ВРЕМЯ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ТАНЦЕМАНИИ

ХРОНИКА СВЕТСКОЙ ЖИЗНИ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ПО ДОКУМЕНТАМ ЭПОХИ И СВИДЕТЕЛЬСТВАМ ОЧЕВИДЦЕВ

Россия конца ХVII — начала ХVIII века… Единовластным правителем Руси младший сын царя Алексея Михайловича Петр стал после смерти старшего брата Ивана — в 1696 году, за семь лет до  основания Санкт-Петербурга. Эти семь лет вполне можно назвать временем вынашивания идеи о новой столице, непохожей на русские города, непохожей, прежде всего, на Москву. Не так, как в нелюбимой Петром Москве, означало для него одно: так, как в Европе, поклонником которой он стал, не видя  ее, сызмальства и в которую устремился сразу после первых военных успехов на Азове. Его первое европейское путешествие — первое, кстати, вообще в истории русских царей — отличалось великанским, как  и его рост, размахом. Петр проехал всю Европу от Риги до Лондона и обратно, но не  привычным для нас «галопом по Европе»: его европейская жизнь длилась полтора года (март 1697 — сентябрь 1698) и длилась бы, как планировалось, дольше, не сорви ее забунтовавшие в Москве стрельцы. Петр спешно вернулся, переполненный разнообразными впечатлениями и воспоминаниями. Немалая их  часть, должно быть, относилась к диковинному для «русского дикаря» светско-культурному времяпрепровождению европейцев.

Август – декабрь 1697 года. Петр I находится в Голландии, в Амстердаме.

«В 16-й день августа. Приехали в город Амстрадам в полдни. <…>

В 17-й день августа. …Была комедия. <…>

В 19-й день августа. …Фейерверк» [1].

«Во время своего заграничного путешествия Петр Великий повсюду имел случай видеть театральные представления и убедиться, что они служат для европейского общества одним из самых любимых увеселений. В 1697 году в Амстердаме дан был в его присутствии великолепно обставленный балет «Купидон&raquo [2].

15 января 1698 года. Находясь в Лондоне, Петр I побывал в театре на комедии Н. Ли «Королевы-соперницы, или Смерть Александра Великого».

«15 генваря. <…> В вечеру в комедии» [3].

26 мая 1698 года. Германия. Коппенбург. Встреча Петра I с представительницами европейского двора,курфюрстиной ганноверской Софией и ее дочерью, курфюрстиной бранденбургской Софией-Шарлоттой. Ужин завершился танцами.

Из письма Софии Ганноверской: «После ужина его  величество велел позвать своих скрипачей, и мы исполнили русские танцы, которые я предпочитаю польским. Бал продолжался до четырех часов утра…&raquo [4].

Из письма Софии-Шарлотты: «Чтобы посмотреть, как он танцует, я попросила г. Лефорта позвать своих музыкантов, которые пришли после ужина. Но он не хотел начинать, не посмотрев сначала, как мы танцуем, что мы и сделали, чтобы доставить ему удовольствие и посмотреть, как он это делает. Он не хотел начинать, потому что у него не  было перчаток, и велел их искать по всему поезду, но напрасно. Моя матушка танцевала с толстым комиссаром (Головиным), против них Лефорт в паре с дочерью графини Платен и канцлер (Возницын) с ее матерью: все это прошло очень степенно и московский танец нашли очень красивым. Все были очень довольны царем, и он казался также довольным» [5].

3 июня 1698 года. Германия. Дрезден. В одном из садов в честь Петра I устроен торжественный ужин с балом.

«…/Петр/ опять мастерски сыграл соло на барабане и до утра участвовал в танцах. Так как ужин и бал происходили в саду, то собралась многочисленная публика, чтобы посмотреть на царя&raquo [6].

11 июля 1698 года. Австрия. Вена. Петр I вместе с императором Леопольдом участвует в венском маскараде.

«В 11-й день /июля/. Были у Цесаря в машкарете

(маскараде. — Н.З.)» [7].

«С конца ХVII столетия при европейских дворах мало-помалу прививался обычай устраивать так называемые Wirthschaften — нечто вроде импровизированных домашних спектаклей или маскарадов с куплетами и танцами преимущественно пасторального содержания. <…> В бытность свою в Вене Петр сам принимал участие в одной из таких Wirthschaften, вместе с императором Леопольдом; он  явился в костюме фрисландского крестьянина и по окончании спектакля очень много танцевал» [8].

«В свою бытность за границей Петр I увидел огромную разницу между иностранной жизнью общества и русской: там веселились, собирались на балы, маскарады, танцевали, смеялись, кавалеры занимали дам, а дамы пленяли их красотой и грацией» [9].

К моменту европейского вояжа Петру было двадцать пять. Не ведя обычно праздного образа жизни, в Москве он сотоварищи легко ударялись в жизнь разгульную. Скучать ему не давал его любимец, женевец (вот они, европейские зерна в петровской душе!) Франц Яковлевич Лефорт – по характеристике историка, «неутомимый кавалер в танцевальной зале, неизменный товарищ за бутылкой, мастер веселить и веселиться, устроить пир на славу с музыкой, с дамами и танцами…» [10].

Что касается танцев, то Лефорт в лице Петра обрел не менее благодарного и хваткого ученика, чем в военном деле, в котором женевец также выступал его наставником. Один из современников зря делает акцент на возрасте, сообщая, что «в молодые свои годы он любил танцы» [11], – зрелые годы Петра в этом отношении ничем не отличались. Но, с легкой руки свидетеля, любовь царя к танцам и в исторических трудах осталась данью юности: «…Ему трудно было долго усидеть на месте: на продолжительных пирах он часто вскакивал со стула и выбегал в другую комнату, чтобы размяться. Эта подвижностьделала его в молодых летах большим охотником до танцев. Он… много и недурно танцевал, хотя не проходил методически курса танцевального искусства, а перенимал его «с одной практики» на вечерах у Лефорта» [12].

Вернувшись в Москву на расправу со стрельцами, уже усмиренными петровскими генералами, царь издал указы, в которых сквозила его ностальгия по Европе. Опале подверглись русские бороды и платья, а из заточения в мужних и родительских домах «на божий свет» публичных собраний и придворных празднеств были выведены русские женщины. Не смог забыть Петр и виденных им в европейских театрах представлений — в Москве в 1700 году появились выписанные царем комедианты из Германии. Но, трудясь над европеизацией сограждан и кормя их, в  основном силком, плодами просвещения, Петр сам был чужд европейского лоска в поведении, а в  бешенстве и вовсе оборачивался все тем же «русским дикарем».

14 сентября 1698 года. Москва. Праздник с танцами при дворе по случаю возвращения Петра I.

«Царь с веселым видом присутствовал при пляске и, в доказательство особенной любезности, приказал музыкантам играть те самые пьесы, под какие он плясал у своего, как он выразился, «любезнейшего Господина Брата», т.е. Царь вспоминал о том бале, какой был дан Императором (Леопольдом. — Н.З.) в честь его всепресветлейших гостей. Две горничные девушки пробрались было тихонько посмотреть, но Государь приказал солдатам их вывести. <…> Пирушка продолжалась до половины шестого утра» [13].

9 октября 1698 года. Москва. Праздник по случаю крестин сына датского посла, одного из крестников Петра I. Праздничный ужин завершился танцами.

«Царь… увидев, что любимец его, Алексашка (Меншиков. — Н.З.), будучи при сабле, пустился плясать с дамами, напомнил ему пощечиной, что с саблями не пляшут, от чего у того сильно кровь брызнула из носа. Та же кометаn задела бы и  Полковника фон Бломберга за то, что тот, невнимательный к Царскому замечанию, медлил снять в пляске саблю. Полковник однако выпросил себе прощение, хотя с большим трудом» [14].

