Беседы Дж. Верди и А. Дюма-сына во время исполнения
знаменитой оперы «Камелии для Травиаты». «Петербург-концерт».
Режиссер Владислав Пази
В Доме Кочневой сыграли «Травиату» Дж.Верди. В. Пази поставил ее будто от имени хозяйки известного петербургского особняка на Фонтанке. Будто пришли к ней гости на представление домашнего театра, где опера идет под рояль, где публику сопровождают в экскурсиях по залам сами авторы — композитор Верди и писатель Дюма-сын. Вернее, они представляются авторами от себя лично — от актеров театра Ленсовета Г.Траугота и А.Новикова, от имени нынешних владельцев здания — «Петербург-концерта», от имени создателей спектакля. В этом сложном наслоении масок-ролей они вели себя непринужденно, чуть подтрунивали над собой, над теми знаменитостями, которых изображали, и при этом мгновенно преображались, когда речь заходила о любимых героях бессмертной «Травиаты». Отчасти они еще были и переводчиками — опера исполнялась на итальянском. Надо отдать им должное: необходимые интонации они нашли и повели за собой зрителя, постепенно заручаясь доверием к необычным правилам игры.
А правила, действительно, необычны. Каждый акт оперы разворачивается в другом зале, и каждый из залов замечательно подходит к исполнению уже собственной роли — служить гостиной у Виолетты, походить на загородное поместье влюбленных, представлять парадный зал дома Флоры и спальню Виолетты с креслом у камина в финале.
В необычном положении оказались актеры — они буквально в метре от зрителей, глаза в глаза. Здесь заметна каждая мелочь, ошибка в оценках, запоздалость или преувеличенность реакций. Без этого, естественно, не обошлось — исполнители массовых (относительно массовых — не более десяти человек) сцен составили весьма пеструю картину, начиная с внешности и кончая возрастом. И вели себя с разной степенью сценической умелости. Некоторые пережимали по части смеха и всеобщего оживления, дамы излишне кокетничали, джентльмены, как могли, подыгрывали, порой довольно неуклюже. Но все работали честно, никто из действия не выключался, все проявляли явное удовольствие от происходящего, даже, я бы сказала, азарт — и не откликнуться на это было невозможно. Хотелось простить сценическую неопытность — некоторые из исполнителей впервые выступали не как вокалисты, но и как артисты.
Особое внимание досталось, конечно же, главным героям — тут уж крупный план так крупный план. Здесь необходимо отметить хорошее качество вокала у А.Дичковского, который пел Жоржа Жермона. В любимой и коварной для баритонов партии он выглядел достойно, хотя никак особенно не проявил себя сценически. Поначалу казалось, что слишком робок и скромен Альфред — А.Намиток. Как ему удалось при такой застенчивости объясниться в любви в первый же вечер знакомства — вопрос. Есть разница между скованностью провинциала Альфреда и скованностью актерской. Иногда эта граница нарушалась. Но к третьему акту все стало на свои места, и кульминация роли прошла с должным темпераментом и истинным драматизмом. И мизансцена запомнилась, когда Альфред как-то безнадежно сползает всей спиной по стене вниз, словно обессилев и поняв уже сразу, что гнев напрасен, что безобразный, стремительный выплеск эмоций недостоин. И голос иначе звучал — свободно, полетно. В финале, когда Альфреду решительно нечего делать, как только переживать при отсутствии развернутого музыкального материала, артисту все же удалось избежать фальши поведения. Он был искренне тронут — до слез в глазах — страданиями и несбыточными надеждами Виолетты. Впрочем, тут было чему сопереживать. Потому как И.Мкртичева играла свою героиню с такой органикой, так тонко и трепетно, была так обаятельна, что реакция партнера естественна. И реакция зрителей. Актрисе единственной, пожалуй, удалось найти меру во всем — в нюансах пения, нефорсированного, технически точного и без расчета на огромный зал, в поведении — несуетливом и несуетном, как бы даже и не театральном. Давно стала штампом фраза «она жила в роли». Но это так. Она была именно Виолеттой Валери, светлой, нежной и бесконечно несчастной. И этот дом оказался для нее не чужим. Она вела себя в нем так, будто он ее собственный. Он ей впору, он ей дорог, с ним тяжело прощаться?— она его душа.
Такая Виолетта — неожиданность, редкость, приятный сюрприз. Можно сказать сильнее — открытие. Травиата заслужила свой букет камелий.
Комментарии (0)