А. Федорченко. Фото из архива режиссера

Девятнадцать лет назад мне повезло. Мне прислали сценарий и сказали, что один режиссер хочет познакомиться со мной. Я прочитала сценарий и отказалась. Хотя он мне понравился. Просто, прочитав его, я подумала: «Эта роль для женственной, хрупкой и красивой актрисы. Где я и где эта роль?» Я тогда только окончила ГИТИС, мыслила себя состоявшимся режиссером и, глядя на себя со стороны, считала, что совершенно не подхожу для этой роли. Я не хотела тратить время на пустые встречи. Я тогда еще не знала, насколько мне повезло. Как я уже написала, мне очень понравился сценарий, правда, он совсем не был похож на сценарий. Это и не был сценарий в буквальном смысле этого слова, это была повесть «Овсянки» Дениса Осокина.

А режиссера звали Алексей Федорченко.

Кастинг-директор настояла на встрече, и я пришла знакомиться с режиссером с четкой установкой отказаться и не питать иллюзий. Все честно сказать, что я думаю про сценарий и себя в отношении этого сценария. Проговорив с Алексеем два часа, я вышла из офиса в полной уверенности, что я готова идти за ним на край света и делать все, что он мне скажет. Это была магия. А Алексей оказался не просто режиссером, а магом, добрым волшебником, который, не делая никаких усилий, даже не раскрывая тебе замысла фильма, просто разговаривал, рассказывал о себе, о том, как увидел в интернете фотографию моей дочери, заинтересовался, а как выглядит мама этой красивой девочки, нашел мою фотографию, прочитал мой Живой Журнал и решил познакомиться. Смеясь и играя с моей крысой-альбиносом, которую я не смогла оставить дома, потому что она болеет и после встречи с режиссером надо ехать к ветеринару, рассказывая о своих котах и своей дочери, Алексей, совершенно незаметно, украл мое сердце, влюбил, завербовал и сделал меня своим адептом на всю жизнь. Возможно, это и есть режиссура — влюблять в себя людей, незаметно меняя окружающий мир и реальность. Кстати, мой учитель Аркадий Иосифович Кацман именно так и сказал на одном из первых занятий: «Вы должны влюблять в себя окружающих. Всех. Каждого встреченного вами человека. Тогда они будут вашими союзниками».

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Забавный факт. Если набрать в поисковике «Первые на Луне» (название первого полнометражного игрового фильма Алексея Федорченко), то поисковая система предлагает тебе сразу же расширение поиска — документальный фильм. Именно так — фильм «Первые на Луне» получил премию за лучший документальный фильм в конкурсной программе «Горизонты» (англ. Venice Horizons Documentary Award) на Венецианском кинофестивале в 2005 году. Я не знаю, что там произошло. Высокое международное жюри Венецианского кинофестиваля, то ли поверив в реальность журналистского расследования (а именно журналистским расследованием о том, что первая космическая ракета была построена в Советском Союзе и отправлена на Луну еще до Второй мировой войны, и является этот фильм), то ли приняв правила игры новой реальности, которую создал фильм Федорченко и начав играть по этим правилам, приняло решение дать премию этому фильму как документальному. Есть такой жанр — мокьюментари — псевдодокументальное кино. Когда игровое кино снимается по законам документального. Но мне больше нравится думать, что Алексей Федорченко работает в жанре магического реализма, как Борхес, Маркес и Кортасар, встраивая магию в реальную картину мира, тем самым изменяя реальность и создавая свои миры.

