На вечере было, с одной стороны, очень много очень пожилых людей, с другой — бездна детей, словно в подтверждение старинной русской присказки «старый что малый». Дети, прежде всего, проявили и какую-то невероятную приверженность старому актёру. Вынося по очереди свои наивные букетики, они потом не могли усидеть на месте и вновь и вновь выбегали из зала на сцену: цветы уже были преподнесены, но они словно не могли оторваться от актёра, пожать ещё и ещё раз его руку и нежно чмокнуть в морщинистое лицо.

Именно эта детская непосредственность поразила меня, пожалуй, более всего. И я вспомнила, как с десяток лет назад вместе с Бруно Артуровичем летела после гастролей из Сочи. В аэропорту мы все изнывали от ожидания, хотелось уже поскорее быть в Ленинграде. Не изнывал один Бруно Артурович. Около него появилась тотчас же какая-то ватага совершенно незнакомых мальчишек: они вдруг собрались в кучку и завели какую-то длинную беседу с актёром, прерываемую лишь всплесками смеха, восторга и удивления. Мальчишки, словно старые ветераны, вспоминали вместе с актёром, как в детстве по «телеку» видели его в «Двенадцатой ночи», вспоминали что-то ещё, может быть «Кортик». Им было вместе хорошо и уютно. В свой бенефис Бруно Артурович сыграл эскизно, намёком трогательную чеховскую драму «Лебединая песня», напомнив зрителям свои лучшие и самые любимые, видимо, роли. Но не спектакль был в этот вечер главным. Главной была атмосфера.

И здесь я хочу обратиться к помощи своих учеников, учащихся детской театральной школы, детей 12-ти — 13-ти лет, которые, буквально захлебываясь, с еле сдерживаемым чувством благоговения и неделю, и две спустя вспоминали этот бенефис как величайший праздник своей пока ещё короткой жизни.

«На вечере Бруно Артуровича Фрейндлиха мне понравилось тёплое отношение к великому актёру. Мне понравилась Алиса Фрейндлих, которая читала своему отцу стихи Марины Цветаевой „Отцам“… Всё было очень здорово. Я бы всё отдала, чтобы ещё раз поехать на бенефис Бруно Артуровича».

«Мне понравилось, что Бруно Артурович в 85 лет ещё играл спектакль».

«Мне понравилась на вечере дружеская обстановка. Прекрасные актёры… Мне показа лось, что несмотря на возраст Бруно Артурович ещё на многое способен как человек и как актёр. И, главное, большое количество цветов и брызги шампанского на сцене».

«Меня больше всего поразило то, что такой гений есть. Он великий артист. Он и его дочь — они все великое семейство. Люди наслаждались ими. Но подарки, которые ему дарили, были не очень хорошие. Он заслужил большего»…

Устами младенца, как говорят, глаголет истина. И эти наивные строки, пожалуй, очень точно передали те ощущения, которые испытывали взрослые, собравшиеся в зале.

С Бруно Артуровичем Фрейндлихом заканчивается эпоха в истории Пушкинского театра. Ведь он из плеяды Симонова и Черкасова, Толубеева и Меркурьева Он моложе их всего на несколько лет. Они — люди одного поколения, ставшего уже сегодня легендарным. И, может быть, судьба Фрейндлиха в этом смысле особенно драматична. Ведь мальчиком, он ещё видел на улицах Петербурга Николая II, теперь, если захочет, может познакомиться с новыми монархистами, пророчащими России Николая III. Вот они, представители нового Дворянского общества в Петербурге, нынешние князья и графы, вышли на сцену, чтобы во время бенефиса поздравить «аристократа духа» с юбилеем. А за ними выбежала женщина с пионерским задором — представляющая общество детей блокадного Ленинграда. Эпохи XX столетия, как волны, в бурю накатывались друг на друга на Александринской сцене в этот вечер.

Татьяна ЗАБОЗЛАЕВА