Зингерман Б. Связующая нить: Писатели и режиссеры. М., 2002.

«Связующая нить» — сборник литературоведческих и театроведческих статей Б.Зингермана начиная с 1955 года (статья о Н.П.Акимове) и заканчивая последней прижизненной публикацией (несколько раз опубликованная статья «Человек в меняющемся мире. Заметки на темы театра ХХ века») — представляет собой своеобразную антологию собственного научно-исследовательского творчества, подготовленную Борисом Исааковичем буквально за несколько месяцев до смерти. Антологию, поражающую воображение не столько широтой охваченного материала и глубиной его проработки (факт, слишком очевидный для всех, кто знаком с творчеством Зингермана), сколько (факт, становящийся очевидным по прочтении подряд работ разных лет) удивительной цельностью, если так можно выразиться, «культурно-исторического мировоззрения» Бориса Исааковича.

На протяжении многих лет исследователя интересует в первую очередь то, как литература, театр, кино, живопись, музыка отражают место человеческой личности в общественно-политическом, культурно-философском и морально-этическом климате определенной эпохи. Выражаясь конкретней: как положение реального конкретного человека в строго определенном месте (государство) и строго определенном времени (политический строй) влияет на образ человека в искусстве этого времени и пространства.

Этот, казалось бы, узкосоциальный подход на самом деле влечет за собой подробную разработку наиболее существенных составляющих такого мало пригодного для «разъятия и классификации» предмета изучения, каким является произведение искусства. «Человеческий фактор», абстрактное буквосочетание на уровне политической демагогии, может — буде оно взято на вооружение серьезным исследователем — очертить круг проблем, наиболее существенных для основного момента искусствоведческих дисциплин — человеческого восприятия.

Проблемы времени и пространства, личности и массы, гения и посредственности, традиции и авангарда, Востока и Запада, объема и плоскости — все эти проблемы остаются на уровне высоких абстракций, пока не наполнены «человеческим фактором». А как только наполнены, антитезы снимаются сами собой: и вот уже «традиционный» Станиславский с наклеенным на него ярлыком «натуралиста» выступает в конце жизни завзятым поклонником «театральности», «авангардным» ее адептом; а главный «новатор» — Мейерхольд — защитником «традиционных ценностей».

Певцы «сонной российской провинции» — Гоголь и Чехов — предстают неутомимыми путешественниками, противопоставляющими «застывшему существованию» «мотив дороги», заявляемый либо в творчестве (гоголевский Чичиков), либо — в собственной биографии (поездки Чехова по «азиатской» России).

А наилучшим материалом для «Театрального Октября» — «авангарднейшего из авангардных» периодов русской культуры — оказывается не «новая» и даже не «новейшая» драма, а русская театральная классика: еще недавно поносимый символистами Островский, футуристами — Пушкин, а также Гоголь, Грибоедов, Сухово-Кобылин, Салтыков-Щедрин и т.д., и т.п.

Не менее важным, чем для «объема» и «неоднозначности» подаваемых фигур, «человеческий фактор» оказывается для объективной оценки роли последних в общемировом творческом процессе. Так, отрицательная статья про Акимова, явно несущая на себе отпечаток того времени, когда она написана (1955 год), создает, тем не менее, образ неординарной творческой личности, противопоставившей себя даже на уровне поведения тому самому пространству (страна) и времени (политический строй), в рамках которых ему — режиссеру с мировым именем — приходилось творить. А в откровенно панегирической статье про Г.А.Товстоногова возникает, несмотря ни на что, образ уверенного мастерового, целиком остающегося в рамках собственных «хронотопных» координат.

Разумеется, моя рецензия была бы не полной без упоминания того единственного случая, когда преобладание «человеческого фактора» в комплексном методе Зингермана привело к возникновению на страницах рецензируемой книги… самого Бориса Исааковича! Свою последнюю, законченную в 2000 году статью «Человек в меняющемся мире» Зингерман писал с включенным телевизором, т.к. шел футбольный чемпионат мира 1998 года: «…последнее великое многоактное многонациональное драматическое действо конца столетия».

Завзятый футбольный болельщик, Борис Исаакович проиллюстрировал наметившуюся по ходу статьи ситуацию «конца истории» и «отсутствия личности» в «постмодернистской ситуации» современной культуры аналогичной ситуацией в современном футболе: «С одной стороны, отсутствие новых творческих идей — типичное для общественной жизни и культуры конца века, с другой — прожектерство, избыток организации, упоение начальственным диктатом, при котором самый талантливый футболист (или актер — не все ли равно?) лишается свободы воли и превращается в умелого пластичного исполнителя чужих замыслов и предписаний». Зингерман делает страшный, прежде всего — для собственной мировоззренческой позиции, вывод об исчерпанности индивидуализма, об отсутствии места для личности в ситуации современной культуры, но последняя фраза статьи и — книги в целом (фраза, ради которой я рекомендую эту книгу не только театроведам, филологам, киноведам и футболистам, но всем, кто так или иначе не заинтересован в растворении «человека», размывании «личности» на заснеженных полях «гипертекстов» и в «белом безмолвии» интернетных чатов), несмотря ни на что, оптимистична.

Вот она: «Уроки последнего футбольного чемпионата будут усвоены в полной мере людьми начала следующего, XXI века».

Декабрь 2002 г.