему в Миасс. А в его бывшей квартире на челябинской улице киновед Тамара Мордасова создала мемориальный музей и киноцентр имени Оболенского, который нынешние челябинские власти методично разрушают: выжили Тамару Никитичну, объединили киноцентр с гламурным кинотеатром и, кажется, хотят изгнать даже память об опальном мастере, вновь ставшем неугодным. Одним концом эта улица упирается в сосновый бор, до сих пор хотя бы отчасти спасающий город от заводских выбросов, другим — в площадь Революции. Рядом с площадью район, называемый «милицейским городком», чем-то схожий со знаменитым екатеринбургским «чекистским кварталом». Здесь жил губернатор Челябинской области Петр Сумин, которого люди культуры нашего края поминают добрым словом. Именно при нем (и это важно для нашей истории) на берегу реки Миасс был построен комплекс из двух башен и переходов между ними, ставший новым домом тогда краеведческого, а ныне Государственного исторического музея Южного Урала. Память о Сумине и нескольких милицейских генералах увековечена мемориальными досками, они соседствуют с той, на которой профиль и имя девушки, чье имя носит улица. Мой друг, челябинский рокер Юрий Богатенков (создатель и лидер группы «Резиновый дедушка») написал песню про эту улицу, при первых звуках которой («Моя любимая девушка прячет лицо, ей неловко быть рядом со мной…») я волнуюсь, как при воспоминании о первой любви. Давно не живу здесь, но до сих пор прописан, и администраторы гостиниц в разных городах нашей необъятной Родины, обращая внимание на штамп о прописке, все еще иногда любопытствуют: «Улица Сони Кривой… А кто это — Соня Кривая?»

На самом деле (по паспорту) она, конечно, была Софьей. Кривая Софья Авсеевна (1894–1919) — челябинская революционерка, в шестнадцать лет прямо с гимназической скамьи арестованная «за принадлежность к РСДРП», в двадцать с небольшим вошедшая в состав первого челябинского Совета рабочих и солдатских депутатов, бывшая комиссаром и пулеметчицей (!) красноармейского отряда, создательница подпольных горкома и типографии, агитатор-пропагандист среди белочехов, захвативших власть в Челябинске. Арестована колчаковской контрразведкой, заключена в уфимскую тюрьму, там же приговорена к повешению. Из тюрьмы писала письма маме и брату. Маме: «Не волнуйся, пожалуйста, у меня все хорошо…». Брату: «Подготовь маму к самому худшему». Все письма из тюрьмы доходили до адресатов. Имя, улица, песня, персонаж городской мифологии.

А. Черепанов, Е. Девятова в спектакле. Фото Ю. Ермолина

Почему Соня, а не Софья? Челябинский историк, знаток тех революционных событий Павел Назыров объяснил мне, что это было что-то вроде партийного псевдонима — Соня Кривая. То, что он сродни воровской кличке (Сонька — Золотая Ручка где-то рядом), не должно удивлять: между уголовным и революционным подпольем в предреволюционные годы никогда не было барьера, перенимали методы друг друга, были едины в неприятии государства. Впрочем, Соня/Софья с ее кружевными воротничками и шляпками на немногих сохранившихся фотографиях как-то не вяжется с уголовщиной (не то что другой главный персонаж челябинской революционной мифологии Самуил Цвиллинг, чье имя еще недавно носила наша академическая драма, он-то в юности участвовал в разбойничьих налетах на имущество эксплуататоров, как и положено эсеру).

Кстати, все совместные фотографии Сони Кривой и Самуила Цвиллинга сделаны на театральной сцене: первый челябинский Совет рабочих и солдатских депутатов любил заседать в зале Народного дома (ныне здесь Молодежный театр), а потом фотографироваться на его сцене. Вновь сошлюсь на мнение историка Павла Назырова: «Это ведь время политического театра, революционного лицедейства, люди придумывали себе жизненные роли, и у власти оказывались самые артистичные, яркие, харизматичные». Речь идет о времени между Февралем и Октябрем.

Ровно через столетие после двух русских революций театр вновь вспомнил о Соне Кривой. Произошло это в том самом Государственном историческом музее Южного Урала, что располагается в башнях на набережной Миасса. Музей уже третий год подряд собирает фестиваль современного искусства «Дебаркадер». Выставки, концерты, поэтическая программа, мастер-классы, лекции… И отдельно — театральная программа, которую я курирую. В театральной афише «Дебаркадера»-2017 были петербургские «Разговоры беженцев» по Бертольту Брехту режиссера Константина Учителя (бродилка Максима Фомина и Сергея Волкова три раза собирала на вокзале самых живых и любопытных челябинских и не только профессионалов сцены и продвинутых театралов) и спектакль «Война, которой не было» екатеринбургской театральной платформы «В Центре» из Ельцин-центра по чеченским дневникам Полины Жеребцовой (режиссер Семен Серзин), сыгранный Екатериной Соколовой так, что те, кто впервые видел эту молодую актрису, думаю, навсегда запомнили ее имя. Еще был эскиз любопытного визуального спектакля «Olga Maria» (челябинская «Студия М», режиссер Радик Рябков) о женщинах Пикассо.

