Королевский Шекспировский театр. Фото из архива автора
Сцена из спектакля «Юлий Цезарь». Фото из архива театра
Сцена из спектакля «Как вам это понравится». Фото из архива театра
Сцена из спектакля «Зимняя сказка». Фото из архива театра
С. Трафтон (Ромео), М. Гейл (Джульетта). Фото из архива театра
Г. Хикс (Лир) в спектакле «Король Лир». Фото из архива театра
Нет на свете ни одного образованного человека, который бы не знал, что Великий Бард — хранитель Стратфорда-на-Эйвоне. Есть, конечно, еретики, печатающие книги о том, что Стратфорд и Шекспир, может быть, и связаны, да только стратфордский вовсе не Тот Шекспир, но англичане не любят версий, опровергающих ту, что изложена в многочисленных биографиях гения. Тем более что в этом городе можно найти дома всех, кто фигурирует в официальной биографии Того Шекспира, — ферму Анны Хэтевей, дом Мэри Арден, Арденнский лес, а также место, где Тот родился (странно, что это центральная улица городка, но, вероятно, место перецентровалось под Барда). А главное, конечно же, театр.
Подступаться к Королевскому Шекспировскому
театру — боязно. Торжественно празднующий
в 2011 году свое
К юбилею завершилась реконструкция здания с двумя сценами: основной (Royal Shakespeare Theatre) и камерной (Swan Theatre). Рабочая площадка последних десяти лет — Courtyard Theatre — теперь не используется, а труппу, которая играла здесь, распустят. По правилам RSC актеры работают по контракту в течение двух лет и не имеют права участвовать в других проектах. Это не медиа- и кинозвезды (исключением был Дэвид Теннант, сыгравший Гамлета в сезоне 2008/09), но многие из них — мэтры английской сцены (Патрик Стюарт, Энтони Шер, Джуди Денч, Кеннет Брана, Иан Маккеллен). Спектакли, идущие каждый день даже летом, играет один состав, но у актеров на случай сильной болезни есть дублер (understudy). Режиссеры работают в театре дольше: худруком теперь стал Майкл Бойд. И поскольку после летних гастролей в Нью-Йорке предыдущий легендарный ансамбль уступит место новой труппе, необходимо подвести итоги его двухлетней работы.
За последние два сезона в репертуаре были спектакли «Король Лир», «Зимняя сказка» (режиссер Дэвид Фарр), «Ромео и Джульетта» (режиссер Руперт Гулд), «Антоний и Клеопатра», «Как вам это понравится» (режиссер Майкл Бойд) и «Юлий Цезарь» (режиссер Люси Бейли). У стратфордских постановок есть свой стиль, который можно назвать «брендом»: яркие краски, сценографические эффекты, дорогие костюмы и бутафория и, конечно, тщательная работа над текстом. В труппу набирают только тех, кто владеет пентаметром шекспировского стиха. Кроме того, в течение сезона с ними работают педагоги по речи (например, бывший директор Шекспировского театра Тревор Нанн недавно провел мастер-класс по правильной ритмической и смысловой подаче текста пьес Великого Барда). Безупречная декламация — один их важнейших элементов, составляющих «бренд» RSC: мастерство смены ритмов, выделения отдельных фраз, пауз и скороговорок у актеров — на самом высоком уровне. Постановки театра литературоцентричны — зритель должен услышать текст. Его читают громко, подчеркнуто четко артикулируя, в свойственном актерам шекспировской эпохи стиле. Но реплики подаются так, чтобы зритель понял: здесь надо посмеяться, здесь поплакать. От этого некоторые шутки перестают веселить, а трагические монологи слишком пафосны. Так без упречная декламация становится болезнью, причем хронической.
Второй элемент — эффектная сценография и сложная машинерия. Скажем, в «Короле Лире» неровная, с трещинами стена на заднем плане с треском и гулом начинает распадаться в сцене бури, а на балконе сверху гудят колокола. В «Как вам это понравится» каждый квадрат подвижной белой декорации становится ячейкой, откуда появляются персонажи. В «Зимней сказке» огромный шкаф с неправдоподобно большими книгами медленно и эффектно обваливается в конце второго действия на Леонтио. Книги и их страницы виснут даже на деревьях деревни, где живет Пердита со своим названым отцом. В «Ромео и Джульетте» над сценой поднимается то помост, с которого Меркуцио издевается над Тибальтом, мгновенно делаясь выше его ростом, то стол, за которым ужинает семья Капулетти, то ложе из склепа, куда переносят тело Джульетты. Так же понимаются из-под сцены и камень-пьедестал, на который забираются король Лир и шут, стоя под настоящим сильным потоком воды, и несколько ступеней лестницы, ведущих к храму, на которых будет убит Юлий Цезарь. Сверху и снизу на сцену могут выезжать необходимые предметы мебели и бутафории — столы, ружья и т. д. Сценические трюки, как и трансформации самой сцены, маркируют время и движение пьесы.
