ФИГАРО ТАМ!

Д. Россини. Музыкальная редакция Сергея Ручинского. «Фигаро здесь!».
Новосибирский театр музыкальной комедии.
Дирижер Эхтибар Ахмедов, режиссер Леонид Квинихидзе, художник Яна Штокбант

А. Выскребенцев (Фигаро). Фото из архива театра

Препарирован, переинтонирован, заново аранжирован хорошо известный, любимый «Севильский цирюльник» Россини. Корни вахтанговской «Турандот» неожиданно проросли в постановке Новосибирского театра музыкальной комедии «Фигаро здесь!».

Авторы сибирского спектакля, остроумного и стильного, — режиссер Леонид Квинихидзе и музыкальный редактор Сергей Ручинский. На основе пьесы Бомарше и знаменитой оперы они фактически создали новое музыкально-сценическое произведение, в котором смысловые акценты расставлены иначе, чем у Россини. Все оперные «хиты» на месте, но кроме них активно задействована на протяжении всего спектакля увертюра к «Севильскому». Блистательная по мелодическому материалу и ритмической организации, она содержит столь мощный энергетический импульс, что его хватило на то, чтобы скрепить собой оригинальное музыкально-драматургическое построение. И, я думаю, не одноразового употребления. Опера Россини в новой интерпретации приблизилась к мюзиклу, и в этом виде вполне может стать репертуарной. Точнее, «Севильский» и как мюзикл может стать репертуарным, ибо сделан профессионально, талантливо и с уважением к первоисточнику.

Гарантом этого уважения стала и общая высокая культура спектакля. Новосибирский театр вообще выгодно отличается от многих своих собратьев интеллигентностью и еще тем, что не ищет легких путей. Спектакль решен в духе commedia dell’arte, но в ее сегодняшнем преломлении. Здесь шутят легко и лукаво, иронизируют в собственный адрес и в адрес современного искусства; здесь чувства не переживаются — в них играют. Здесь торжествует озорное лицедейство, воплощением которого явился темпераментный энергичный Фигаро — Александр Выскребенцев. Его присутствие значимо, он активен — едва ли не впервые столь последовательно — от начала спектакля до конца. Даже в выдающихся оперных постановках Фигаро, как правило, по ходу развития интриги несколько сдает позиции Розине и Графу Альмавиве.

Здесь же, несмотря на то, что вокальные возможности Выскребенцева не позволяют ему соревноваться с великими оперными звездами прошлого и настоящего, его герой правит бал. Этот эффект рожден актерской индивидуальностью — темпераментом, движенческой техникой, обаянием, мастерски использованными режиссером. Все прочие персонажи сродни великолепно действующим куклам, которых умело и артистично дергает за ниточки веселый философ, пройдоха и умница Фигаро.

Достоинство новой работы новосибирцев в том, что труппа великолепно освоила непривычный способ актерской игры, предложенный Квинихидзе. Никто, во всяком случае, в основном составе, не сбивается на бытовой тон, никто не ломает пластические линии, никто не комикует, как в плохой оперетте (что отнюдь не мешает спектаклю быть очень смешным). Вероника Гришуленко, красавица, прекрасная певица, настоящая героиня, каких сейчас мало в наших музыкальных театрах, работает как характерная актриса — остро и стильно, в рисунке роли иногда почти клоунском, при этом лихо выводит блестящие вокальные фиоритуры. Не побоявшись нарядиться в смешные белые ботинки и кукольное платье колоколом, подчинив свою женственность жесткой, хотя и изящной театральной схеме, она открыла в себе иную грань артистического обаяния, существенно раздвинула границы собственных возможностей.

Сцена из спектакля. Фото из архива театра

В неожиданном ракурсе предстала и другая актриса, прежде игравшая героинь. Не видя в труппе подходящего Альмавивы, Квинихидзе решился предложить Елизавете Гек мужскую роль, еще более подчеркнув условную, игровую природу зрелища. Получилось очень пикантно — намек на оперную традицию травести; большая доля гротеска в сценах превращения Альмавивы в пьяного солдата или учителя пения. Очень забавный чисто вокальный прием: Елизавета Гек поет каватины, арии и серенады Альмавивы в романсовой манере Нани Брегвадзе, воспроизводя тембровую окраску голоса и очаровательный акцент.

Шутки, розыгрыши, подражания хорошо знакомому пронизывают спектакль — это как бы замена импровизации, свойственной commedia dell’arte. Смешных неожиданностей здесь много. Вместо служанки Берты фигурирует в меру пьяненькая Бер-та с невообразимой рыжей шевелюрой a lа давно не стриженный панк и интонацией игривой поп-звезды африканского происхождения. В такой непривычной интерпретации классическая ария Берты — Веры Алферовой вызывает гомерический хохот. Не менее забавен второй слуга Бартоло, придуманный режиссером. Его зовут Чжань (а актера Денис Немцов), он во вьетнамской шляпе, изъясняется исключительно на сленге из анекдотов про чукчу. Стерильно невинный рядом с агрессивной Бер-та, он явно себе на уме. Получилась парочка странных слуг в еще более странном доме Бартоло.

Но никто — ни главные герои, ни ядовито-зеленый, похожий на богомола Дон Базиль Дмитрия Емельянова, ни наиболее традиционный из всех персонажей, но моментами даже трогательный Бартоло Сергея Плашкова — столь эффектно не существовал бы в остроумно стилизованной комедии, если бы не аккомпанемент кордебалета. Хорошо организованная массовка-карнавал легко переходит с псевдоклассической танцевальной лексики на современную бытовую, активно отыгрывает любую сценическую ситуацию. Балетмейстеру Екатерине Ельфимовой удалось добиться необходимого для современного мюзикла пластического взаимодействия всех участников спектакля — солистов, артистов хора, балета и миманса.

Выдержанная в геометрических линиях декораций и костюмов, но броская по цветовым пятнам сценография молодой питерской художницы Яны Штокбант отсылает искушенное зрительское воображение к началу ХХ века, опосредованно — к вахтанговскому спектаклю.

Легкий, ироничный, задиристый спектакль имеет все же некоторые длинноты в диалогах, перебор движения на увертюре. Кроме того, пока недоработан один из важных его принципов: сопоставление классических фрагментов партитуры Россини и аранжированных, классического вокала и джазовых, эстрадных стилизаций. Оркестру под управлением Эхтибара Ахмедова не хватает стройности звучания в классике и ритмического импульса в озорных ее транскрипциях, равно как артистам порой не достает культуры пения. На это имеет смысл обратить внимание, ибо в целом спектакль «Фигаро здесь!» делает честь отечественному музыкальному театру.

Август 2005 г.