Задолго до начала фестиваля компьютер в нашей редакции идентифицировал письма оргкомитета «Науруза» как «нежелательные». Потому что их было много. Анонсируемые события фестиваля обещали масштабное и интересное зрелище. Конечно, маркетинговые ходы и пиар-кампании придают значимость любому событию, но чувствовалось, что есть у этого фестиваля настоящее содержание — афиша подтверждала.
Открывать «Науруз» была приглашена Степанида Борисова, актриса якутского Театра им. П. Ойунского, завоевавшая полмира пением «тойук». На фестиваль приехал тувинский фольклорный ансамбль горлового пения «ШааЛааШ». Почетным гостем стало трио исполнителей мугама из Азербайджана.
Тувинский музыкально-драматический театр им. В. Кок-оола привез историческую драму «Культегин» в постановке режиссера Алексея Ооржака. Спектакль создан на основе древнетюркской письменности (каменных надписей) и повествует о жизни и деяниях тюркского военачальника Культегина, жившего в VI веке до нашей эры.
Сцена из спектакля «Хлеб и собака». Зеленый театр (Бишкек). Фото И. Каримова
Драматический театр из Горно-Алтайска показал «Восхождение на Хан-Алтай», монументальную постановку Андрея Борисова об алтайском художнике Григории Чорос-Гуркине. Спектакль пытался охватить всю трудную жизнь героя: первые рисунки, сделанные под руководством православного монаха, учеба в Петербурге у Шишкина, расстрел художника как врага народа. Это спектакль, в котором тема «художник и власть» прочно сплетена с темой поиска художником своей индивидуальной манеры, своего пути.
Театр им. Г. Камала, хозяин фестиваля, представил «Кукольную свадьбу», драму по роману классика татарской литературы Гаяза Исхаки (режиссер Фарид Бикчантаев). Это трагическая история девушки, не пожелавшей становиться игрушкой в руках богачей, захотевшей самой распоряжаться своей судьбой. Частная, казалось бы, история оказывается неразрывно связанной с размышлениями о судьбе татарской нации.
Из обширной программы фестиваля, конечно не ограничивавшейся упомянутыми выше спектаклями, для меня убедительней всего оказались притчи — по силе высказывания и исполнению. Зеленый театр из Бишкека показал притчу «Хлеб и собака» на основе кыргызской народной сказки. Профессиональные актеры и студенты пробуют играть в принципиально другой театр. Уличные представления для Зеленого театра — форма освобождения от ограничивающих догм традиционного театра. Смешивая разные стилистики, Зеленый театр стремится быть понятным для всех, независимо от языка и национальной принадлежности. Спектакль рассказывает историю о дружбе, любви, радости жизни, труда. Небольшая община, в которой произошла ссора из-за алчности людей, гибнет. В живых остаются маленький мальчик и собака, которая спасает малыша от голодной смерти, найдя для него хлеб (из-за него и произошла ссора). Расстелив свой ковер на берегу озера Кабан, у Театра им. Г. Камала, актеры Зеленого театра начали представление, как только сгустились сумерки. Нехитрый быт общины — годовой земледельческий цикл, от посева урожая до сбора, круговерть жизни — от первой влюбленности, свадьбы, рождения детей до старости. Все это передано не только через движения, танец и пантомиму, но и через редко произносимое слово, смех или вскрик. Повторяемость жестов, движений дает исчерпывающее объяснение происходящего. Вот женщины как будто насыпают зерно, мелют его. При этом в руках у них ничего нет. Рядом вертится пес (актер, играющий пса, органичен и вертляв, как настоящая собака), мешая им, играя с малышом. Актеры погружены в эту историю, как будто отгорожены от суеты нашего времени. Они рассказывают историю вечную, слегка назидательную. Не углубляясь в этнографию, не пытаясь выдать за подлинные костюмы, движения, танцы. Это, скорее, стилизация — Зеленый театр создает новые мифы, новые обряды. Так в свое время Сергей Параджанов для фильма «Тени забытых предков» воссоздал обряд с оглоблями, которые надо надевать на жениха с невестой. Никто точно не знал, в чем этот обряд состоял, и тогда Параджанов вместе с оператором придумал его.
Сцена из спектакля «Поскольку человеком я зовусь». Восточно-Казахстанский театр драмы им. Жамбыла (Усть-Каменогорск). Фото из архива театра
Еще один спектакль-эксперимент в жанре притчи «Поскольку человеком я зовусь» по тексту Абая привез Восточно-Казахстанский театр драмы им. Жамбыла из Усть-Каменогорска. В нем привычную вертикаль Рай — Ад художник Николай Зинченко располагает горизонтально: от зрителя вглубь к заднику. Сразу перед зрительными рядами, в импровизированной яме — вода. На авансцене настоящая грязь, липкая глинистая жижа, в которой копошатся живые существа. Только подобие улыбки, промелькнувшей на лицах, напоминает о том, что перед нами люди. Совсем у задника расположено круглое светящееся отверстие: к нему, как к источнику чистоты и света, пытаются пройти эти люди. Издавая нечленораздельные звуки, гримасничая и воюя, они стараются вскарабкаться на шаткий мостик, но как только грязная нога ступает на него — начинается улюлюканье, мерцание света, природный мир беснуется и сбрасывает грязнулю в липкое месиво. Понятно, что грязь, полностью покрывающая тела этих людей, это пороки и дойти до света можно, только очистившись от них. Забавно, что первый человек, сумевший буквально смыть грехи, упал в яму с водой не по собственной воле. Его сбросили завистливые и неугомонные соплеменники, конечно желая ему зла. А оказалось — сотворили чудо. Но не сразу первобытное сознание связало эти два обстоятельства: воду как очищение и возможность чистому пройти к свету. А когда «чистыми» оказались двое: юноша и девушка — бесноватые соплеменники испачкали их. Шанс на спасение — ребенок этой пары, только он сможет помочь своим родичам, ну, и нам всем. Увы, этот спектакль стал последним в жизни талантливого молодого режиссера Рустема Есдаулетова.
Не менее интересным, но и противоречивым для меня был спектакль «Белое и черное» Азербайджанского кукольного театра им. А. Шаика — сказкапритча о слепом мальчике, прошедшем через потери и разочарования к истинному свету внутри себя. Мир людей и мир природы противопоставлены. Люди — это отпугивающие уродливые маски с большими носами. Черное — их выморочный мир. Друзья мальчика — ветер, мельтешащий туда-сюда комок из ленточек, совершенно правдоподобный по пластике и повадке Аист и большая красивая рыба, переливающаяся в лучах софитов. Однако в мире природы, увы, тоже есть место подлости и глупости. Любовь к жемчужине заставляет героя прозреть, но предательство вновь погружает его во тьму. И все же на этом пути герою достало силы разглядеть-понять свет внутри себя, хотя он и остался бесконечно одиноким.
Жанр притчи благодатен для национальных театров, он дает возможность в обобщенной форме говорить о сущностных вопросах жизни и смерти, грехах и пороках, оставляя место для собственных размышлений и догадок.
На фестивале все казалось специфично-национальным, наполненным этническим своеобразием.
Одним из распространенных вопросов был не «Что будете смотреть?», а «Кого будете смотреть?». И в ответ звучала не фамилия режиссера или название спектакля и театра, а национальность. И память сохраняла обилие театральных впечатлений и особенности искусства разных народов.
Июль 2011 г.
Комментарии (0)