Поступая в ЛГИТМиК, я понятия не имела, что такое театральная критика. К тому моменту у меня уже был небольшой стаж работы преподавателем сольфеджио и дорогая мне запись в трудовой книжке: артистка хора Оперной студии Ленинградской консерватории. Я очень хотела петь в опере — настоящей, не студенческой. И почему-то была уверена, что стоит изучить творчество Шаляпина, как его вокальные секреты, никому больше неведомые, моментально сделают из меня певицу.

Но легко сказать — изучить. А как? Вот я и пришла в театральный институт, уверенная, что главным предметом будет для меня история русского театра.

До Шаляпина дело, конечно, дошло — в историческом семинаре второго курса. (И, кстати, стало ясно, что раскрыть его секрет не получится: Шаляпин — это не метод, это личностная уникальность.) Однако к тому моменту я уже была увлечена современным театром и — ничуть не меньше — словом о театре: разобралась, в общем, что такое критика. Бесспорно, этому способствовали семинары Марины Юрьевны Дмитревской и Нины Александровны Рабинянц. Но не только — в немалой мере и мои однокурсники, один другого одареннее. Каждый семинарский час демонстрировал неисчерпаемость смелых идей и бездонность лексикона: свежих, будто вытащен-ных из тьмы на свет слов. Талант одного был вызовом другому, обеспечивая нам быстрый профессиональный рост. В конце второго курса все мы стали понемногу печататься во «взрослой» театральной прессе.

Примерно в это же время на лестнице театроведческого здания меня остановил коренастый парнишка: «Ты Надя Маркарян? Тебя-то я и ищу. Мы делаем студенческий театрально-критический журнал — ты знаешь. Так вот: редакции нужен человек, который разбирается в опере. Встречаемся по понедельникам». И убежал. «Кто это?» — спрашиваю стоящих тут же однокурсников. «А это Леня Попов, он только что пришел из армии».

Так началась для меня работа в журнале «Представление».

Встречи по понедельникам — а также выходные у Леньки дома — стали нашей неформальной практикой. На улице была перестройка, во внешнюю жизнь — из домашних шепотов — возвращалось ничем не скованное свободное суждение. Публицистическая жажда и востребованность честного слова были приметами времени, а лучшего для вхождения в профессию театрального критика и не сыскать.

Текстов собиралось немало, так что журнал выходил объемный. Чтобы получить пять экземпляров, с невероятной силой барабанили по клавишам пишущей машинки, а потом, готовя книжки к брошюровке, чередовали яркие страницы с бледными — маскировали несовершенство доморощенной печати. Вклеивали фотографии. Находили студентов-художников, которые умели тушью нанести «типографские» орнаменты. И, наконец, Леня Попов нес все это в переплетную мастерскую.

Через несколько дней факультет уже читал свежий номер.

Впрочем, не только факультет и не только институт. Журнал «Представление» обязательно появлялся в библиотеке Дома актера и в Театральной библиотеке на площади Островского, причем его ждали. Специальной театральной прессы в тогдашнем Ленинграде не было — наверное, поэтому нас так быстро заметили и признали. Сначала ВТО (вот-вот будущее СТД): редакция «Представления» стала лауреатом проводимого Театральным обществом конкурса творческой молодежи. Потом о нас проведала Москва, и — о радость! — «настоящий» журнал «Театральная жизнь» пригласил команду «Представления» в качестве сво-ей молодежной редакции. Три номера «Театральной жизни» за 1991 год до сих пор не стыдно брать в руки.

Это сейчас мы знаем, как создать концепцию номера, не пожертвовав при этом лучшими, но не вписывающимися в нее статьями, и как улучшить текст ненажимной редактурой, чтобы даже сам автор не уловил изменений. А тогда мы не знали правил, по-этому сочиняли их сами, и получалось нечто слегка непричесанное, но совершенно нестандартное. Мы — это Леня Попов, Ира Бойкова, Лена Феофанова-Вестергольм, Даша Крижанская, Инна Маликова (теперь Некрасова), Оля Каракаручкина и еще много-много хорошо пишущих ребят, с удовольствием отдававших нам свои тексты.

И вот что интересно. Леня Попов, Ира Бойкова, Лена Феофанова вошли в состав первой редакции «Петербургского театрального журнала» (думаю даже, что он в какой-то мере стал «правопреемником» журнала «Представление»). Леня, кроме того, вплоть до своей ранней смерти был редактором и театральным обозревателем отдела культуры «Вечернего Петербурга». Даша Крижанская создала российско-американский журнал «Russian Theatre Past and Present». А делом моей жизни стал музыкально-критический журнал «Скрипичный ключ».

Отчего бы это?

Надежда МАРКАРЯН
Октябрь 2017 г.