Время реализовать идею европейского города на Руси, который должен был начать жить по европейским правилам, пришло в 1703 году. «Господин капитан бомбардирской, т.е. сам царь, изволил осматривать близ к морю удобное место для здания новой фортеции и потом в скором времени изволил обыскать единый остров, зело удобный положением места, на котором вскоре, а именно мая в 16-й день, в неделю пятидесятницы фортецию заложили и  нарекли имя оной Санкт-Петербурх» [15]. А пока столица строилась, полигоном для невероятных новшеств приходилось все-таки служить Москве. Так, в 1703 году в учебном заведении, в училище Эрнста Глюка, заводится должность танцмейстера. Первым занявшим ее был некто Стефан Рамбурх, принятый, как следует из документа, «для танцевального искусства и поступи немецких и французских учтивств&raquo [16].

Но танцевальным обучением детей озаботились не только на «иностранной» московской территории. Подавая пример собственным подданным, моду на танец поддержали в семье вдовствующей царицы Прасковьи, жившей тогда в Измайлово. Туда и начал ездить тот же С.Рамбурх для занятий французским языком и танцем с тремя царевнами, дочерьми царя Ивана Алексеевича и, следовательно, племянницами Петра I. Одну из них, Анну, танцу точно учили не зря, притом, что ей не даны были способности танцовщицы. Взойдя в 1730 году на трон, именно она станет «крестной матерью» русского балета, сначала радушно приняв при дворе первую приехавшую в Россию итальянскую оперу с балетом, а затем дав добро на открытие в Петербурге танцевальной школы, чтобы вырастить своих балетных артистов и тем успешно ассимилировать балет на русской почве. Даже дальновидный Петр не мог бы предвидеть, какая перспектива уготовлена, возможно, и досаждавшим царевне Анне урокамтанца. Но косвенно он оказался к ним причастен.

В 1704 году Петр I самолично привез в Москву из Архангельска танцмейстера Якова Какого (Какой или Кокий. — Н.З.) и его сыновей Карла и Ивана. Последний, может быть, был мал и не учил, зато Карла сразу абонировали «целиком и полностью» в Измайлово, отчего дьяки Посольского Приказа вынуждены были объяснять царю, что для «простыхсмертных» «…танцевальных мастеров никого нет, а который и был, Карлус Какой молодой, тот всегда бывает для учения в Измайлове» [17]. Между тем танцмейстеров за их труд кормили чуть ли не одними обещаниями. Рамбурху, например, обещалось 300 рублей в год,и на них можно было бы, по-видимому, неплохо жить, но «Рамбурх в течение пяти лет ни разу не получил следуемого жалованья, не увидел его и потом после «долголетних докук царице, царевнам и »государю&raqu [18].И семейству Каких в 1705 году пришлось «бить челом» Петру I, заботясь о своем существовании. &laquoВсемилостивейший государь! Просим Вашего величества, вели, государь, нам свое великого государя жалование нынешнего 1705 года на полгода выдать, чтобы нам было чем прокормиться, а мы тебе государю рады служить верою и правдою. Вашего величества нижайшие рабы танцевальный мастер и музыкант Яков Какой с детьми своими Карлом да Иваном [19].

Трудно сказать, как сложилась дальнейшая судьба &laquoчелобитников&raquo, но под их намерением служить верой и правдой, и не только царю, а России, точно бы подписался С.Рамбурх, никуда не уехавший, а, кроме того, вырастивший в такой же преданности сына. Стефан Стефанович (Степан Степанович по-русски) Рамбурх станет бессменным «заведующим хозчастью» и «главбухом» русского балета и придворных иностранных трупп при дворе по крайней мере двух равно доверявших ему императриц &mdash Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Но то уже будет время расцвета культурной жизни в новой столице Российской империи. Возносившийся «из топи блат» Санкт-Петербург готовился к этому расцвету не так уж и долго. Франт по рождению, он вмиг перенимал заморские светские замашки, вмиг осваивал импортируемые формы праздности, хотя не без выверта их на русский лад. Распоряжался всем этим закружившим Петербург балом не только фигурально, но почти всегда в буквальном смысле слова сам Петр.

1707 год. Петр I переводит свой двор в  Санкт-Петербург.

«Знаю, — говорил Петр тем, которые недолюбливали его нововведений, — знаю, что вы чувствуете отвращение к Петербургу, что готовы поджечь его и флот, как только я помру, и возвратиться  вашу возлюбленную Москву, но пока живу, не отпущу вас отсюда…&raquo [20].

&laquoА квартиры имели в городе: царица Прасковья Федоровна с детьми в доме губернаторском, Царевна Наталья Алексеевна в доме Ульяна Синявина, Царевны Марья Алексеевна и Федосия Алексеевна в доме Капитана Аксакова, Князь Борис Алексеевич (Голицын — Н.З.) у майора Геника и протчие також по домам офицерским; а Его Царское Величество Сам изволил стоять за городом на острову в доме Ульяна Синявина&raquo [21].

1708 год. Сестра Петра I царевна Наталья Алексеевна заводит домашний театр и представляет в нем для узкого круга придворных лиц «комедии».

31 октября – 1 ноября 1710 года. Свадьба племянницы Петра I царевны Анны (будущей императрицы Анны Иоанновны. — Н.З.) c герцогом Курляндским Фридрихом Вильгельмом во дворце князя .Меншикова.

«Встав из-за стола, до 2-х часов ночи танцевали польские и французские танцы. <…> Назавтра князь Меншиков вновь угощал в своем дворце. <…> Когда прочие блюда убрали, его величество раскрыл эти стоявшие уже некоторое время пироги, и из каждого выскочило по хорошо одетой карлице. Его величество loперенес одну со стола князя Меншикова к свадебному столу, где обе карлицы станцевали маленький менуэт. <…> После продолжавшихся примерно два часа танцев был представлен фейерверк. <…> Когда фейерверк сгорел и еще с час потанцевали…» [22].

14 ноября 1710 года. Свадьба карлика Екима Волкова во дворце князя А.Меншикова.

«…когда поднялись из-за стола, танцевать стали одни только карлики, но русские танцы. Это  продолжалось примерно до 11 часов, и они по-своему очень веселились. Легко вообразить, какие тут были удивительные прыжки, ужимки и фигуры, как во время танцев, так и у столов. <…> Так завершилась эта свадьба в миниатюре, ставшая редкостным событием и собравшая вместе более 70 карликов, славно позабавивших свадебных гостей и прочих многочисленных зрителей»[23].

1711 год. В Петербурге начинают действовать четыре частныешколы.

«Обучали в них языкам, элементам арифметики, танцам и „пристойному обхождению“» [24].

«В назидание и поучение необвыкшим к людскости юношам и девицам Петр велел перевести и напечатать особую книгу — руководство к приличному поведению „Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов“. Здесь был прописан целый свод законов приличного поведения как дома, так и в обществе» [25].

Из пособия по этикету «Юности честное зерцало»:

«18. Младый шляхтич или дворянин, ежели в ексерциции (в обучении) своей совершен, и наипаче в языках, в конной езде, танцовании, в шпажной битве и может доброй разговор учинить, какому ж красноглаголив и в книгах научен, оный может с такими прямым придворным человеком быть. <…>

55. Также когда в беседе, или в компании случится в кругу стоять: или сидя при столе, или между собою разговаривая, или с кем танцуя, не надлежит никому неприличным образом в кругу плевать, но на сторону» [26].

