«Актёры и рэкетёры». Театр «Эксперимент».
Режиссёр Виктор Харитонов

Спектакль этот уникален в своём роде.

По-моему, на театре ещё не было случая, чтобы актёры играли самих себя. То есть актёры изображали актёров в энном количестве пьес, но чтобы Шекспир сыграл Шекспира или Мольер — Мольера, такого, кажется, не бывало.

Театр «Эксперимент» на подобный эксперимент решился. И, как мне представляется, — от отчаяния. Виктор Харитонов играет художественного руководителя театра Виктора Владимировича Харитонова, актёры Керим и Марина Магомедовы и Хаджи-Мурат Ахмедов приходят к нему наниматься на работу с проектом своего спектакля по «Грушеньке» Н. Лескова. Вероятно, так и было в жизни. Мим Борис Агешин демонстрирует режиссёру очередную пантомиму, идёт ввод нового актёра в спектакль и т. д. Мало того, завлита играет завлит театра, костюмершу — костюмерша, осветителя — осветитель, монтировщиков сцены монтировщики… Идёт обычный рабочий, казалось бы, день театра, в который (обычный рабочий день) некоей аритмией врываются «рэкетёры». То завлиту нужно дать ответ на очередное постановление Комитета по культуре городской мэрии… то прерывают репетицию некто, изучающие здание театра, чтобы приспособить его, по-видимому, под кабак, и как профессиональные рэкетёры, ведут себя, говоря милицейским языком, «с особым цинизмом». И всё это — эпизоды, взятые из реальной биографии «Эксперимента».

Завершает спектакль (или почти завершает) сцена с «гробом». Его торжественно внесут на сцену, поставят «на попа», введут туда Харитонова. «Палач», которого исполняет композитор Вадим Рывкин, запирает за ним крышку.

Изнутри несётся:

Сатиры смелый бич, заброшенный давно, Валявшийся в пыли, я снова поднимаю. Поэт я или нет — мне, право, всё равно, Но язвы наших дней я сердцем понимаю…

Его перебивают слова приказа Комитета по культуре: «Расторгнуть досрочно контракт с художественным руководителем театра „Эксперимент“ Харитоновым В. В.»

И «палач» пронзает «гроб» саблей, будто ставя точку. Оттуда несётся вопль боли. Наступает пауза. Дело сделано. «Палач» удовлетворённо отходит.

…Но язвы наших дней я сердцем понимаю. Я сам на сердце их немало износил. Я сам их жертвою и мучеником был. Я взрос в сомнениях, в мятежных думах века, И современного я знаю человека.

«Во изменение приказа № 100 художественному руководителю театра „Эксперимент Харитонову В. В. объявить строгий выговор“.

И вновь „палач“ насквозь пронзает „гроб“.

…И современного я знаю человека. Как ни вертися он и как ни уходи, Его уловкам я лукавым не поверю, Но обратясь в себя, их взвешу и измерю Всем тем, что в собственной таилося груди…

„Назначить внеочередную (четвёртую) ревизию финансово-хозяйственной деятельности театра „Эксперимент““.

После стихов Беранже из давнишнего моноспектакля Харитонова казённые слова приказа и вообще-то слушать не возможно, а в данном контексте они просто рвут душу. Но это ещё не конец, и очередная сабля пронзает „преступника“. Пауза „звучит“ ещё дольше.

В отсталом нашем отечестве развито отвращение к мысли. И всё же эпоха наша — эпоха серьёзных знаний, с огромными проблемами, и эти проблемы мы решаем и будем решать..

„Считать указанные действия Харитонова В. В. использованием служебного положения в личных корыстных целях“, — и опять сабля пронзает запертого внутри человека.

Россия! Дорогая Россия! — голос крепнет. — Движение умов тебе дано, и семена этой жизни неугасимы никакой временной усталостью…

„По результатам комплексной ревизии театра ’Экперимент“ художественного руководителя театра Харитонова В. В. уволить».

«Палач» с наслаждением вонзает саблю где-то на уровне сердца. Невыразимый вопль смертельно раненного человека несётся из «гроба», и — тишина. «Палач» выжидает, он уже не уверен в своей руке. Ждёт. Ни — звука. Удовлетворённый, он вытаскивает все сабли, распахивает крышку. Появляется целый и невредимый, как Иванушка-дурачок, нырявший в кипящий котёл, Виктор Харитонов. Именно Виктор Харитонов, художественный руководитель театра «Эксперимент», которого только что отставили от созданного им театра и которого играет сам Виктор Харитонов:

— А искусство вечно, как дух человеческий. И искусство никогда не умирает, а иные только виды с блеском новым принимает…

Эта сцена — кульминация спектакля. Далее идёт сказка-притча о Ваньке-Встаньке в исполнении Харитонова же. И сцена с «гробом», и сия последняя уже выходят за рамки автобиографии театра «Эксперимент», — это скорее обобщённая история искусства, в том числе и — театра. И не только русского, но и театров Мольера, Шекспира, еврейского, если хотите, уничтоженного, казалось бы, сталинским антисемитизмом и возрождающегося в последние годы, и проч., и проч.

Театр «Эксперимент» должен был стать и стал театром актёров-личностей, которые на его площадке могли воплотить, как выражаются ныне, свои программы, проявить себя в тех качествах, которые не давали раскрыть их театры. На сцене «Эксперимента» мы увидели совершенно неожиданными Олега Зорина, Татьяну Тарасову, Анну Лисянскую, Ларису Пилипенко, Леонида Мозгового, Елену Владимировну Юнгер, самого Харитонова, наконец.

Я помню полемику в прессе той поры о нужности такого театра в городе. После «Эксперимента» другим уже было проще затевать и осуществлять новые театральные программы. Недавно театр отметил своё пятнадцатилетие. Сей сезон может стать последним в его недолгой истории.

ЕВГЕНИЙ БИНЕВИЧ

От редакции:

Когда номер готовился к печати, Театр «Эксперимент» был ликвидирован распоряжением мэра города. По просьбе руководителя театра здание, часть труппы и часть репертуара переданы театру «Русская Антреприза им. А. Миронова».