МЕЖДУНАРОДНЫЙ МОЛОДЕЖНЫЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ ФОРУМ «М@RT.КОНТАКТ-2011»
Для завсегдатаев могилевского фестиваля — никаких неожиданностей: мы наблюдали, как растут режиссеры Екатерина Аверкова, Ольга Скворцова и Евгений Корняг. Вот и наступил тот прекрасный день, когда белорусский театр стал предметом серьезного разговора, показал себя живым, современным и конкурентоспособным.
Лучшим спектаклем фестиваля, по мнению профессионального жюри, стал «Офис» по пьесе «Бесхребетность» немецкого драматурга Ингрид Лаузунд (Национальный академический драматический театр им. Янки Купалы, режиссер Екатерина Аверкова).
Сцены из спектакля «Офис». Драматический театр им. Я. Купалы. Фото из архива фестиваля
На фоне бело-серого задника, изображающего интерьер офисного помещения, — серые фигурки персонажей — офисных служащих. Не люди, а функции. У актеров нет ни одного случайного или бытового жеста, каждая поза, поворот головы, движение руки отточены, как в танце. Они кажутся графическим рисунком, таким же плоским, как их офис на заднике, и таким же четким, «нарисованным» твердой рукой профессионала. Беспрерывная суета офисной жизни похожа на ритуал, потерявший смысл и содержание, на работу отлаженного механизма. Через равные промежутки времени гудит кофеварка, шумит спускаемая вода в уборной, вспыхивают и гаснут рутинные конфликты. Открываются двери кабинета шефа, как будто врата ада, и поглощают очередную жертву. Несчастный возвращается помятым, растоптанным и униженным. На какое-то время он выпадает из общего автоматического существования, перестает быть марионеткой, обретает человеческое лицо и переживания, но только пока не оправится и не вернется к своей маске. Изменения, происходящие с персонажами во время пребывания «в аду», актеры выражают в первую очередь пластически, делают это виртуозно и остроумно, из одной фигурки превращаясь в другую, как будто бы смятую или поломан ное достоинство которой в жанровой чистоте. Лирическая часть жанрово не решена, хотя понятно, что обойтись без «очеловечивания» в финале Аверкова не могла — тогда изменился бы месседж спектакля, а для режиссера принципиально поставить спектакль про людей, а не про маски. Ее волнует то, как социальная махина превращает людей в нелюдей, в автоматы.
Театральный язык режиссера лаконичен, выразителен и остроумен. Спектакль в первую очередь зрелищный. Вспоминая работы Екатерины Аверковой на лабораториях «М@RT.Контакта» в предыдущие годы, видишь, что в данном случае уже можно говорить о режиссерском почерке.
Аверкова показала на фестивале еще один спектакль — «Событие» по пьесе В. Набокова. Это ее первая работа с труппой Могилевского театра, главным режиссером которого она пробыла год. Трудно сказать, что в данном случае подвело режиссера: выбор материала, к которому она, очевидно, равнодушна, или актеры, с которыми еще не сложился альянс (многие актеры «Офиса» учились вместе с Аверковой). В первую очередь бросается в глаза безвкусное оформление спектакля (это удивительно, ведь художник — та же Алена Игруша, что и в стильном «Офисе»). Режиссер стремилась решить «Событие» в жанре фарса, но материал не поддался такому замыслу. Разноцветные, броские, выполненные в стилистиках разных эпох костюмы были бы уместнее в какой-нибудь комедии «розового периода» Ануя. Неудачна попытка решить персонажей в фарсовой манере. Здесь, как и в «Офисе», у каждого свой пластический рисунок, но красочные фигурки не сливаются в единую картину, выглядят отдельными аляповатыми мазками. Так же, как и актеры не сливаются в ансамбль, а остаются разрозненной шумной компанией, в которой каждый по-своему понимает фарс. Да и сама режиссер, как кажется, не очень-то представляет, какую историю и про что она ставит. Поэтому не может выбрать язык и выразительные средства.
Сцена из спектакля «Cafе „Поглощение“». Фото из архива фестиваля
Сцена из спектакля «Событие». Могилевский драматический театр. Фото из архива фестиваля
«Событием фестиваля» жюри назвало Ольгу Скворцову — режиссера, хореографа, танцовщицу и актрису. Программа была составлена так, что мы смогли узнать Скворцову во всех ипостасях. Год назад мы уже видели ее в «Саfe „Поглощение“» Евгения Корняга в качестве актрисы и хореографа. В «Офисе» мы убедились в том, что Скворцова — великолепная драматическая актриса. Ее героиня — самая забитая офисная девушка, самая «никакая» среди «никаких» персонажей. Она мечтает пройтись по подиуму в красном платье раскованной походкой от бедра и громко высказать то, что ей хочется, но в жизни она может ходить только на полусогнутых ногах, ссутулившись, скрючившись, и говорить лишь то, что от нее ждут. Перевоплощения в «звезду» и обратно в «бесхребетную» офис-служащую Скворцова виртуозно демонстрирует пластически и проживает драматически. С самого начала собственная «бесхребетность» для нее — драматическая коллизия. При этом она не нарушает законы жанра, существует в жестком гротескном рисунке.