1712 год. Санкт-Петербург объявляется русской столицей.

«В новой столице люди жили, прикованные к ней волей самодержца, занятые делом, которое должны были делать здесь по его приказу. Мало кто чувствовал себя тогда в Петербурге, как дома, все смотрели вон, мечтая о возможности уехать из этого „гиблого болота“ в свои родные места» [27].

19 — 20 февраля 1712 года. Свадьба Петра I с Екатериной Алексеевной (до замужества Марта Скавронская. — Н.З.).

"Екатерина была та самая девица, которая вывезена была в Россию по взятию Мариенбурга в 1702 г. Она имела м обширный и характер возвышенный, подавала столь полезные советы Петру, была столь для него необходима по своей неустрашимости, кротости и веселости нрава, что даже разделяла с ним все труды походов его. Он до того к ней пристрастился, что… сочетался с нею браком» [28].

«Его Царское Величество и Государыня Царица изволили поехать в церковь Исакия Долмацкого и тут венчались; а после венчания изволили приехать на Васильевский остров к Светлейшему Князю Меншикову в дом и оттоль приехали в Свой Дом Зимний. <…> …на другой день те же все гости съехались паки в Дом Его Царского Величества пополудни в 3-м часу и сидели за теми же столами, где поставлены были канфекты и фрукты. И сидели до 7-го часа, а в 7-м часу встали из-за столов и танцевали до полуночи» [29].

3 июня 1712 года. Свадьба петербургского архиерея П.Бутурлина в присутствии Петра I и его семьи.

«…все, вначале Царская фамилия, потом Адмирал, и Генералы, и Сенаторы, и чужестранные послы, и резиденты, и жители Питербурхские знатные с женами были в старинном платье» [30].

Летом 1712 года, как и летом предыдущего года, Петр I отправился в очередное путешествие по Западной Европе, проведя за границей — в основном, в Германии — более полугода. На сей раз «культурная программа» царя, похоже, была сведена  минимуму — походный журнал Петра за это время почти лишен упоминаний о светских развлечениях. Лишь в ноябре, 2-го, «Его Величество приехал в Теплицы к Цесарскому Графу Кларию, и был у оного Графа, и кушал тут, и танцевал», 10-го в Дрездене «была комедия…», а 12-го «…кушал у Маршалка и после, в вечеру,был в комедии» [31]. Зато можно найти прямое подтверждение тому, что Петр «ввозил» из-за границы в Петербург всякие европейские диковинки. Так, при праздновании у себя дома, 24 ноября 1713 года, тезоименитства (именин) царицы Екатерины Алексеевны «… кушали в Доме Царского Величества и веселились довольно. И  во всем Питербурхе у всех хором в окнах горели свечи…» [32]. Идея такой «иллюминации», скорей всего, была вывезена из той поездки по Германии, а именно из берлинских впечатлений 16 ноября 1712 года: «Его Величество… в вечер приехал в Берлин, и потом в окошках были свечи с огнем» [33]. И хотя этот необычный ритуал не дожил до наших дней, неизвестно когда пропав из питерского обихода, в петровскую эпоху ему следовали несколько лет. Так, на одной из городских свадеб, проходившей 21 июля 1720 года  присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны, «все пошли в другую залу танцевать. Там в каждом окне зажгли по восемь свеч, а окон было восемь» [34].

Среди традиций, привитых Петром парадному Санкт-Петербургу, оказались и европейские ассамблеи — торжественные вечера с танцами. Самое первое из многократных сообщений о них (в походных журналах) относится ко времени пребывания Петра I в Карлсбаде в сентябре 1711 года: «…была на квартире его Царского Величества асамблея» [35]. Официально, царским указом, проведение ассамблей будет вменено в обязанность знатным петербуржцам лишь через семь лет после этой даты, но в действительности Петр I приучал к ним свое окружение, не теряя времени.

Конец января — март 1714 года. В разных петербургских домах проходят ассамблеи в присутствии Петра I.

"В 24-й день /января/. В Питербурхе в Доме Царского Величества была асамблея…<…>

В 19-й день /февраля/…были у него

(царевича Петра Алексеевича. — Н.З.)

на асамблее. <…>

В 28-й день /февраля/. Его Величество был у обедни и кушал у Генерала Вейды… и была у него под вечер асамблея. <…>

В 11-й день /марта/. Его Величество кушал дома,  крестил сына Светлейшего Князя с Царевной АннойПетровной, у него была асамблея. <…>

В 17-й день /марта/. Его Величество изволил быть в Сенате, и кушал дома, и в модель-каморе чертил корабль, и был на асамблее у Государя Царевича и на именинах" [36].

Конец октября — декабрь 1714 года. В петербургских домах проходят ассамблеи и разного рода торжества в присутствии Петра I.

«/Октябрь/ 28-го. Его Величество был в Адмиралтействе и кушал дома, и был за рекой в лавках, и у Светлейшего Князя у Корсакова на асамблее. <…>

/Октябрь/ 31-го. Его Величество… был у Генерала Головина и на асамблее у Генерала Долгорукова. <…>

/Ноябрь/ 21-го. …были у Кронпринцессы Их Величества на свадьбе. <…>

/Декабрь/ 12-го. Его Величество слушал обедню у Троицы, и кушал на крестинах у Алексея Волкова, и были в машкаратах

(маскарадах. — Н.З у Князя Меншикова: Его Величество был в шхипорском платье» [37].

16 января 1715 года. Свадьба графа Н.Зотова. Петр I появляется среди гостей в одежде фрисландского крестьянина [38].

2 февраля 1715 года. Ассамблея в доме Петра I. [39].

19 февраля 1715 года. Ассамблея в доме Петра I.

«…тут были все министры, також и домашние были шумны…» [40].

«После тяжкого труда петровские дельцы искали отдыха и веселья в шумной пирушке. <…> По наследственной от предков привычке немалое значение в этом отдыхе имело „питие непомерное“, а по усвоенному с иноземных образцов обряду развлечение обставлялось новыми западными формами» [41].

Из новшеств светской жизни Санкт-Петербурга той поры нельзя не упомянуть театр. Зарождению театрального искусства в столице и приобщению к нему горожан всячески способствовала сестра Петра I Наталья Алексеевна. В 1714 году на пересечении Воскресенского пр. и Сергиевской улицы (ныне угол пр. Чернышевского и ул. Чайковского) появилось первое театральное здание с партером и ложами. Спектакли прежнего домашнего театра царевны проходили здесь. Вход на представления был бесплатным и свободным, что, впрочем, не делало их популярными — театр находился далеко от центра города, жители меньше всего думали о чарах Мельпомены, а сами актеры вряд ли могли их ими увлечь. «Десять актеров и актрис были все природные русские, никогда не бывавшие за границей, и потому легко представить, каково было их искусство. <…> Шестнадцать музыкантов, состоявшие при этом зрелище, были все чисто русские и играли, как все другие артисты, без всякого искусства. Несколько офицеров заверяли меня, и ежедневные наблюдения подтвердили мне эти уверения, что русским как науки, так и музыку нужно вбивать и преподавать батогами… без чего они ничего усвоить себе не могут. Если у генерала остался какой-нибудь молодой парень… то такого, хотя бы он никогда не слыхивал никакой музыки и не имел к ней ни малейшей способности, отдают на известное время учителю, для первоначального обучения евангельскому пению… менуэтам (Mennet) и проч.; если же учащийся в это время ничего не успел, то его бьют батогами, ради исправления, до тех пор и так часто, пока он не научится&raquo [42].