Освещение и видеопроекции тоже разделяют разные сцены, изменяют атмосферу и создают смысловые узлы действия. Неоновые лампы из современного, чуждого королю Лиру мира загораются над ним во время грозы и с треском гаснут в момент его смерти. В «Зимней сказке» блеск многочисленных свечей, расставленных на праздничном столе первого действия, резко сменяется полной темнотой, в которой задней резкой подсветкой выделен только круг для стоящего на коленях Леонтио. Видеопроекции используются для изображения бушующего моря или пожара, надвигающейся грозы или восходящего солнца и даже волнующейся толпы (на видео дублируются и множатся стоящие на сцене актеры). Над сценой в театре всегда сидит оркестр, для каждого спектакля композиторы пишут новую музыку. Самыми запоминающимися моментами действия становятся музыкальные вставки (песни и инструментальные номера), а также массовые сцены танцев, сражений и драк. В мастерстве исполнения этих эпизодов у Шекспировского театра просто нет равных, и не удивительно: с актерами занимаются педагоги по движению. Это приближает спектакли к маскарадному, карнавальному действу. Эффект этих сцен дополняется дорогими костюмами, для которых у театра есть своя мастерская, и разнообразной бутафорией (кинжалы, мечи, корзины, подносы, щиты). Так, на карнавале в доме Монтекки актеры то формируют круг, то встают в шахматном порядке, женщины меняют партнеров, у каждого из которых в руке зажженный факел. В деревенской пляске «Зимней сказки» на сцене появляются непонятные существа в одеждах из сказочных книжных страниц с огромными бейсбольными битами, подвешенными спереди. «Юлий Цезарь» открывается борьбой двух мальчиков, тела которых раскрашены так, что напоминают шерстяной покров, — это борьба Ромула и Рема, человеческих детенышей, вскормленных волчицей. Оживляющими в целом слабый спектакль «Антоний и Клеопатра» становятся музыкальные номера свиты Клеопатры, где евнух напоминает Майкла Джексона, а наперсницы царицы выходят на подтанцовку.
Сражения и убийства до предела эффектны в своей условной трагичности, подчеркнутой обилием крови: в «Юлии Цезаре» в сцене убийства актеры движутся в замедленном темпе в лучах лунного света, освещающего ступени храма, и один за другим наносят кровавые удары Цезарю, который красиво падает вниз, к ступеням, спиной к зрителю. Спектакль «Ромео и Джульетта» начинается откровенно пародийно: Меркуцио, пританцовывая на возвышении в центре сцены, борется с соперником велосипедным насосом, но, когда выясняется, что в железной перчатке Тибальта спрятан нож, сцена наполняется пульсирующим трагизмом.
Наиболее интересными оказываются комические или шутовские роли, часто связанные с переодеванием. Так, у очень высокого актера Ричарда Катца в роли Тачстоуна («Как вам это понравится») вьющиеся растрепанные волосы, один глаз подбит, обе ноги сцеплены так, что передвигается он только перебежками и маленькими шажками. Он одновременно обращается и к партнерам по эпизоду, и к зрителю, подавая свои шутки как репризы. Не менее эффектен и шут в «Короле Лире» — его играет Кэтрин Хантер. Она небольшого роста, поэтому оказывается чуть ли не по пояс Лиру — Грегу Хиксу. Голос у нее хрипловатый, она издевается над Лиром, но в то же время в речи слышны интонации заботы о нем. Хантер тоже подает реплики как репризы, приглашая зрителя оценить положение Лира вместе с ней.