В этом году на фестивале в качестве танцовщицы Ольга Скворцова предстала в спектакле «Бегство» пластического театра «Chasqui grup» (Берлин). Трое ее партнеров выполняли исключительно пластические задачи, не задаваясь целью переживать незамысловатую историю о всепоглощающей страсти. История же героини Скворцовой не распадалась на отдельные танцевальные номера, была сквозной: жертва физиологической, неуправляемой, некрасивой и беспощадной страсти. Она мучилась ею, стыдилась и все равно наслаждалась и стремилась к ней. Месседж, который был невнятен у режиссера Ольги Костель, доносила Скворцова: актриса, отчуждаясь от героини, испытывала страх перед животной страстью, легализированной в современном мире.
В спектакле «Мухи на солнце» театра современной хореографии D.O.Z.SK.I. молодые режиссеры Дмитрий Залесский и Ольга Скворцова создали и сам мир «мух», и своеобразный, авторский язык, на котором нам о нем рассказывают. В основе пластической партитуры спектакля — обряды и ритуалы африканских племен, переосмысленные современными хореографами. Спектакль состоит из небольших танцевальных сцен, связанных сквозным действием, каждая из них построена по законам драматургии: есть завязка, кульминация, развязка и… высказывание. Мир «мух» — мир, вернувшийся к истокам, очищенный от копоти цивилизации, от всех знаний о нем и о нас самих. Этот мир — знойный, пустынный и чистый, в него погружаешься с первых минут спектакля. Атмосфера затягивает, «очищает», и ты сперва начинаешь чувствовать себя «мухой», жить в одном с ними ритме и только потом ориентируешься в происходящем. «Мухи» заново открывают для себя все этапы роста и процессы развития, как физиологические, так и социальные. Рождение, взросление, любовь, секс, зачатие, роды — все происходит с «мухами» впервые. Каждое повседневное происшествие и самое маленькое изменение в душе и в теле становится важным событием и для персонажей, и для режиссеров. Они дают нам возможность подробно, серьезно и заново взглянуть на то, что нам казалось давно известным. Язык, которым говорят D.O.Z.SK.I., непростой, его не всегда понимаешь, но эмоционально сразу подключаешься к происходящему.
Имя Евгения Корняга в России уже известно («ПТЖ» писал о двух его спектаклях в № 52 и 56). Думается, что именно с его постановок начался театральный прорыв в среде белорусской молодежи. В этом году Корняг не участвовал в фестивальной программе, но, пока шел фестиваль, он с актрисами могилевского театра за семь дней отрепетировал и показал эскиз к своему будущему спектаклю «Интервью с ведьмами» по сказкам братьев Гримм. Двадцатиминутное действо был настолько безукоризненно решено и сыграно, что стало одним из самых сильных фестивальных впечатлений.
Начинается спектакль с пластической увертюры: три женщины в черном, похожие на зловещие манекены, постепенно оживают в странном танце. Смысл происходящего еще не ясен, но зрелище уже завораживает. Корнягу удалось сделать визуально безупречный спек такль с помощью главного выразительного средства — тел актрис.
Каждая из ведьм после долгой борьбы за микрофон и внимание зрителей произносит свой жуткий монолог (программок не было, и мы не сразу догадались, что это — страшные сказки братьев Гримм, перенесенные в современность). Все три неподражаемы: басовитая, чудовищно спокойная и сильная ведьма Елены Кривонос; гламурная и нежная (но не менее страшная) романтичная ведьма Александры Виниченко; опасная, ехидная и изысканная ведьма Натальи Колокустовой. За каждой «страшилкой», вроде бы с упоением рассказанной ведьмами, стоит история женского страдания. Корняг, как всегда, на стороне своих героинь, даже если они ведьмы, он находит для них оправдание.
«Интервью с ведьмами» — поразительно изящная и увлекательная вещь, пока трудно представить, какой спектакль вырастет из этой миниатюры, потому что она кажется завершенной, а ее лаконичность — одно из выразительных средств.
Радует и удивляет то, что, несмотря на творческую самостоятельность молодых белорусских режиссеров, все они существуют в одном театральном пространстве, движутся в одном направлении. И если их дорожка станет основной магистралью белорусского театра, то это будет современный и живой театр.
Июнь 2011 г.
Виктория Аминова
1. Какие качества театрального критика нужно занести в Красную книгу?
Самого театрального критика нужно занести в Красную книгу. Все меньше людей, получивших диплом, остаются в профессии. Мне кажется, что профессия театрального критика меньше девальвируется, чем актерская и режиссерская. Может быть, оттого, что эта профессия не приносит «дивидендов» — ни денег, ни славы. То есть в ней остаются люди, желающие работать не за гонорар, а по гамбургскому счету.
2. Зачем сохранять театроведение?
Для того чтобы у театра был шанс остаться искусством, а не стать частью сферы развлекательных услуг. Театру нужен образованный зритель, чтобы развиваться в диалоге с ним.
3. Ассоциации: театральный Петербург — это…
То, что мне интересно. Хотя мне интересен театр, вне зависимости от географии.
Комментарии (0)