Дальновидная, как большинство женщин, царевна Наталья Алексеевна пыталась сделать поклонником театра прежде всего своего венценосного брата, справедливо полагая, что вслед за царем театр полюбят и его подданные. Трудно судить, обратился ли Петр I в заядлого театрала — сведения о том противоречивы. С одной стороны, современник говорит, будто бы «царь так же мало находит удовольствия в этих зрелищах, как и в охоте » [43], с другой — исследователи подсчитывают свидания царя с царевной: «в 1714 (21 раз) и в 1715 (9 раз) годах, когда Наталья Алексеевна угощает царя комедией» [44].

Вероятней всего, Петр I не выделял театра среди других развлечений — танцев, маскарадов, ассамблей, но и не отказывался по случаю бывать «в комедии» или «в опере». Об этом, в частности, свидетельствует хроника его нового долговременного путешествия (совместно с царицей Екатериной Алексеевной) по странам Западной Европы в 1716 — 1717 годах.

Март — апрель 1716 года. Петр I находится в Польше.

«25-го марта. Их Величества (Петр I и Екатерина Алексеевна. — Н.З.) были у Министра Толстова, и был король Август и танцовали с королем. <…>

18-го апреля. Их Величества были у Короля Августа, и была комедия» [45].

Май 1716 года. Петр I путешествует по городам Германии.

«6-го мая. Приехал в Штетин Король Прусской (Фридрих-Вильгельм I — Н.З.)… 7-го мая. Царское Величество и Государыня Царица и Царевна и все наши Министры обедали у Короля и танцовали до 8-го часа пополудни» [46].

«17-го мая. Его Величество… приехал  Гамбурху.<…> 22-го мая. Его Величество был у Короля в опере, и был у его Величества Король Дацкой (датский король Фридрих IV — Н.З.)» [47].

Первая половина июня 1716 года. Петр I находится в Пирмонте.

«4-го. Его Величество стрелял из ружья в цель, и был Его Величество в комедии.

5-го. Его Величество играл в шахматы с биткой и был в комедии.

6-го. Его Величество после питья воды гулял в аллее и был в комедии.

7-го. Его Величество смотрел в лавках книг всяких и был в комедии.

8-го. Его Величество стрелял в цель из ружья и был в комедии арликин («Арлекин». — Н.З.).

9-го. …Его Величество стрелял в цель и был в комедии.

11-го. Его Величество был у Павла Егушинского (Ягужинского?) и танцовал с дамами многими.

12-го. Его Величество после питья воды ездил на гору, и по кушанью был в комедии.

13-го. Его Величество… был в комедии арликин.

14-го. Его Величество кушал у Графа Вальдика и танцовал с дамами.

15-го. Его Величество поехал из Пиремонда…" [48].

Конец сентября — октябрь 1716 года. Петр I находится в Дании, в Копенгагене.

«30-го сентября. Его Величество был у Фельтмаршалка и слушал обедню у князя Долгорукова, и кушали дома, и были Их Величества на именинах Короля Дацкого (датского. — Н.З.) и были машкары (маскарады. — Н.З.) и танцовали Их Величества. <…>

11-го октября. Его Величество был у Фельмаршала Шереметева на асамблее. <...>

13-го октября. Его Величество кушал дома, и пошел наш флот от Копенгагена, и был Его Величество на асамблее у Генерала Вейда» [49].

Ноябрь 1716 года. Петр I вновь находится в Германии.

«23-го. Его Величество кушал в Гамбурге у Поппа и был в опере…<...>;

24-го. У Его Величества были гости, правили именины Ея Величества, и был Его Величество в опере в городе Гамбурге в вечер» [50].

Декабрь 1716 года. Петр I находится в Голландии, в Амстердаме.

«/6 декабря/. Вечером в честь царственного гостя давали на театре национальную голландскую трагедию «Gysbbrecht von Amstee» [51].

«10-го. Его Величество был на остинской верфи и был в комедии арликини.

11-го. Его Величество был, где ткут обои, и был у Князя Куракина на вечеринке» [52].

3 мая 1717 года. Находясь в Париже, Петр I по приглашению Филиппа Орлеанского посещает спектакль Парижской Оперы.

«…покушав немного, Его Величество отправился в театр, в королевскую ложу. Давали оперу «Гипермнестру» (Ш.-Г. Жерве. — Н.З.). Сидели Его Королевское Высочество, герцог де Шартр, вице-канцлер, двое знатных чиновников его двора и Маршал занимали первые места; князь Куракин стоял позади Царя, а Маркиз Симиан (Simianes) и Маркиз д’Эстамп (d’Estampes) позади герцога Орлеанского» [53].

«…регент пригласил царя в свою ложу слушать оперу. Во время представления Петр спросил пива, герцог Орлеанский подал ему стакан пива на подносе и салфетку; царь выпил не вставая и поблагодарил герцога, который все время стоял перед ним с подносом» [54].

«Когда поднялся занавес, Царь удивлялся много великолепию театра, перемене декораций и танцам девицы Прево1 . Государь выкушал несколько стаканов пива, никак не хотевши принимать их из рук Принца, который подносил сам. В четвертом действии он ушел…» [55].

Июль — август 1717 года. Петр I путешествует по городам Голландии.

«17-го /в Мастрихте/. По утру 7-м часом изволил Его Величество ездить с Министрами своими в карете в театрум, и оттуда в роще гулял, а из рощи паки приехал в театрум и там смотрел баталию, которая была в 9-м часу по утру на воде среди реки Мастрек, таким видом: сделан был столб, вышины 3 сажени от воды; на вершине того столба — место подобно беседке, посажены были 2 человека солдат, которые пред начинанием приступа сверху бросали ядра деревянные с огнем в воду на солдат, которые к ним приступали; а кто на лестницы из солдат снизу влечет, и те солдаты, которые там посажены, их сбрасывают в воду; было того действа 2 часа… и во все действо была музыка» [56].

В 1718 году (28 января или, по другим сведениям, 26 ноября) в Петербурге вышел указ Петра I об ассамблеях. В нем объяснялось, как и зачем надлежит устраивать приемные дни для гостей. «Асамблея, слово французское, которое на русском языке одним словом выразить невозможно, но обстоятельно сказать: вольное в котором доме собрание или съезд делается не для только забавы, но и для дела; ибо тут можно друг друга видеть, и о всякой нужде переговорить, так же слышать, что где делается, при том же и забава» [57].

Петровские вельможи должны были взять на себя труд проводить ассамблеи дважды в неделю, в разных домах попеременно, объявляя на каждой из них, чей дом примет гостей следующим. На ассамблеи свободно допускались как русские, так и иностранцы и, что немаловажно, вместе с женами и дочерьми. «Это нововведение чрезвычайно понравилось дамам, поскольку освобождало от суровых ограничений их жизни» [58].

Главным увеселением на ассамблеях полагались танцы, которые, по словам историка, служили средством сближения между дамами и кавалерами и приучали их к искусству «житейского обхождения» [59]. Правда, в паузах между танцами это тонкое искусство, похоже, отступало в тень, что заставляло «продвинутых» посетителей, а именно иностранцев (например, камер-юнкера Ф.Берхгольца), высказываться в адрес ассамблей весьма критически: «Что мне не нравится в этих ассемблеях, так это, во-первых, то, что в комнате, где дамы и где танцуют, курят табак и играют в шашки, отчего бывают вонь и стукотня, вовсе неуместные при дамах и при музыке, и во-вторых, то, что дамы всегда сидят отдельно от мужчин, так что с ними не только нельзя разговаривать, но не удается почти сказать и слова: когда не танцуют — все сидят как немые и только смотрят друг на друга» [60].