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Я никогда не забуду, как после международной премьеры фильма «Овсянки» переполненный зал самого большего кинотеатра Венецианского кинофестиваля Mostra встал и аплодировал стоя пятнадцать минут фильму и съемочной группе. А председатель международного жюри основного конкурса, Квентин Тарантино, бросал в воздух свою ковбойскую шляпу. Да, у нас были буквально свои пятнадцать минут славы, а потом, на следующий день, в бесконечных интервью иностранные журналисты спрашивали нас: «Скажите, а это правда, что в России до сих пор девушкам в день свадьбы подруги привязывают разноцветные ленты на женские волосы, там, под юбкой?» Алексей слушал эти вопросы, смеялся и говорил: «Юля, отвечай!» И я отвечала, что, конечно, правда, именно так и происходит, надо же сохранять вековые традиции. Иначе ответить я не могла и не хотела, невозможно было разрушить созданную Осокиным и Федорченко реальность, в которой два любящих мужчины везли свою мертвую любимую женщину в освященные места, чтобы сжечь ее на погребальном костре, сложенном из топорищ, купленных в придорожном сельпо, на берегу священной реки, а прах опустить в воду, чтобы единая душа народа меря, растворившаяся среди других людей, могла воссоединяться для возрождения. И так в каждом фильме Алексея. Придуманный им мир становится абсолютно реальным, и не возникает сомнения, что именно так и происходит. В «Небесных женах луговых мари» полицейский останавливает зомби, ударив ему по губам бусами, которые он достает из форменного кармана, в «Ангелах революции» «новые» люди хоронят других «новых» людей в супрематических гробах, в «Анне» фашисты справляют Рождество в комендатуре, расставив сотни свечей по всему столу и надев страшные маски языческих ряженых, — и всему этому веришь. И не возникает даже тени сомнения, что может быть иначе. Потому что в той реальности, которую создает магический дар Алексея Федорченко, иначе быть не может.

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Во всем, что он делает, в каждом его фильме нет ни одной фальшивой ноты, ни одной недостоверной интонации, каким бы фантастическим ни был сюжет. Я знаю, что Алексей мечтает поставить спектакль. Вместе с Лидой Канашовой они написали инсценировку «Книга царя Давида» по мотивам одноименной книги Стефана Гейма. В 2015 году Алексею даже удалось договориться о постановке в Табакерке, но потом, как это бывает в театре, что-то пошло не так. А мне бы так хотелось увидеть его магический мир, его новую реальность, созданную по законам театра в игровом пространстве сцены.

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Жизнь Алексея Федорченко как она выглядит в его Фейсбуке

Однажды я даже посвятила Алексею пост в Фейсбуке: «Птицы хлопают крыльями. Песчаный ветер сушит губы, и скрипит песчаная пыль на зубах. Болит песком обожженное горло. Болит обожженное пустотой сердце. И глаза слезятся не от боли, а от ветра. Песок выедает глаза. Когда ты в последний раз меня целовал? Когда я чувствовала твою слюну на своем языке? Я превращаюсь в твердое дерево черной породы. Дерево, которое не знает боли, которое тяжелей камня, которое пьет воду из песка. Так и я. Я пью любовь из пустоты. Из равнодушия, из отстраненности, из одиночества. Я пью любовь из песчаного ветра, который все смущает. Там, за гранью. Я пью любовь из белого неба, сожженного солнцем. Я пью горечь коры узловатой оливы. Я становлюсь старым деревом, и в сосках моих только горечь. И тело мое уже никого не утоляет, внутри меня песок и черное дерево, которое тонет в воде. Пустынные ханаанские собаки воют, завидев меня. Они сосут мою грудь и всю ночь нюхают мое лоно. Я хочу быть съеденной ими во сне. Может быть, мое пустое тело утолит их голод. Птицы хлопают крыльями. Пугают собак. У меня еще есть силы отогнать их от лица. Они смотрят в мои глаза как в воду. Они хотят ее выпить. Опустить свои тяжелые клювы в синеву моих глаз. Их боятся даже пустынные ханаанские собаки с шерстью цвета морского песка в летний день. Птицы хлопают крыльями и грозно смотрят. В одной из прошлых жизней меня звали Иувиель. Я шила тончайшим серебром саваны для отрубленных голов. Они часто смотрят на меня, пока я снимаю мерки. Смотрят живыми глазами. Часто плачут. „За что?“ Я не знаю ответа. Я просто шью саваны тончайшим серебром. Иногда я целовала их в губы, когда никто не видел, и представляла, какое у этой головы было тело. Я старалась раздвинуть языком мертвые губы и коснуться зубов. Ни одну голову я не отправила в мешок без поцелуя. Они все были моими мужьями. Каждый из них входил в меня своим воображаемым телом. Там, за порогом смерти, они помнят, что я была их последней женой».

Часто я грущу, что после «Небесных жен» мне не нашлось места в новых фильмах Алексея, потому что чувство невозможности работать с ним, как с режиссером, для меня сравнимо с чувством потерянного рая, зато уже девятнадцать лет у меня есть друг, настоящий маг и волшебник, великий режиссер Алексей Федорченко.

Май 2021 г.