Бывшие главные режиссеры А. Морфов, А. Баргман

Худрук театра В. Новиков

Главный режиссер Л. Алимов

Разноцветные стеклянные котята прямо от производителя, элитные носки на каждый день, дизайнерское серебро, шубы-меха, матрешки, императорский фарфор, мыло ручной работы и сэндвич с рукколой и докторской колбасой. «Невский Пассаж», пожалуй, самая бестолковая торговая площадка в самом центре Петербурга. Отсутствие хоть какого-то интересного предложения гармонично сочетается с полным отсутствием вкуса и здравого смысла в выборе резидентов. И, несмотря на недавний (и все еще продолжающийся) ремонт и некоторый ребрендинг, здесь царит атмосфера захолустного Старгорода. Соседний Елисеевский после обновления стал дорогостоящей игрой в старинный магазин, нэпманский шик, доступный не каждому, но он неизменно притягивает толпы зачарованных зевак. Простецкий и потрепанный Гостиный двор не балует посетителя вкусом и стилем, но легко может заманить предложением всего чего душе угодно по приемлемым ценам. Крытая же торговая галерея «Невский Пассаж» подходит только для того, чтобы преодолеть расстояние от Невского проспекта до Итальянской не узкой и пыльной Садовой, а защищенной от дождя и другой петербургской непогоды внутренней улицей. И последние несколько месяцев я проделывала этот маршрут регулярно, чтобы попасть в Санкт-Петербургский академический драматический театр им. Веры Федоровны Комиссаржевской, театр, живущий в одном здании с торговой галереей, театр при магазине.

Вызываясь написать о театре Комиссаржевской, который, признаюсь, никогда не входил в сферу моих театральных предпочтений, я и представить не могла, какая это будет непростая задача — определить его лицо, вывести формулу.

Он ведет свое летоисчисление от «блокадного» театра, созданного в Ленинграде в 1942 году, затем он назывался «Ленинградским драматическим», а в 1959-м получил имя В. Ф. Комиссаржевской. С 1966 по 1991 год театром руководил Рубен Агамирзян. А вот уже с 1992 года и поныне его глава — Виктор Новиков, при Агамирзяне — заведующий литературной частью.

При художественном руководителе В. А. Новикове у театра регулярно появлялись и исчезали главные режиссеры. Нынешний репертуар содержит уже изрядно пожившие хиты эпохи главного режиссера Александра Морфова («Буря», «Мыльные ангелы», «Сон в летнюю ночь»), спектакли, поставленные Александром Баргманом, который недолго был главрежем («Ночь Гельвера», «Графоман», «Прикинь, что ты Бог»), ну и постановки последних нескольких лет, прожитых без главного («Сегодня или никогда», «Привидения», «Мизантроп», «В осколках собственного счастья», «Доктор Живаго»). В апреле 2018 года главным режиссером стал актер и с недавних пор режиссер Леонид Алимов, постановщик спектакля «Доктор Живаго».

Во все эти плавно перетекающие один в другой периоды в театре случались любопытные премьеры, спектакли и Морфова, и Баргмана имели много поклонников, как в среде критиков, так и у широкого зрителя. Но были и есть (их гораздо больше) названия, которые опускают художественную планку настолько низко, что говорить о каком бы то ни было едином уровне или лице театра становится сложно. В отличие от своего ближайшего соседа и тоже «театра при магазине», театра Комедии им. Н. Акимова, имеющего славное прошлое и стабильно безликое настоящее, театр им В. Ф. Комиссаржевской, при такой же роковой несменяемости художественного руководства, удивительно нестабилен. И все-таки, если говорить о его неизменных характеристиках, определенно только одно: Комиссаржевка — актерский театр со всеми вытекающими. Здесь правят актерская режиссура и актерский вкус и в лучших и в худших своих проявлениях, будь то спектакли выходцев из сего славного цеха Александра Баргмана и Леонида Алимова, постановки актрисы театра Маргариты Бычкова, опусы Романа Смирнова или Владимира Глазкова.

С. Бызгу (Мокин). «Графоман». Фото из архива театра

«Шизгара». Сцена из спектакля. Фото из архива театра

Чем плох актерский театр именно в версии Комиссаржевки? А именно тем, что движут создателями далеко не художественные намерения. Вот, например, в спектакле «Шизгара» отчетливо видишь, что тем, кто стоит на сцене, совсем не хочется про страдания человеческие и про судьбы родины, к чему призывает литературная основа, а хочется в красивом платье идти к авансцене. Режиссер Роман Смирнов так и застраивает спектакль, чтобы он соответствовал актерскому запросу, но в нагрузку все же докладывает залу про тяжелые судьбы советских женщин. Кажется, будь театр честнее и смелее, взял бы вместо романа Юлии Вознесенской пьесу Ив Энслер «Монологи вагины» — и свободные, раскованные актрисы театра Комиссаржевской Маргарита Бычкова, Кристина Кузьмина, Нелли Попова, Елизавета Нилова и другие разговаривали бы со сцены о том, что интересно и им, и зрителю. Собственно, потому, что никто так хорошо, как актриса, не расскажет про любовь к своему телу в любом возрасте и в любых формах, никто так не расскажет о свободе этим своим советским и постсоветским зрительницам. Но театр озабочен имитацией значительного и обслуживанием простых актерских желаний: эффектных платьев, чувственных поз на авансцене в контровом свете, бенефисных ролей в обрамлении блеклых партнеров.