И все же прогрессивную роль ассамблей в «окультуривании» и наведении лоска на петербургское общество умалить невозможно. Достаточно сказать, что с введением ассамблей все дружно начали учиться танцам, прибегая для этой цели к услугам оказавшихся в петровском плену шведских офицеров. И очень скоро неумение танцевать стало восприниматься в Петербурге как знак дурного воспитания. А уж нежелания и вовсе никто не мог себе позволить — посетителем почти всех столичных ассамблей был Петр I, быстрый и беспощадный на расправу с теми, кто не разделял его неуемного танцелюбия.

Наряду с ассамблеями свадьбы, праздники по торжественным датам, дни рождения и тезоименитства (именин) царских особ также удерживали петербургское общество в состоянии танцемании и бального образа жизни. Последние пять лет правления Петра были таким особенным периодом, когда вся сфера развлечений в Петербурге представляла собой «петроцентричную» систему, кружившуюся непосредственно вокруг царя, удерживаемую в своем разбеге «гравитационной» силой его воли и гипноза личности, пронизанную, наконец, токами его живой — азартной, творческой — персоны. Пять лет, считая год, проведенный двором Петра I в Москве (1722), внесли наиболее весомый вклад в дело жизни Петра, европеизацию русского сознания и мировоззрения, хоть и касающуюся пока тончайшего слоя общества. Но именно в этом кругу общества вращались иностранные посланники, подобно барометрам, чутко реагировавшие на гедонистическую атмосферу русского двора, спасавшую их от острой ностальгии по Европе. «Иностранцы, как Бассевич, Берхгольц, Вебер и др., описывают изящество русского двора, как вполне отвечающее западно-европейским образцам» [61].

Если балы и танцы виделись Петру I главным развлечением двора и знати, то театр казался ему самым подходящим лакомством для всех жителей столицы. В Петербурге можно было увидеть заезжие труппы и отдельных комедиантов, в 1722 году, пока царь жил в Москве, здесь выстроили новый театр2 , но заставить простых горожан ходить в него оказалось не под силу всей власти Петра, тем более что сам император не баловал спектакли своими посещениями — не в пример любимым им ассамблеям. И хотя Комедиантский дом на Мойке простоял, иногда действуя, до 1733 года, дух театра еле теплился в морозном Петербурге, долго еще ожидая лучших для себя времен.

1719 год. В Петербург приехала труппа комедиантов во главе с силачом И.-К.Эккенбергом, известным под прозвищем «Самсон Непобедимый».

«…он же имеет при себе куриозную компанию, при которой особливо находится англинская танцовальная мастерица, которой в Европе в танцовании и прыгании по веревкам еще подобного не нашлось» [62].

17 марта 1719 года. Представление неизвестного спектакля труппы И.-К.Эккенберга.

18 декабря 1719 года. Праздник по случаю дня рождения дочери Петра I Елизаветы.

«…и была в Доме Его Величества асамблея…» [63].

«Петр и его супруга Екатерина отличались необыкновенным радушием. Их дочери, Анна и Елизавета, также участвовали в танцах» [64].

«…Уже тогда принцесса Елисавета обратила на себя внимание в танцах. В то время в ассамблеях в ходу были танцы: английский кадриль, менуэт и польские танцы. Елисавета, кроме легкости в движениях, отличалась находчивостью и изобретательностью, беспрестанно выдумывая новые фигуры. Наряду с нею славились в танцах ее сверстницы по летам, девочки: Головкина, княжны — Черкасская, Кантемир и Долгорукая — будущая невеста Петра II. Но из них преимущество отдавали Елисавете: так решали шведские офицеры, учившие танцевальному искусству; так говорил французский посланник Леви…<...>; Решительно неподражаема была цесаревна в русской пляске…» [65].

31 марта 1720 года. Ассамблея в доме графа И.Мусина-Пушкина в присутствии Петра I.

«Его Величество был… на асемблее у графа Иван Алексеевича Мусина-Пушкина до ночи» [66].

«…Сам Петр страстно танцевал и употреблял все усилия оживить такие собрания. <…> Петр настаивал, чтобы и пожилые люди принимали участие в танцах» [67].

«Первое время участники ассамблей плохо и неуклюже держались в непривычных костюмах. Дамы, затянутые d крепкие корсеты, с огромными фижмами, в башмаках на высоких каблуках, с пышно расчесанною и большею частью напудренной прическою, с длинными „шлепами“ или шлейфами не умели не только легко и грациозно вертеться в танцах, но даже не знали, как им стать и сесть» [68].

3 апреля 1720 года. Ассамблея в доме князя Б.Головина в присутствии Петра I.

«Танцы на ассамблеях делились на церемониальные и английские. Церемониальными считались „польский“ и «менуэт», английскими — «англез», «аллеманд», «контрданс» и др. Менуэт был мерным, церемонным танцем; танцующие двигались мелкими размеренными па, стараясь придать своим фигурам изящные позы, причем дамы, грациозно опустив руки, слегка приподымали платье. Англез отличался, наоборот, живостию и картинностью движений. Танцевали его тоже парами, причем дама как бы убегала и уклонялась от кавалера, а он следовал за ней» [69].

«…особенно отличались в танцах: сам их (ассамблей. — Н.З.) учредитель — царь Петр Алексеевич, Ягужинский, граф Бассевич, австрийский посланник граф Кинский — люди более или менее зрелых лет, а из молодых кавалеров: князья Трубецкой и Долгорукие, и граф Головкин, сын канцлера» [70].

10 июля 1720 года. Свадьба царского генерал-адъютанта, бригадир майора Преображенского полка Румянцева с девицей М.Матвеевой в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

«После обеда все пошли в другую залу танцевать, впереди первый маршал, а маршалов было двенадцать; жених должен их угощать. Танцевали почти исключительно по-польски, так как французские танцы употребляются редко. Танцы начала ее царская милость с царским кавалером, потом царь танцевал с царицей. Маршал же приказал, чтобы одновременно не танцевало более трех пар, причем под страхом штрафа — большого бокала. Это действительно соблюдалось» [71].

12 января 1721 года. Ассамблея в доме барона Шафирова в присутствии Петра I. На ней в танцах отличился генерал-прокурор Ягужинский.

«Он выдумал… особый танец, продолжавшийся более часу. Ягужинский начал с англеза, потом перешел в польский с необыкновенными пируэтами; по окончании его составился новый танец, причем опять прыгали и делали разные забавные фигуры» [72].

17 января 1721 года. Свадьба графа Матвеева в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

19 января 1721 года. Свадьба князя В.Хованского в доме барона Шафирова в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

20 января 1721 года. Ассамблея в доме Д.Шепелева в присутствии Петра I.

22 января 1721 года. Свадьба барона А.Остермана в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

24 января 1721 года. Ассамблея в доме князя Голицына в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

25 января 1721 года. Ассамблея в доме Р.Шепелева в присутствии Петра I.

26 января 1721 года. Ассамблея сначала в доме вице-адмирала Крейца, затем в доме Ф.Вильбоа в присутствии Петра I.

31 января 1721 года. Свадьба А.Пушкина с Е.Головиной в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

6 февраля 1721 года. Свадьба сына барона Шафирова в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

9 февраля 1721 года. Ассамблея в доме князя Ю.Щербатова в присутствии Петра I.

14 февраля 1721 года. Ассамблея в доме майора Румянцева в присутствии Петра I.

25 июня 1721 года. Праздник по случаю годовщины коронации Петра I.

