* * * * *

Готовясь к 15-летию «Петербургского театрального журнала», мы задавали всем один и тот же вопрос: «Как изменилась наша социокультурная ситуация за эти годы? Что безвозвратно утеряно, что приобретено?» И они отвечали.

С. Женовач.
Фото М. Дмитревской

Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что моя профессия — сочинять и выдумывать театр, не расставлять все точки на i и не раскладывать все по полочкам… Есть такая мысль, что театральная эстетика меняется каждые пять лет. Время движется, все изменяется, и глубоко все это проанализировать сложно. Можно только сказать общими словами. Мне кажется, что грядет, наступает время сотворчества, со-сочинительства театральных людей. Я недавно был на потрясающем спектакле Лепажа «Обратная сторона Луны», где актер — он же режиссер, он же автор идеи, а ему помогают и ассистенты по сценографии, и ассистенты по звуку, ассистенты по свету, художники. Там огромная-огромная команда. Для меня это и есть театр, когда одно порождает другое, когда нет кого-то главного и все его обслуживают. Это не значит, что художник «убивает» режиссера, а режиссер — артистов. Это значит, что каждый знает свое дело, но вместе они сочиняют нечто такое, что по одиночке выдумать не могут.

Несколько лет назад в Манеже была выставка, посвященная содружеству режиссера и сценографа. И ведь невозможно отделить, что в спектакле придумал Давид Боровский, а что Юрий Любимов, что Захаров, а что Шейнцис. Это взаимопроникновение, это сговор и тайна, когда возникает некая компания, которая сочиняет новую условную реальность, в которую ты веришь, попадаешь под ее обаяние, и тебе не хочется ее анализировать, а хочется принимать, ею дышать и жить. А сейчас возникает еще и театр визуальный, театр художника, пространства, новых необычных фактур, и когда все это не заслоняет артиста, а возникает некий общий замес ради высказывания о том, что тревожит, о том, что волнует, — вот эта «линия» мне дорога и близка. Есть театр, который преследует просветительские цели (это тоже очень важный момент) или цели развлекательные. Театры должны быть разные. Но тот, который мне дорог, это театр для думающего и мыслящего зрителя, театр, который развивает саму природу драматического театра, осознавая то, что было сделано режиссерским театром ХХ века. А страна стала другой. Она та, которая есть, и надо любить время, в котором мы живем. Другого времени у нас не будет.