Джонджо О’Нил в роли Меркуцио — человек неопределенной ориентации в парике-блонд — сопровождает текст жестами с откровенно сексуальным подтекстом, но делает это так, что зал буквально взрывается после его выходок и словесных игр с Ромео, кормилицей, Тибальтом. Появление О’Нила в любом эпизоде — энергетический всплеск, заставляющий ритмы спектакля доходить до кипения, а зал — задыхаться от восторга. Подобный успех в роли, связанной с привычным для шекспировских комедий переодеванием, был и у Кейти Стивенс — Розалинды в «Как вам это понравится». Актриса смогла так мастерски сыграть девушку, играющую роль мужчины, что отдельным зрительским удовольствием становилось наблюдать проявления ее женских эмоций за подчеркнуто бравурными юношескими замашками в разговорах с Орландо: неуклюжая «мужская» походка не перестает быть грациозной, резкие выкрики плохо скрывают страх.
Несомненные звезды ансамбля — более опытные актеры. Грег Хикс играет главные роли в «Короле Лире», «Юлии Цезаре» и «Зимней сказке». Его персонажам свойственны повышенная нервозность, состояния рефлексии, сомнения, попытки быть сильным при скрытой внутренней слабости. В первых действиях «Зимней сказки» актер то дергается в конвульсиях ревнивых подозрений, то падает на колени в огромном снопе света во время известия о смерти жены. У Хикса каждый жест, каждая интонация — многомерны, психологически сложны. Даррелл О’Сильва (Кент в «Короле Лире», Антоний в «Антонии и Клеопатре» и «Юлии Цезаре»), резкий, могучий в своих взрывах, контрастирует с Хиксом: его персонажи более целостные. А Сэм Трафтон и Мэрайя Гейл создают неповторимый дуэт в «Ромео и Джульетте», удивительным образом чувствуя ритмы существования на сцене партнера. Негритянская актриса Нома Думезвени очень хороша в ролях наперсниц, Ричард Катц из жесткого отца Капулетти перевоплощается в гуттаперчевого шута Тачстоуна, а Форбс Массон — из отца Лоренцо в поющего потрясающие арии Жака-меланхолика.
Сцена Королевского Шекспировского театра. Фото из архива автора
В RSC любят менять время действия пьесы или сопоставлять временные пласты. Так, в «Короле Лире» в постановке Дэвида Фарра появляются медсестры и военные, а также бутафория и звуковые эффекты, связанные с Первой мировой войной. Спектакль «Антоний и Клеопатра» Майкла Бойда наполнен аллюзиями на войну в Афганистане. Убедителен сделанный Дэвидом Фарром перенос «Зимней сказки» в девятнадцатый век, благодаря которому все происходящее становится рассказываемой сказкой, выпавшей из огромного шкафа с книгами. Интересное решение — совмещение в «Ромео и Джульетте» Руперта Гулда современной одежды (джинсы и футболки) и стиля поведения главных героев (Джульетта крутит обруч, а Ромео разъезжает по сцене на велосипеде) с костюмами эпохи Возрождения всех остальных персонажей.
Любой спектакль RSC можно сложить из вышеперечисленных компонентов. Сменится ансамбль, но стиль театра останется тем же: это шекспировский бренд.
Май 2011 г.
Юлия Савиковская
1. Какие качества театрального критика нужно занести в Красную книгу?
Я думаю, первое из таких качеств — объективность. Кредо современного критика — оригинальность мнения, субъективность, свой взгляд на вещи. Просто объективное воссоздание спектакля уже никого не устраивает. То есть объективность осуждается, не требуется, чем разнополярней субъективные оценки критиков, тем лучше.
И второе — насмотренность. В силу опять же современных требований к театроведу. Он должен быть молодым, ищущим, активным, в курсе последних событий. Насмотренность, считается, приложится. Насмотренность по идее должна формироваться десятилетиями, и театроведов с таким багажом — единицы, и все они — уже в Красной книге.
2. Зачем сохранять театроведение?
По моему опыту, театроведение делает следующее — аккумулирует материалы, знания о совершенно различных событиях, режиссерах, направлениях. Ни у кого, кроме театроведа, просто нет времени побывать на премьерах мэтров и заглянуть в альтернативные театрики, съездить на фестивали и пересмотреть вышедший 10 лет назад спектакль — каков он стал. А еще бы хорошо — и такую задачу ставлю себе — узнать, что такое Эдинбургский и Авиньонский театральные фестивали, что идет в Берлине, Париже и Лондоне, какие школы, режиссеры существуют там. А еще и связать их с историей театра в этих странах. Ни у кого, кроме театроведа, нет ни времени, ни желания все это связывать в единую картинку. Поэтому — да, чтобы театр был единым полем, системой, историей, нужен такой человек, как театровед.
Комментарии (0)