Дж. Россини. «Путешествие в Реймс». Мариинский театр.
Дирижер Туган Сохиев, режиссер-постановщик Ален Маратра,
художник-постановщик Пьер-Ален Бертола
Совместная постановка с театром Шатле, Париж
Пересказать сюжет «Путешествия в Реймс» не стоит и пытаться.
В спектакле Мариинского какие-то молодые люди куда-то собираются то ли ехать, то ли лететь (легкая передвижная «лесенка» на планшете очень напоминает самолетный трап). Весело переговариваясь с публикой (по-русски), они с чемоданами и баулами забираются на планшет, кто по белому подиуму, убегающему в зал, кто прямо из прохода, благо никакого разрыва со сценой нет — оркестровая яма превращена в просцениум.
По подиуму, приветствуемый бурными возгласами, мимо неловкой горничной с пылесосом пробирается элегантный молодой господин в небрежно накинутом пальто и шляпе — это дирижер. Взмах руки — и слетающее, будто с монумента, покрывало являет эффектную картину: оркестр Мариинского театра на сцене во всем блеске белых фраков и сверкающих инструментов.
И льются мелодии упоительного Россини.
Музыка звучит в спектакле очень стильно по части оркестра и пения (по-итальянски). А россыпь событий, недоразумений, флиртов, скандалов, примирений, искрометных ансамблей и красивых арий складывается в веселое, живое, остроумное представление, где каждый участник имеет возможность показать себя с лучшей стороны.
Нашу академию поругивают, и часто не без основания: за «подснятое» с дыхания пение, за культ небольших голосов, за безразмерно-длительное пребывание в статусе академиста. И не только за это.
Л. Юдина (Графиня де Фольвиль). Фото Н. Разиной
Но вот они собрались все вместе. Получили хорошего профессионала-режиссера Алена Маратра, отлично знающего, чего он хочет, и молодого дирижера Тугана Сохиева, прекрасно уловившего атмосферу представления.
Так как «академическая» молодежь неоднократно исполняла россиниевское творение в концертах, музыкальных и вокальных проблем у них к моменту сценической премьеры — минимум. И вся команда во главе с ироничным французским мэтром выдает отличный результат.
Актеры совершенно спокойно распевают сложные ансамбли, находясь в отдаленных друг от друга точках и не сверяясь с рукой дирижера, занятого оркестром в арьере сцены. Они свободны в передвижениях и позах, и даже прыжки и падения не мешают им уверенно и качественно вокализировать. А ансамбли здесь, честно говоря, убийственные! Чего стоит одно только четырнадцатиголосное построение, которое молодые артисты осваивают с легкостью и даже явной профессиональной бравадой.
Нельзя сказать, что режиссура Маратра поражает новизной и сверхоригинальными находками. Но все как-то к месту и без претензий на нечто очень значительное. К счастью, ни певцы, ни постановщик не относятся к «грандиозности» событий и «величественному» блеску оркестрово-вокальных построений со «звериной оперной серьезностью». И не пытаются комиковать. Все очень хорошо чувствуют, в каком ироничном жанре они пребывают, и отрабатывают его специфику весьма элегантно. Режиссер сделал ставку на полное раскрепощение актеров, на активное вовлечение их в игровую стихию, на удовольствие, которое должны получить не только зрители, но и исполнители.
И они его получают. Ибо все придумано так, что самое трудное сделать легко. Нет перед глазами фигуры дирижера — но есть целая система мониторов, обеспечивающих контакт с маэстро. Есть максимальная приближенность к слушателям — совсем не нужно форсировать голос, и можно спокойно им пользоваться для достижения любых вокальных эффектов, будь то филигранная отделка фиоритур («выходная» ария графини де Фольвиль — Ларисы Юдиной), умопомрачительный темп скороговорки (монолог дона Профондо — Николая Каменского) или тонкая интонационная раскраска игровых дуэтных сцен (маркиза Мелибея — Анна Кикнадзе — граф Либенскоф — Даниил Штода).
И. Гиголашвили (Каринна), Д. Воропаев (Бельфоре). Фото Н. Разиной
Казалось бы, драматургия этой оперы построена на нехитром чередовании эффектных дивертисментов. На самом деле Россини с редким драматургическим мастерством располагает номера таким образом, что зрительский интерес к происходящему не ослабевает. Условие лишь одно: хорошо музицировать и вокализировать. В молодежный спектакль Мариинского это было заложено изначально. А умения заразить всех атмосферой хеппенинга, зарядить молодых красивых актеров азартом, подкидывая им веселые придумки, Алену Маратра, видимо, не занимать. Очаровательная мадам Кортезе Анастасии Беляевой, в алом костюмчике с задорным «хвостиком», катается по сцене на высоком белом трапе, русский генерал с лампасами Даниила Штоды выезжает на настоящем белом коне, светская поэтесса Коринна Ирмы Гиголашвили является публике в умопомрачительном туалете, словно в пене взбитых сливок, застенчивый лорд Сидней Вадима Кравца втягивается в забавный игровой диалог с лукавой флейтисткой, кавалер Бельфоре Дмитрия Воропаева совмещает любовные похождения с игрой в гольф.
Всех «аттракционов» не перечислить, как и всех исполнителей в разных, весьма достойных составах. Однако просматривается некая закономерность: легкие женские и почти все мужские голоса звучат лучше, чем более плотные женские. К вокалу Ларисы Юдиной, Елены Горшуновой и Анастасии Беляевой претензий нет, тогда как исполнительницы партий Коринны и маркизы Мелибеи не всегда могут похвастаться идеальной ровностью звучания.
Намечается и некоторая опасность «провисов» в спектакле, когда актерская энергетика чуть ослабевает и зритель начинает позевывать. Но не долго. Неожиданное мгновенное нагромождение легких кубов с восседающим сверху вокальным виртуозом доном Профондо или веселые заигрывания с публикой из первого ряда во время сложного ансамбля вновь возвращают зрительское внимание.
«Путешествие в Реймс» — очень живой организм, молодой, пульсирующий и вибрирующий. А потому спектакль имеет право на представления более и менее удачные; однако ему вряд ли грозит занудство.
Май 2005 г.
Комментарии (0)