Не было никакого режиссерского столика.
Был кухонный столик и знакомство с пьесой.
Затем были встречи, разговоры и… нарастающая и становящаяся явной влюбленность в пьесу за столиками в разных кафе, ресторанчиках, в разных компаниях. Были разноудаленные друг от друга и уже растворенные во Времени знакомства с актрисами, ставшими позже сестрами, матерями и их дочками, их подругами в спектакле. Были «мужские разговоры и столы» с будущими братьями и «гостями дома».
Были репетиции за маленькими сдвинутыми столиками в отдаленной комнате Балтдома, а затем за огромным столом с зеленым сукном в репетиционном зале.
Затем появились стулики, каблучки, пиджачки и многое тогда необязательное предметно-реквизитное — то, из чего потом отбирается важное и единственное.
Были улыбки, смеховые истерики, остановки, тупики, молчания, споры, откровения, исповеди, слезы… Открытия новых себя, друг друга, таинственного и терпкого Пристли.
Уходили одни, приходили и оставались другие, умирали близкие, рождались дети…
Мы стали семьей. И наступило Время и подарило Счастье.
Про что спектакль — в спектакле, а столика как не было, так и нет.
Комментарии (0)