ШЕСТОЙ ВЕЧЕР
Примерка новейшей театральности к классическому наследию — дело заманчивое, и редкий современный режиссер не отдал ему дань. Путь радикального пересмотра привычного сценического облика классиков можно считать проторенным. Начал торить эту дорогу еще Мейерхольд, продолжили его многочисленные подражатели, а сделали удобным театральным маршрутом наши современники. Этот маршрут и избрал Виктор Рыжаков, когда взялся за решительную модернизацию «Пяти вечеров». Он отказался от всяких проявлений рутинной театральности — добросовестного историзма, стилизованного ретро или условного бытоизображения. К старой пьесе режиссер подошел как к новой драме — не в том смысле, что насытил ее ненормативной лексикой или превратил в монологическое словоизвержение, а в том, что при работе над нею использовал современные постановочные принципы. В результате спектакль получился странным и вызвал разноречивые суждения. Для его объемной оценки важно все. И то, что Рыжаков справедливо считается «специалистом» по современной драме. И то, что он избрал для постановки «кастинговый» принцип распределения ролей, в результате чего володинские роли играют артисты разных театров. И, наконец, то, что «гарантией качества» спектакля выступило пространство Мастерской Петра Фоменко, облагороженное режиссурой мастера и искусством его актеров.
Изощренная модернизация коснулась прежде всего зримого облика спектакля. Нарочито упрощенный основной декорационный модуль (вертикальная перегородка на квадратном подиуме) оказался «обманкой», поскольку использовался разнообразно и фантазийно. Применение экрана для видеопроекций, компьютерной анимации, мультимедийных рисунков создавало своеобразное кибер-пространство. Мобильное, подвижное, эксцентричное, оно не претендовало на изображение комнаты в коммуналке или подсобки в продмаге. Его задача была проще и носила троякий смысл: во-первых, впечатлять зрителя фактурой ультрасовременных материалов; во-вторых, быть «станком» для игры актеров; в-третьих, служить средством максимал динамизации действия.
Стиль актерской игры в этом спектакле столмобилен и высокотехнологичен, как декорацион оформление. Поддерживаемые вращением под и трансформацией вертикальной перегородк — тисты вертятся, сгибаются, подпрыгивают, порх — ют, взлетают вверх по конструкции и почти леви — руют. (Не случайно без упоминания о Шагале не о — ходится ни одна рецензия, впрочем, режиссер бросил эту подсказку рецензентам в одном из с интервью.) В пластическом рисунке ролей — эк — тризм и асимметрия до мизансценической вы — ности (хореография Олега Глушкова). В голосо — нии — интонационные перепады от хрипа и ви до шепота и потери звука; речь почти без пауз, бы- страя до скороговорки. Все изменения прихотливого и разнообразного аудиовизуального ряда временами не успеваешь уловить, но отдать должное изобрета- тельности режиссера и заразительности актеров ты просто вынужден.
Зрителям предложена история о любви, если не вечная, то вневременная. Но тут-то и кроется основное противоречие замысла, связанное с тем образом времени, который воссоздан в «Пяти вечерах». Александр Володин — драматург и не просоветский, и не антисоветский, а, скорее, «мимосоветский», но в его пьесе реалии советского времени, бытового обихода, психологии и поведения действующих лиц не только точны и отчетливо прописаны, но и прочно связаны с действенным развитием фабулы. Операция разрыва с ними сулила нешуточные проблемы. Во всяком случае, она никак не могла пройти безболезненно и в первую очередь отозвалась на содержательности исполнения.
Такие «мелочи», как социальные характеристики образов, не заинтересовали создателей спектакля. Игра артистов четко фиксирует и даже подчеркивает все моменты зажатости, нелепости, исковерканности персонажей. И столь же четко фиксированы в них мгновения пробуждения чувств, эмоциональной распахнутости и даже агрессивной чувственности. На этом парадоксальном несовпадении строится психофизическая партитура практически каждой роли. И этим же она исчерпывается. Неразрешенным остается вопрос: а что это они такие зажатые и чем же все-таки обусловлены их комплексы? Вопрос немаловажный, но, несмотря на превосходную игру актеров, остающийся без ответа. Думается, что все-таки дело в той самой пресловутой «советскости», она была оставлена без внимания — и спектакль оказался лишен всякой социально-психологической подоплеки. Зрители старшего поколения, хранящие в памяти опыт пережитого, почувствовали себя обобранными (и именно из этой части зала прозвучали самые резкие оценки спектакля). А молодежь восприняла увиденное живо, но неглубоко. Для них это оказалось только «интересно» — не более того.
Нина Шалимова
1. Какие качества театрального критика нужно занести в Красную книгу?
Любовь к театру…
2. Зачем сохранять театроведение?
Чтобы было кому мучиться над этим вопросом…
3. Ассоциации: театральный Петербург — это…
БДТ, Александринка, Невский проспект, Московский вокзал…
Комментарии (0)