МАТЕРИ И СЫНОВЬЯ

А. Совлачков. «Антитела». Петербургская документальная сцена.
Театр-фестиваль «Балтийский дом».
Режиссер Михаил Патласов, художник Валентина Серебренникова

На билете было написано: «Лица до 18 лет не допускаются». Сыну, с которым я пришла, только 14, но его пустили, хотя куратор проекта «Петербургская документальная сцена» Алексей Платунов предупредил: «Будет мат… и вообще жесть!» Мы с Петей все-таки решились войти в 91-ю комнату «Балдома», не побоявшись ни трагического содержания, ни мата, ни «жести». И не пожалели. Да, страшно: сначала ведут по длинному коридору, прожектор светит прямо глаза, из динамиков несутся крики митингующей толпы, голоса телевизионных дикторов, потом весь спектакль подробно, откровенно говорят об убийстве хорошего молодого парня, петербургского студента Тимура Качаравы. Мучительно подробно, выматывающе, изнуряюще. Испытание такой настоящей, непридуманной жестокой историей — важный духовный опыт. Мальчику рановато?.. Но в спектакле много раз упоминается этот возраст: 14 лет. И антифашист Тимур, и его убийца, член националистической группировки, примерно с этих, как будто еще совсем детских лет и начали движение — каждый в свою сторону. Поэтому нет слова «рано», есть только «поздно». Конечно, я не призываю всех матерей тащить своих малолетних мальчишек на «Антитела», но думаю, что тем юношам, обдумывающим житье, кто читает «Преступление и наказание» в десятом классе, не только можно, но просто необходимо прийти на документальную сцену. «Идейное убийство сегодня» — так учитель может обозначить тему урока, и роман Достоевского перестанет быть абстрактным.

Драматический сценарий «Антител» (автор Андрей Совлачков) создан на основе документальных записей: реальные люди рассказали о реальных событиях шестилетней давности (Тимур был убит в ноябре 2005 года на площади Восстания около магазина «Буквоед»). Создатели спектакля записали многочасовые интервью и из этих текстов сложили своеобразную пьесу: здесь почти исключительно монологи, между персонажами нет прямого взаимодействия. Каждый из семи участников ведет свою тему, рассказывает о себе в связи с обсуждаемой историей, говорит о собственных переживаниях и сомнениях, убеждениях и взглядах — и вот драматически заряженные монологи начинают врезаться друг в друга. «Антитела» можно назвать пьесой-дискуссией. Зрителям необходимо включиться в нее.

Сценический стиль лаконичный и суховатый: белая репетиционная комната, потоки белой краски на зеркалах, белые стулья и столы, легкая занавеска, ширмы, двери, экраны… Да вообще все пространство становится экраном для проекций, потому что постоянно с нескольких камер ведется видеосъемка и кадры непрерывно транслируются на всевозможные плоскости. Наверное, по замыслу постановщиков видео должно подчеркнуть документальный характер повествования и, кроме того, вызвать неприятное ощущение тотального надзора над гражданами (не только в нашей стране), неотвязного взгляда камер слежения, которые есть повсюду. Поначалу это дублирование, удвоение всего, что мы видим, несколько раздражало. Зачем мне крупный план на экране, когда и так я сижу в двух метрах от актрисы и отлично вижу ее лицо… Однако постепенно видеопроекции начали работать, исполнители — и мы вслед за ними — погружались все глубже, извините за высокое слово, в души персонажей, а видеоизображение продолжало быть отчуждающе холодным, неумолимым, безжалостным. Этот контраст действовал.

Сцена из спектакля Фото Я. Пирожковой

В начале актеры просто, безэмоционально сообщают о том, кого они играют. Илья Борисов, почти весь спектакль сидящий рядом с пультом, среди зрителей, говорит: «Я играю охранника магазина „Буквоед“». Показания этого очевидца убийства — один из самых потрясающих документов истории. Когда раненый друг Тимура пытался войти с Лиговского проспекта внутрь книжного магазина, охранник, по его собственным словам, «стал не пускать его, потому что он мог испачкать помещение»… Персонаж Борисова — не злодей, не преступник, а самый обычный тип, как большинство. И этот представитель людской массы демонстрирует глубочайшее равнодушие к жизни и смерти другого, безразличие к человеку как таковому. Именно поэтому позиция охранника кажется создателям спектакля самой опасной. Александр Муравицкий играет бывшего фашиста (один из участников нападения на Качараву уже вышел из тюрьмы, он встречался с авторами спектакля), Владимир Бойков — антифашиста, друга Тимура, Александр Передков — собирательный образ оперативного работника (жутковато становится при взгляде на этого маленького тусклого человечка с пустыми глазами). Елена Карпова играет девушку Тимура, Алла Еминцева — мать убитого, Ольга Белинская — мать убийцы.