«По возвращении в С.-Петербург он (Петр I. — Н.З.)отпраздновал годовщину своего коронования, что делалось очень редко с тех пор, как он царствовал один. При царском дворе насчитывалось, впрочем, до тридцати ежегодных празднеств. <…> Но все эти празднества отличались единообразием. <…> За обедом следовал бал, на котором царь танцевал, как и на свадьбах знатных лиц, куда его постоянно приглашали со всею императорскою фамилией» [73].

27 июня 1721 года. Ассамблея в доме Петра I.

«Около девяти часов, когда вынесли вон столы, уставленные сластями, начались танцы в той же галерее, где танцовали в день коронации: его величество царь с царицею, его высочество (герцог Голштинский. — Н.З.) с старшею принцессою (дочерью Петра I Анной. — Н.З.) и князь Меншиков с младшею (дочерью Петра I Елизаветой. — Н.З.), открыли бал немецким танцем, после которого его высочество танцовал с старшею принцессою менуэт. Потом танцовали: она же с генералом Ягужинским, младшая принцесса сперва с ним, потом с его высочеством, его высочество с одною из дам, и так как общество было многочисленно, то танцы продолжались до двенадцатого часа ночи. Но его величество царь тотчас после первого танца… удалился к мужчинам» [74].

29 июня 1721 года, день Петра и Павла. Праздник по случаю тезоименитства Петра I.

«Сей день торжествовали тезоименитство Его Величества; был бал и фейверок и ракет водяных много» [75].

«Погуляв немного по саду с ея величеством, его высочество (герцог Голштинский. — Н.З.) пошел в галерею, где обыкновенно танцуют, и когда царь также туда пришел, начали танцевать как в последний раз, то есть царь с царицею, его высочество со старшею принцессою, а князь Меншиков с младшею. По окончании этого веселого танца, выбирали некоторых из наших кавалеров, в том числе и меня, а потом я имел честь танцовать с младшей принцессою (Елизаветой Петровной. — Н.З.) английский танец» [76].

25 июля 1721 года. Ассамблея в доме великого канцлера Головкина.

"Когда столы вынесли вон, начались танцы и его высочество (герцог Голштинский. — Н.З.) показывал особенное усердие, потому что некоторые дамы ему очень нравились. <…> Мы протанцовали до вечера. <…> Танцы оттого так долго продолжались, что сошлись все молодые дамы и кавалеры, которые любили потанцевать и притом старались замучить друг друга. Мы танцовали по два Польских и по два Английских танца сряду, и наконец начали один такой, который продолжался более получаса: десять или двенадцать пар связали себя носовыми платками и каждый из танцевавших, попеременно идя впереди, должен был выдумывать новые фигуры. Особенно дамы танцевали с большим удовольствием. Когда очередь доходила до них, они делали свои фигуры не только в самой зале, но и переходя из нее в другие комнаты; некоторые водили в сад, в другой этаж дома и даже на чердак. Словом, одна не уступала другой. При всех этих переходах один из музыкантов со скрипкой должен был постоянно прыгать впереди, так что измучился наконец до крайности» [77].

20 августа 1721 года. Праздник по случаю дня рождения младшей дочери Петра I Натальи.

«Вечером до поздней ночи праздновали в длинной галерее день рождения третьей царской дочери Натальи. Ей исполнилось в этот день три года. <…> После ужина начались танцы; но за множеством гостей и теснотою галереи редко можно было пробраться сквозь толпу и поглядеть опять на танцевавших» [78].

5 сентября 1721 года. Обед в Почтовом доме в присутствии Петра I, его семьи и его высочества герцога Голштинского со свитой.

«Все дамы были в парадных платьях. По окончании обеда столы из зала были вынесены, и царь, взяв его высочество за руку, сам повел его к дамам, где начали танцевать. Царь однакож тотчас же воротился к мужчинам и просидел с ними почти все время. Танцы продолжались до 11 часов» [79].

29 сентября 1721 года. Свадьба молодого графа Пушкина с М.Черкасской в присутствии Петра I и его высочества герцога Голштинского.

«Когда столы были вынесены из комнат, начали танцевать, и именно с следующих церемониальных танцев: …сделав несколько кругов тихими шагами и кланяясь на ходу всем гостям, протанцевали Польский; …по окончании церемониальных танцев все получили свободу танцевать и тогда его высочество начал с невестою менуэт. Около 11 часов был последний церемониальный танец, т.е. маршал,как всегда впереди, за ним жених и невеста, потом все родственники и многие посторонние, женатые, сделав несколько туров с музыкою и в сопровождении шаферов, также с зажженными небольшими восковыми факелами, отправились в спальню невесты, где всех угощали сластями» [80].

22 октября 1721 года. Торжественный обед по случаю заключенного со Швецией мира в присутствии Петра I с семьей и более 1000 гостей.

«…дамы и кавалеры образовали круг и начались танцы. <…> Открыли их Польским. <…> Император ходил взад и вперед и по временам являлся в залу, чтобы посмотреть на танцы» [81].

1 ноября 1721 года. Свадьба молодого князя И.Репнина в доме И.Мусина-Пушкина в присутствии Петра I в качестве посаженного отца и Екатерины Алексеевны в качестве посаженной матери.

«…должны были танцевать… опять жених с невестою, император, как отец, с императрицею, как с матерью, и князь Голицын, как брат, с г-жею Балк, как с сестрой. Весело было смотреть на этот танец: жених и невеста собственно не танцевали, а тащили друг друга как сонные, переваливаясь с ноги на ногу; напротив, государь и государыня исполняли все па, как самые молодые люди, и делали по три круга, пока те едва оканчивали один. Государыня, впрочем, танцует так только с государем; с другими же она просто ходит. <…> Этим кончились так называемые церемониальные танцы, о которых считаю не лишним сказать здесь несколько слов. Дамы, как и в Английских танцах, ставятся по одну, а кавалеры по другую сторону; музыканты играют сначала род погребального марша, в продолжении которого кавалер и дама первой пары сперва кланяются (делают реверансы) своим соседям и друг другу, потом берутся за руки, делают круг влево и становятся опять на свое место. Такта они не соблюдают при том никакого, а только, как сказано, ходят и отвешивают зрителям поклоны. Прочие пары, одна за другою, делают тоже самое. Но когда эти туры оканчиваются, начинают играть Польский, и тогда уже все танцуют как следует и тем кончают. После шести церемониальных танцев маршал ударил несколько раз своим жезлом и провозгласил, что теперь представлено танцевать всем и каждому. <…> В 8 часов государыня подошла к государю и, лаская, поцеловала его несколько раз в лоб. Его величество встал, и затем тотчас начался обыкновенный прощальный танец, который от прежде упомянутых отличался тем, что танцуют, во-первых, не три, а пять пар; во-вторых, что маршал со своим жезлом танцует впереди всех и все должны следовать за ним, и наконец, в-третьих, тем, что Польский начинается тотчас же. Во время этого танца все шаферы держат в руках восковые свечи, с которыми обыкновенно провожают танцующих в спальню невесты» [82].

8 ноября 1721 года. Свадьба сенатора князя Ю.Трубецкого с девицей Головкиной в присутствии Петра I.

