«Полеты во время чаепития».
Театр «Провинциальные танцы» (Екатеринбург). Постановка Татьяны Багановой

Ни чая, ни его потребления в спектакле не наблюдалось. Зато были полеты… странного игрушечного поросенка. Сначала он мирно висел на вытянутой из-за кулис картонной руке, затем его механику заводили, и поросенок, тихонечко жужжа, летал до самого финала. Были и полеты другого рода. Непредсказуемой фантазии и неожиданных ассоциаций. Полеты странных мыслей и подтекстов, порожденных странно притягательным зрелищем.

В новом часовом спектакле «Провинциалов» каждый может найти нечто занимательное, согласно своим вкусам. Одни будут удовлетворены неплохой выучкой танцовщиков и разнообразной хореографией. Другие начнут с азартом разгадывать интеллектуальную подоплеку происходящего. Третьи станут просто наслаждаться стильной визуальной упаковкой спектакля, отдаваясь его иррациональному течению. Умение лепить форму из атмосферы отличает лучших представителей отечественного современного танца, но при этом мало кто из них в ладах с современным дизайном, фигура художника-сценографа в этом жанре практически отсутствует. Татьяна Баганова — случай особый. Она не боится допускать в свой жесткий авторский театр иную художественную волю, если это согласуется с ходом ее мыслей.

Сцена из спектакля. Фото С.Белоглазова

Ее постоянная соратница — художница Ольга Паутова — участвовала во всех нашумевших проектах «Провинциалов», каждый раз создавая уникальный мир внутри спектакля. В «Полетах…» для этого ей достаточно было чуть «мазнуть» декадентским лиловым и малахитовым в сумрачном пространстве сцены, подвесить на шарнирах белое подвенечное платье и поставить на переднем плане металлическую конструкцию-желоб, кажется взятую напрокат с детских площадок. В желобе время от времени уютно, как в коконе, располагались танцовщицы. Их одели в платья с пышными короткими юбками из мерцающей тафты. Пышно взбитые прически, агрессивный «вечерний» макияж, сигаретки в зубах — почти женщины-вамп. Но скорее — домработницы, возомнившие себя femme fatale: никакой утонченности, крепкие, ширококостные тела, эти дамочки умеют постоять за себя! Их кавалеры, облаченные в пиджачные пары с голыми подмышками, выглядели намного инфантильнее. Двенадцать (шесть и шесть) персонажей время от времени складывались в дуэты, и тогда в свои права вступал странный меланхоличный бал.

Саундтрек «Полетов…» — музыкальный коллаж эпизодов, нанизанных друг на друга и скрепленных одинокой виолончелью Криса Ланкастера (в один из моментов на заднике высвечивался его «фотопортрет» с кактусом вместо головы!). Музыкальные вставки разнообразны: тут и Бах в электронной обработке, и немецкое ретро в исполнении Юты Лемпер. А в финале под рулады феноменальной Имы Сумак начинался экстрим в духе Пины Бауш, но с латиноамериканским привкусом: двое мужчин несли по маленькому ведерку с водой, танцовщицы засовывали в них свои распущенные волосы, а потом красивым и гордым взмахом головы разбрызгивали воду вокруг. Увлажненная сцена, усталые артисты, грустно и одиноко догорающий бенгальский огонек — праздник окончен…

Сцена из спектакля. Фото С.Белоглазова

Сцена из спектакля. Фото С.Белоглазова

Татьяна Баганова обладает удивительной способностью вытаскивать из глубин подсознания и делать фактом искусства свои ощущения жизни, с редкой откровенностью выдавать тайные, неформулируемые мысли. Мир, устроенный по мужским законам, ее явно раздражает. Вместе с Паутовой, разделяющей ее убеждения, она создает несколько работ, которые воспринимаются одним большим спектаклем, где женщина — всегда предмет для манипуляций. Там выдают замуж, как на заклание («Свадебка»), невеста, как правило, или жертва, или кукла («Мужчина в ожидании»), женщин подвешивают на высоких качелях и прицепляют за волосы к бесплодному дереву («Кленовый сад») или намертво «привязывают» к кухне («Тихая жизнь с селедками»). Навязчивый мотив женской несвободы, вечной зависимости от мужских приоритетов и в новом спектакле получает свое развитие: солистка наконец-то облачается в одиноко висящее свадебное платье, при этом теряя свободу передвижения, а шесть танцовщиков, выстроившись в очередь, проделывают недвусмысленные движения, олицетворяющие пошлые мужские притязания. Она принимает их безразлично, с отсутствующим видом, в какой-то момент круто обрывая зарвавшихся. Превратившись в активную стерву (что, видимо, неизбежно, так как диктуется необходимостью выживания и сохранения себя), она исполняет соло с автомобильной камерой. Вернее — дуэт, потому что колесо от машины и становится ее единственно возможным партнером.

В пересказе идеи выглядят вполне банальной феминистской декларацией, однако каждый спектакль имеет у Багановой двойное (и тройное, и т.д.) дно и создается уж никак не ради таких концепций. Перед нами поэтический театр, полный метафор и догадок, который завораживает необычной, подчас инфернальной красотой.

Яркая театральность, неповторимый визуальный облик спектаклей Багановой особенно привлекательны в то время, когда сплошь и рядом сцену путают с классом. В последней работе хореограф пользуется своей индивидуальной лексикой, которую не спутать ни с чьей. Бег на корточках и дискретная, марионеточная пластика, кукольность, «невсамделишность» жизни. Конечно, много автоцитат, отсылок к прежним работам. Но есть и принципиальная новизна: обновленная и увеличившаяся труппа наконец-то вновь гармонична по составу (до этого преобладали танцовщицы). А главное — показывает замечательное качество танца, где много синхронных движений, интересных поддержек и стильных поз. Кроме того, артисты выразительно типажны, умеют разговаривать и просто присутствовать на сцене, при этом сохраняя энергетическую емкость, присущую их коллегам из драматического театра. Словом, труппа, которая может подвигнуть своего лидера на новые открытия.

Март 2003 г.