Актерская команда «Антител» вызывает большое уважение — и не только за профессиональную и гражданскую смелость (требуется немалое мужество, особенно в нашем городе, для того, чтобы выйти на сцену в подобном остросовременном материале), но и за очень чистую работу на площадке. Сдержанно, скупо, точно играют все, но все-таки самые сильные работы у Аллы Еминцевой и Ольги Белинской в ролях двух матерей. Конечно, сама жизнь вложила в уста актрис тексты огромной эмоциональной мощи — подлинные рассказы женщин, каждая из которых глубоко и искренне переживает свою трагедию. Но артисткам необходимо было оказаться на уровне правды этих человеческих откровений; не утонуть в потоках горя, а, пропустив их через собственные нервы и мозг, оформить в художественный образ. И это им удалось в полной мере. Разные женщины — у каждой своя индивидуальность, манера речи, характер, но как же много общего! Острые чувства потери и вины, попытки объяснить и оправдать действия сыновей, воспоминания об их детстве, поиск собственных ошибок… Сострадаешь обеим матерям, понимаешь их обеих, и каждая героиня открывается в самых сложных и мучительных противоречиях до самого дна.

Спектакль оказывается мощным эмоциональным ударом — собственно, для такого сопереживания театр и был когда-то давно придуман человечеством! Но создатели подчеркивают, что их работа — не «обычный» театр. Перед началом в фойе зрителям предлагают выпить чаю с сушками, заполнить анкету (рассказать, откуда узнали об «Антителах») и прочитать информативную сводку о политических убийствах в сегодняшней России. По окончании спектакля не предусмотрены аплодисменты и актеры не выходят на поклон. После небольшого перерыва устраивается обсуждение. Остаются почти все зрители.

А. Еминцева (Мать Тимура). Фото Я. Пирожковой

На «Антитела» приходят люди, многие из которых обычно в театр не ходят: им здесь интересна тема, актуальная и животрепещущая, а не собственно искусство. Было высказано мнение: начали, мол, хорошо, а потом все вернулось к традиционному разделению на сцену и зал (то есть театральные законы не были нарушены, и это, с точки зрения обсуждающего, плохо). Одна зрительница достаточно агрессивно заявила, что было бы честнее, если бы актеры пришли на обсуждение и выразили свое отношение к рассказанной истории, а не прятались где-то за кулисами (получается, она не заметила, что в течение двух часов артисты ясно выражали свое отношение — только не словами, а театральной игрой!). Надо сказать, что Алла и Ольга после этого нашли в себе силы снова выйти на площадку и приняли участие в диалоге. Среди публики были представители антифашистского движения, они говорили о том, что обобщенные образы «фашиста» и «анархиста» мало похожи на реальных людей, которые исповедуют соответствующие идеи, что это фигуры фальшивые и придуманные (а мне-то, несведущей, казалось, что они вполне убедительны — то есть театрально выразительны!). Если обобщить «претензии», получится вот что: при том, что люди благодарны создателям за обращение к важной социальной теме, они хотели бы увидеть не столько спектакль, сколько политическую акцию, продвигающую идеи антифашизма. А художественность им здесь мешает, по крайней мере — не помогает…

«Антитела» же, с моей точки зрения, вольно или невольно стремятся стать полноценным художественным спектаклем, но как будто сами себе в этом не признаются до конца. И видеосъемка, и кадры хроники, и изменение ритуала входа в спектакль и выхода из него — все это должно подчеркнуть, что это не «просто» театр, а документальный. Но при этом режиссер Михаил Патласов заявляет, что сам он не «фа» и не «антифа», а обыватель и это не политический спектакль… Пожалуй, лукавит, потому что обыватель — это охранник, а у Патласова и его коллег несомненно есть активная гражданская и нравственная позиция. С другой стороны, быть чистым художником режиссер, занимаясь таким материалом, не может. Вот думаю я (про себя), что как-то не очень глубоко вскрыт образ фашиста, что не дотягивает он до антифашиста, и поэтому не возникает сомнений в том, кто прав, а кто виноват… То есть мне как критику нужен Ричард III, обаятельный злодей! А режиссер (вслух) объясняет вполне логично, что он не хочет делать фашиста интересным, потому что не может допустить, чтобы кто-то вышел из зала с идей примкнуть к «фа». И ведь он прав!

Думаю, подобные противоречия свидетельствуют о том, что перед нами очень живое дело. «Антитела» несовершенное творение, но честное и сильнодействующее. Проблема схвачена: вокруг царит страшная неразбериха, коловращение мутных потоков, которые подхватывают, уносят и топят молодых людей, гибнущих случайно и неслучайно одновременно. Как матерям защитить жизнь своих сыновей, но не дать им превратиться в «охранников»? Как уберечь их от экстремистских крайностей, но избежать конформизма? Как противостоять злу, не прибегая к насилию? Вопросов множество. Ответов нет. Есть боль, страх, любовь, надежда.

Февраль 2012 г.