«…после обеда начались танцы. <…> Император был в очень хорошем расположении духа; когда танцовал какой-то граф (делавший сильные движения руками и всем телом), он начал сперва сидя подражать ему, чему императрица от души смеялась; потом, когда тот стал танцевать во второй раз, он встал, подошел к его высочеству и, показывая пальцами на танцевавшего, повторял все его телодвижения. <…> После нескольких часов танцеванья император начал со всеми стариками один танец, которого я не могу назвать. Их было 8 или 9 пар… все они должны были танцевать с молодыми дамами. <…> Император, будучи очень весел, делал одну за другою каприоли обеими ногами. Так как старики сначала путались и танец поэтому всякий раз должно было начинать снова, то государь сказал, наконец, что выучит их весьма скоро, и затем, протанцевав им его, объявил, что если кто теперь собьется, тот выпьет большой штрафной стакан. Тогда дело пошло отлично на лад; но лишь только танец кончился и бедные старики, запыхавшиеся и едва стоявшие на ногах от усталости, сели отдыхать, как император снова начал танцевать Польский, в котором они… опять должны были участвовать, чем наконец утомил их до того, что они наверно не оправились и на другой день. Вслед за тем его величество хотел начать менуэт с императрицей, но так как она отказалась, боясь, может быть, чтобы это ему не повредило, и, вероятно, сама чувствуя усталость, то он взял ее под руку, пожелал всем спокойной ночи и уехал с величайшей поспешностью» [83].

12 ноября 1721 года. Свадьба гвардии майора Матюшкина с вдовой гвардии майора Яковлева в Почтовом доме в присутствии Петра I.

"Когда император, находившийся в другой комнате, узнал, что танцует эта последняя пара, он, желая напоить хорошенько молодого Балка, поспешно прибежал в комнату и приказал принести самый большой бокал венгерского вина, который по&nbspокончании танца взял и поднес камер-юнкеру. Тот никак не мог понять, за что должен выпить его. «Это за то, — сказал государь, — что ты не отдал княжне решпекту и после танца не поцеловал ей руки».

«Когда император, находившийся в другой комнате, узнал, что танцует эта последняя пара, он, желая напоить хорошенько молодого Балка, поспешно прибежал в комнату и приказал принести самый большой бокал венгерского вина, который по&nbspокончании танца взял и поднес камер-юнкеру. Тот никак не мог понять, за что должен выпить его. «Это за то, — сказал государь, — что ты не отдал княжне решпекту и после танца не поцеловал ей руки».

Император, будучи очень весел, начал потом другой танец, похожий на так называемый в Германии цепной танец (Kettentanz), в котором по его приказанию, должны были принять участие все наличные старики. Те, конечно, не могли отказаться и взяли себе все молодых дам. Сам император танцевал с императрицей. <…> По окончании этого танца император тотчас начал Польский, в котором опять должны были участвовать вышеозначенные господа; но когда кончился и он, императрице показалось, что старики еще не довольно устали, и она снова начала танцевать с Ягужинским, приказав и им не отставать, что те и исполнили. В половине танца к ним присоединился император и, взяв императрицу за руку, танцевал с нею до тех пор, пока почтенные старцы едва могли передвигать ноги. Скоро после того начался обыкновенный на всех здешних свадьбах прощальный танец и все общество разъехалось» [84].

3 декабря 1721 года. Ассамблея в доме князя Меншикова в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

Декабрь 1721 года. Петр I вместе со своим двором уезжает в Москву.

Март 1723 года. Петр&nbspI вместе со своим двором возвращается из Москвы в Петербург.

30 апреля 1723 года. Свадьба Шумахера с девицей Фельтен в присутствии Петра&nbspI и Екатерины Алексеевны.

«По возвращении императора к императрице начались церемониальные танцы. <…> Танцы продолжались до 11 часов» [85].

11 июля 1723 года. Свадьба барона Гастфера с девицей Барановой в Доме Дворянства в присутствии Петра I и Екатерины Алексеевны.

«Около 8-ми часов начались танцы. <…> Посидев немного времени за столом и покушав, император возвратился в танцевальную залу и, будучи в отличном расположении духа (которое немало радовало здешнее дворянство), удостоил несколько раз протанцевать Англез и Польский. <…> Около 11 часов начались последние церемониальные танцы, которые здесь совершенно отличаются от Московитских и Русских. Сначала все холостые попарно танцевали Польский, следуя за женихом, перед которым танцевали два маршала; потом они взялись за руки и образовали круг, в средину которого вошел молодой с одним из танцевавших. Попрыгав с ним и поцеловав его, он схватил другого и повторил тоже самое, потом третьего и так далее, пока не перебрал всех. Затем они подняли его на руки, и он должен был выпить три стакана вина. <…> Император, внимательно следивший за всеми этими церемониями, сам участвовал в танце с женихом и делал все, что следовало. Когда с молодым покончили, все девицы, а за ними и все замужние женщины танцевали точно так же и с невестой, с той только разницей, что ее не заставляли пить. <…> При этих танцах литавры и трубы гремели вместе с музыкой» [86].

Лето 1723 года (предположительно). В Петербург по приглашению Петра I прибыла соединенная труппа И.К.Эккенберга и И.Г.Манна в составе комедиантов и «оперистов». Примерно в то же время из печати выходит афиша (предположительно относящаяся к данной труппе) с анонсом выступлений иностранных артистов.

«Забавный человек, подземист собою, преузорочные удивительные скоки делает, которые натурою нечаянны, которому и мастерица тож за ним действует: да еще ж с осьмью обнаженными шпагами, танец с ужасным видом отправляет: она же в танце на месте величиною в тарель более шестисот раз обращается, храня верно кадансы, и шпагами мечет более пятидесяти крат… Между каждою переменою екзерциции (упражнения. — Н.З.), вышеупомянутая всяким разным смехотворством и скоки различными, танцы французскими, галандскими и англинскими, довольно забавит.

Затем по всяк день новыми балеты забавление будет и оную комедию станут играть с воскресения пополудни с 4-го часу в неделе пять раз…» [87].

21 августа 1723 года. Представление неизвестного спектакля (предположительно вышеупомянутой труппы) в присутствии Петра I и его семьи.

«Тотчас по приезде императора началось представление, и его величество, сидя между обеими принцессами, имел терпение смотреть на него почти полтора часа» [88].

26 августа 1723 года. Праздник в саду Зимнего дворца по случаю дня рождения младшей дочери Петра I, царевны Натальи.

«Императорским принцессам в этот день очень хотелось танцевать, но по причине неприятной мокрой погоды ничего не могло состояться, почему и все обществоразошлось еще до 10-ти часов» [89].

18 декабря 1723 года. Праздник в Зимнем дворцепо случаю дня рождения дочери Петра I, Елизаветы.

«По окончании обеда начались танцы. <…> Часов в 9 бал окончился Английским цепным танцем, в котором участвовала сама императрица. Потом начался фейерверк» [90].

19 декабря 1723 года. Представление в Комедиантском доме на Мойке неизвестного спектакля (предположительно вышеупомянутой труппы) в присутствии Петра I и его семьи.

«В спектакле в этот день были обе императорские принцессы, император и императрица. Последние уехали, когда представление и в половину еще не кончилось» [91].

3 февраля 1724 года. Праздник по случаю тезоименитства старшей дочери Петра I Анны.

«Как скоро столы из большой залы были вынесены и ее вымели, его высочество (герцог Голштинский. — Н.З)открыл с принцессой Анной танцы, которые продлилисьдо половины десятого» [92].

24 ноября 1724 года. Праздник по случаю тезоименитства царицы Екатерины Алексеевны.

«…сидели в палатех в зале до 12-го часу… все господа, где была изрядная музыка, и танцевали» [93].

Это был один из последних праздников для Петра I. Будем надеяться, что на нем он отвел душу в столь любимых им танцах. В январе 1725 года императора не стало. Почти сразу после смерти современники единодушно стали называть Петра I великим, воздав таким образом должное его экстраординарному правлению. Мы же поставим ему в заслугу, может быть, не самое значительное из его деяний, но от этого не менее ценное и принципиальное — а именно то, что впервые в его время русский двор не отстал от других дворов в средствах и умении веселиться так, как веселились в Европе.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Походный журнал Петра I 1697 года. СПб., 1853. С. 26.

