Про «минус прием» в современном искусстве вообще говорить не приходится. Отрицание отрицания и вычитание вычитания давно стало общим местом. Скудность слов, схематичность сюжетов, пунктирность персонажей за редким исключением — неотъемлемые черты нового драматического текста. Здесь мастером вычитаний по праву можно считать белорусского драматурга Павла Пряжко. Стремясь как можно более экономно «прописать ситуацию», автор избегает привычных подробностей. Складывая пьесу скорее из ремарок, нежели из реплик персонажей, он пишет не слово, а жест, не мысль, а психофизическую реакцию тела. Ганс Гадамер в работе «Истина и метод» называет этот процесс «выполнением нормы соответствия мысли и действия». А Ролан Барт перформативностью, что означает не столько «проговаривание чего-то», сколько «показывание нечто».
В пьесах Пряжко соотнесение слова и жеста, слова и действия, слова и его актуальности важно, поскольку за внешне плоским изложением проступает стремление разговора не через реплику, а через ремарку. Так, при первом знакомстве с текстом кажется, что ты имеешь дело не с пьесой, а со сценарной зарисовкой, емко и лаконично фиксирующей движение камеры. Здесь крупный план, там герои пересекают заснеженное пространство незнакомой улицы, курят в коридоре и т. д.
И оттого вдвойне интересно, как средствами театра преодолеть «такое» четко заданное драматургом пространство. По мнению режиссера Дмитрия Волкострелова, тем же пресловутым минимализмом театральной формы — читкой. Актуализацией смыслов в головах, а если быть более точной — «в ушах зрителей». «Хозяин кофейни», «Запертая дверь» — живое тому подтверждение. Сам режиссер говорит: «Для меня читка давно стала самостоятельным театральным жанром. Режиссер, а вслед за ним и актер вступают в прямые взаимоотношения с автором, разгадывают скрытые сущности, заложенные в тексте. Драматурги не дураки, напротив — очень умные и глубокие люди, способные сконструировать целый мир, населить его персонажами… Потому для меня высшей честью является разгадывание и обслуживание пьесы в самом лучшем смысле этого слова. Не стоит хвататься за манкие театральные приемы, ставить поклоны, рядиться в костюмы. Достаточно просто вступить в психофизический контакт с текстом. Поверьте, это не так просто. Главное — очень ответственно».
Но «Злая девушка» дает совсем другое понимание театрального минимализма. Не проживание жизни персонажей, не читочное отстранение, а прямое соответствие. Молодые хипстеры обедают, только обедают, и в это время не происходит ничего. Мерное течение жизни, без синкоп, ускорений и нелепых пауз, которые, кстати говоря, свойственны этой самой жизни и очень ярко прописаны у Павла Пряжко. Перескакивание из одного дня в другой или же, напротив, посекундное растягивание минут в монологах пьесы создает определенный темпоритмический рисунок, позволяющий жестко удерживать внимание читателей. В спектакле темп сбивается, нарочито замедляется, провисает. Он тонет в манких и очень вкусных (в прямом и переносном смысле этого слова) подробностях сценографии: мандаринах, диванах, лампах, куртках, тапочках… Кажется, что рутина, одновременно привлекающая и отпугивающая драматурга, поглощает режиссера. При этом понятна ее кинемотографичная природа, связанная с желанием уравнять время сценическое со временем реальным, вывести на первый план закадровые действия: обувания, разувания и т. д. Но если в кино, благодаря техническим возможностям, приближением-удалением объектива можно долго и интересно снимать, скажем, процесс зашнуровывания ботинок, то в театре это практически невозможно сделать, если, конечно, не превращать этот вполне бытовой момент в эксцентрику или буффонаду. Но в том типе театра, который нам предлагает в «Злой девушке» режиссер Дмитрий Волкострелов, — театре подробном и жизнеподобном, заданном в режиме реального времени — это невозможно. Как следствие, обилие повторов, проговариваний и замедлений. И вот в финале мы видим не цикличную, тянущуюся изо дня в день историю, а приятную зарисовку из жизни хипстера (именно такой тип героя намечается в спектакле). «Минус прием» театра, помноженный на «минус прием» драматурга, увы, не дает зрителю желаемого «плюсового» результата.
Комментарии (0)