«В осколках собственного счастья». Сцена из спектакля. Фото О. Стефанцова

В. Светлова, И. Грабузов в спектакле «Прикинь, что ты — Бог». Фото из архива театра

Когда же появляется в театре режиссер в современном смысле этого слова, театр, только что отплясывавший нечто весьма неприличное в «Сегодня или никогда» или в «Шизгаре», изменяется до неузнаваемости. В актерах проявляются ум, сложность и чувство меры, и театр тут же находит своего зрителя. Да-да, ирония в том, что тот самый как бы «зрительский» спектакль, хорошо сделанный «Театр», спектакль для женщин «Шизгара», «Сегодня или никогда» по пьесе петербургского «Полякова» В. Красногорова идут при пустых залах, а на «Осколках собственного счастья», поставленных Григорием Дитятковским по текстам Михаила Жванецкого, собирается настоящая театральная публика, и интеллектуальное напряжение между зрителем и сценой — прямо как на спектаклях старой Таганки.

Т. Кузнецова (Джулия Ламберт), Т. Самарина (Эви). «Театр». Фото из архива театра

Однако театр, как и его сосед-магазин, удивительно не чувствует своего клиента, своего географического положения и своего пусть не великого (ну не было здесь никогда Товстоноговых и Акимовых), но достойного театрального наследства и предлагает очередную пьеску про обмен мужьями-женами, написанную так исключительно «талантливо», что даже в репризах из коллекции гражданки Дубовицкой больше вкуса и меньше бороды.

Д. Пьянов (друг), Е. Бакулин (муж). «Сегодня или никогда». Фото из архива театра

Е. Нилова (Лара), И. Грабузов (Юрий Живаго). «Доктор Живаго». Фото из архива театра

«Доктор Живаго». Сцена из спектакля. Фото из архива театра

Что говорить о Красногорове, как знать, может, он держит руководителей театра в заложниках и таким образом вынуждает ставить свои опусы… Но вот последняя премьера театра «Доктор Живаго», она же — первый спектакль нового главного. Прозаический текст Пастернака, как листиками гербария, весь переложен выспренним чтением стихов Пастернака— Живаго всеми героями романа. И вся режиссерская конструкция словно позаимствована из спектаклей Анджея Бубеня, где каждый герой не столько играет роль, сколько является одним из рассказчиков в почти статичных мизансценах, одним из многочисленных голосов в оркестре минувшей эпохи. Но то, что ложится на романы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик» и «Зеленый шатер», которые Бубень ставил в Театре на Васильевском и в Балтдоме соответственно, — странно для романа Пастернака. О Живаго в спектакле, как о Даниэле Штайне у Бубеня, свидетельствуют все — от простого мужика до благородных дам. И читают его стихи, иногда по отдельности, а иногда коллективно, словно на сцене особые сектанты, «Свидетели доктора Живаго». Апофеозом этого решения становится коллективная, чувственная декламация: «Свеча горела на столе…» — начинает с придыханием Варвара Репецкая (Антонина Живаго), «Свеча горела…» — подхватывают другие. Что тут скажешь, эстетический вкус — понятие абстрактное и, говорят, совершенно детерминирован средой, в которой складывается. Но, может быть, в том и беда, что эстетически Театр им. В. Ф. Комиссаржевской не смотрит дальше ассортимента Пассажа, так и живет среди сувенирных лавок и шубохранилищ.

И, пригласив главным режиссером Леонида Алимов, театр, кажется, еще раз подтвердил свою генеральную линию — актерская режиссура, актерский вкус. А счастье было так возможно. Возглавь Комиссаржевку, например, Григорий Дитятковский, и театр тут же нашел бы свою нишу, своего зрителя, время бы в нем хоть немного сдвинулось с неперестающих пестрых 90-х. И прекрасные актеры, острохарактерные и лирические, комики, драматические примы и всевозможные фам фаталь, а в общем талантливейшие петербургские артисты Маргарита Бычкова, Евгения Игумнова, Родион Приходько, Денис Пьянов, Сергей Бызгу, Ефим Каменецкий, Георгий Корольчук, Валентина Панина действительно были бы таковыми на сцене театра Комиссаржевской.