2. Цит. по: Морозов П. История русского театра до середины ХVIII века. СПб., 1889. С. 199.

3. Походный журнал Петра I 1698 года. СПб., 1853. С. 4.

4. Цит. по: Богословский М. Петр I. Материалы для биографии. Первые заграничные путешествия. Ч. 1 и 2. М., 1941. Т. 2. С. 117–118.

5. Там же. С. 116.

6. Петр Великий в Дрездене в 1698, 1711 и 1712 гг. // Русская старина. 1874. Т. ХI. С. 730.

7. Походный журнал Петра I 1698 года. С. 28.

8. Цит. по: Морозов П. История русского театра до середины ХVIII века. С. 199.

9. Всеволодский Гернгросс В. История театрального образования в России. СПб., 1914. С. 201.

10. Ключевский В. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М., 1990. С. 164.

11. Бассевич Г. Ф. Записки о России. М., 1866. С. 106.

12. Ключевский В. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. С. 176.

13. Дневник Георга Корба. М., 1868. С. 93.

14. Там же. С. 102.

15. Цит. по: Князьков С. Санкт Петербург и Санкт Петербургское общество при Петре Великом. СПб., 1914. С.9.

16. Цит. по: Всеволодский Гернгросс В. История театрального образования в России. С. 201.

17. Там же. С. 201.

18. Там же. С. 202.

19. Там же. С. 201.

20. Цит. по: Князьков С. Санкт Петербург и Санкт Петербургское общество при Петре Великом. С. 36.

21. Походный журнал Петра I 1708 года. СПб., 1853. С. 4.

22. Цит. по: Беспятых Ю. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 74–75.

23. Там же. С. 78.

24. Петербург петровского времени: Очерки / Под ред. А.Предтеченского. Л., 1948. С. 105.

25. Цит. по: Князьков С. Санкт Петербург и Санкт Петербургское общество при Петре Великом. С. 44.

26. Цит. по: Реформы Петра I: Сб. документов. М., 1937. С. 315.

27. Цит. по: Князьков С. Санкт Петербург и Санкт Петербургское общество при Петре Великом. С. 38.

28. Записки о Петре Великом Виллиамса. СПб., 1835. Ч. 1. С. 135.

29. Походный журнал Петра I 1712 года. СПб, 1854. С. 1.

30. Там же. С. 14.

31. Там же. С. 43, 63.

32. Походный журнал Петра I 1713 года. СПб., 1854. С. 51–52.

33. Походный журнал Петра I 1712 года. С. 65.

34. Беспятых Ю. Петербург Петра I в иностранных описаниях. С. 158.

35. Походный журнал Петра I 1711 года. СПб., 1854. С. 31.

36. Походный журнал Петра I 1714 года (доп.). СПб., 1854. С. 85, 88, 90, 93, 94.

37. Там же. С. 139, 143, 147–148.

38. Походный журнал Петра I 1715 года. СПб., 1855. С. 47.

39. Там же. С. 48.

40. Там же. С. 50.

41. Князьков С. Санкт Петербург и Санкт Петербургское общество при Петре Великом. С. 39.

42. Записки Вебера о Петре Великом и его преобразованиях // Русский архив. 1872. № 7—8. С. 1424–1425.

43. Там же.

44. Шляпкин И. Царевна Наталья Алексеевна и театр ее времени. СПб., 1898. С. 14.

45. Походный журнал Петра I 1716 года. СПб., 1855. С. 70, 72.

46. Там же. С. 22.

47. Там же. С. 77.

48. Там же. С. 79–80.

49. Там же. С. 94–95.

50. Там же. С. 100.

51. Бергман В. История Петра Великого. СПб., 1841. Т. 4. С. 47.

52. Походный журнал Петра I 1716 года. С. 103.

53. Журнал путешествия во Францию и пребывания в Париже Петра Великого в 1716 году // Отечественные записки. 1822. № 52. Декабрь. С. 314.

54. Петр Великий в Париже // Русский архив. Год третий: Историко литературный сборник. М., 1865. Вып. 1–12. С. 71.

55. Журнал путешествия во Францию и пребывания в Париже Петра Великого в 1716 году // Отечественные записки. 1822. № 52. Декабрь. С. 314.

56. Походный журнал Петра I 1717 года. СПб., 1855. С. 26–27.

57. Из петровского указа об ассамблеях // Библиографические записки. 1859. № 9. С. 270.

58. Питер Генри Брюс: Из «Мемуаров». 1714–1724 // Беспятых Ю. Петербург Петра I в иностранных описаниях. С. 173.

59. Брикнер А. Иллюстрированная история Петра Великого. СПб., 1902. Т. 1. С. 254.

60. Цит. по: Реформы Петра I: Сб. документов. С. 349.

61. Брикнер А. Иллюстрированная история Петра Великого. Т.1. С. 256.

62. Описание изданий гражданской печати, 1708 — январь 1725 г. М.; Л., 1955. С. 256–257.

63. Походный журнал Петра I 1719 года. СПб., 1855. С. 124.

64. Брикнер А. Иллюстрированная история Петра Великого. Т. 1. С. 254.

65. Костомаров Н. Окно в Европу. Господство дома Романовых до вступления на престол Екатерины II. М., 1996. С. 501–502.

66. Походный журнал Петра I 1720 года. СПб., 1855. С. 14.

67. Брикнер А. Иллюстрированная история Петра Великого. Т. 1. С. 254.

68. Князьков С. Санкт Петербург и Санкт Петербургское общество при Петре Великом. С. 49.

69. Там же. С. 51.

70. Карнович Е. Ассамблеи при Петре Великом // Древняя и Новая Россия, 1877. Год третий. Т. 1. Янв., февр., март и апр. С. 82.

71. Краткое описание города Петербурга и пребывания в нем польского посольства в 1720 году // Беспятых Ю. Петербург Петра I в иностранных описаниях. С. 57.

72. Цит. по: Князьков С. Санкт Петербург и Санкт Петербургское общество при Петре Великом. С. 51.

73. Записки графа Бассевича // Русский архив. Год третий: Историко литературный сборник. С. 198.

74. Дневник камер юнкера Ф.В.Берхгольца. 1721–1725. М., 1902. Ч. 2. С. 47.

75. Походный журнал Петра I 1721 года. СПб., 1855. С. 50.

76. Дневник камер юнкера Ф.В.Берхгольца. 1721–1725. М., 1902. Ч. 2. С. 52.

77. Там же. С. 80–81.

78. Там же. С. 104.

79. Там же. С. 112–113.

80. Там же. С. 127.

81. Там же. С. 138–139.

82. Там же. С. 146.

83. Там же. С. 160.

84. Там же. С. 164.

85. Дневник камер юнкера Ф.В.Берхгольца. 1721–1725. М., 1903. Ч. 3. С. 63–64.

86. Там же. С. 110–111.

87. Цит. по: Библиографические записки. 1859. № 9. С. 269–270.

88. Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век. Ч. 1. От Петра до Екатерины II (1698–1761). М. 1914. С. 147.

89. Дневник камер юнкера Ф.В.Берхгольца. 1721–1725. Ч. 3. С. 138.

90. Там же. С. 185.

91. Там же. С. 185.

92. Дневник камер юнкера Ф.В.Берхгольца. 1721–1725. М., 1903. Ч. 4. С. 15.

93. Походный журнал Петра I 1724 года. СПб., 1855. С. 24.