Сцена из спектакля. Фото Ю. Ермолина

Но именно в этом году хотелось и какого-то театрального эксклюзива, собственного театрального проекта, первого в истории музея. Имя Сони Кривой первым произнес я. Личная биография ли тому причиной, участие ли в наших разговорах автора песни «Улица Соня Кривая» Юрия Богатенкова, тема ли столетия двух революций, которая неизбежно возникла в фестивальной программе, уже неважно. Существенно то, что все театральные и не только люди именно на это имя (улицу, песню, миф) отреагировали как на призыв к действию.

От замысла до премьеры (она состоялась 14 сентября) прошло менее полугода. Драматургов Константина Рубинского (он известен своими либретто к мюзиклам Свердловской музкомедии) и Полину Бабушкину заинтересовало сочетание исторического вербатима, реальных свидетельств времени (тех же писем из тюрьмы) с вольной фантазией. Фантазия эта связана не столько с прошлым (хотя несложившийся роман Сони с благородным белочешским офицером и тайная любовь к ней одного из вождей большевистского подполья — чистые фантазии), сколько с днем сегодняшним. Рубинский, считающий, что человеческие характеры и сами жизненные ситуации повторяются во времени, выстроил параллель историй революционерки Сони и сегодняшней оппозиционерки Светы, которую легко представить и на митинге Навального, и в автозаке (разумеется, обе роли должна была играть одна актриса).

Тема отражения ситуаций и характеров столетней давности в дне сегодняшнем вообще стала главной в спектакле. Рядом с ней тема выбора, быть может, главного жизненного выбора, который когда-то делает каждый. Соня, а затем и Света выбирают нечто оказывающееся для них больше и выше комфорта, благополучия и даже любви (вопреки словам чеховской героини о том, что выше любви быть нельзя). Это нечто, этот отчасти святой и отчасти страшный идеализм, что вел по жизни кого-то из первых адептов революционной идеи (а такие, несомненно, были, они и погибали первыми, иногда от рук «соратников»), весь этот путь, прочерченный драматургами и с редкой эмоциональной самоотдачей сыгранный молодой актрисой Челябинской драмы Екатериной Девятовой, еще на репетициях заставлял вспомнить имя другой девушки особого жизненного выбора и особого пути. Ее звали Жанна д’Арк. На репетициях мы произносили это имя порой с улыбкой, зрители после премьерных спектаклей (их было два — в первый и последний дни фестиваля «Дебаркадер»-2017) — вполне серьезно.

Режиссеру спектакля «Ты меня любишь, Соня Кривая?» Олегу Хапову изначально виделся образ красного колеса. Колесо должно было пересекать длинное и узкое пространство подвала между двумя музейными башнями (это и есть дебаркадер, что дал название фестивалю, большинство проектов которого реализуются именно здесь), разбивать спектакль на эпизоды, на нем должны были распять Соню Кривую, оно символизировало… Надо ли объяснять соотечественникам, что может символизировать красное колесо? Колесо нашлось в филармонии, кто-то вовремя вспомнил, что когда-то видел его на сцене в балете «Аркаим». Правда, оно не было красным, но это уже дело техники. А сценограф спектакля Антон Сластников и отвечавший за видеопроекцию Николай Осминов из уникальных фотоматериалов музейной коллекции выстроили на бесконечной подвальной стене динамичный видеоряд, в котором время столетней давности оживало совсем не с музейным спокойствием, а со зримыми энергией и яростью мира, меняющегося на твоих глазах.

И. Яковлев, А. Сергеева, Е. Девятова в спектакле. Фото Ю. Ермолина

Конечно, мне хочется назвать всех актеров спектакля «Ты меня любишь, Соня Кривая?». Это Екатерина Девятова и еще четверо. Алена Сергеева из театра «Манекен» (ее героини из прошлого и настоящего — антитеза Сони и Светы. Замечательно сыгранное недоумение и досада благополучной заурядности перед тем, что она понять не может и не хочет. И в этой агрессивной досаде была своя правда, не всем же быть ррреволюционерками). Актеры Молодежного театра Иван Яковлев (отвергнутый влюбленный белочех и современный парень Саня, предающий свою любовь) и Александр Черепанов (большевик/депутат). Рокер Юрий Богатенков (сыграл две эпизодические, но запоминающиеся роли. И песню свою «Улица Соня Кривая», конечно, тоже спел). В стремительном спектакле (ровно час) у каждого был свой момент истины — настоящая драматическая сцена.

Разумеется, я, как причастный, субъективен в оценках и не могу быть критиком. Могу лишь быть благодарен всем откликнувшимся на мою идею, в особенности, конечно, директору Государственного исторического музея Южного Урала Владимиру Богдановскому, сразу же поддержавшему наш замысел и сделавшему все возможное, чтобы он получил адекватное воплощение. На фестивале были переполненные залы и жаркие обсуждения, а когда отшумел «Дебаркадер»-2017, зрители потребовали продолжения жизни спектакля: «У вас там такое, а я не видел…». Так что, как говорили на моих школьных уроках патриотического воспитания, «герои не умирают», такие, как Соня Кривая, ставшая в театральной версии не только мифом, но архетипом, уж точно. Мы планируем новые показы спектакля «Ты меня любишь, Соня Кривая?» и даже собираемся свозить его на гастроли в соседний Екатеринбург. Впрочем, поживем — увидим.

Октябрь 2017 г.