Р. Рязанцев, М. Чкаловский, Т. Оськин. «Нева-чат».
Театр «Балтийский дом». Режиссер Игорь Селин.

Для того чтобы узнать, что такое виртуальная любовь, теперь не обязательно просиживать свободное время перед экраном компьютера. Надо просто задвинуть клаву, кликнуть друзей и —Go-Go! — на новую ролевку «Нева-чат» в театр «Балтийский Дом». Пользователи они же зрители — такие же знатоки жизни в Интернете, как и геймеры хотя бы в силу возраста: в молодежном театральном проекте участвуют, в основном, ребята «с улицы», тусовщики, которым повезло с кастингом. Интерактивное шоу на сцене «Балтийского Дома» стало реальной возможностью для танцевальных коллективов самых разных направлений показать себя широкой публике, но самыми успешными были номера брейкеров. Зал поддерживал ритм аплодисментами, девочки визжали, несколько старушек, приплясывая, помахивали воздушными шариками.

Дискотечная атмосфера, царящая не без помощи Г. Фильштинского (художника по свету), исключала скуку, и, не будь в мюзикл его драматургической составляющей, театральный проект, возможно, стал бы «новой творческой достопримечательностью великого города», как об этом мечталось в анонсе.

Автор либретто — некто М. Чкаловский, виртуальная сущность которого подчеркивается создателями шоу как пример жизнеподобия и актуальности «Невы-чата», видимо, не в курсе, что «пьеса должна иметь начало, середину и конец» (наше все — Аристотель). Соавтор М. Чкаловского — местный мастер стихотворного жанра — Т. Оськин также упустил это из виду. Третий «текстовик», замешанный в проект шаловливыми руками либреттистов, У. Шекспир, к сожалению, вообще не мог возразить против своего участия в шоу, ибо себе он давно уже не принадлежит. В результате соавторства М. Чкаловского и Т. Оськина появился некий продукт, из которого режиссер И. Селин постарался сделать конфетку в ярком фантике, и который мы, набравшись терпения, попробуем описать.

Начало мюзикла — посвящение Петербургу, да и как иначе, ведь «проект осуществляется в рамках культурных акций, посвященных 300-летию города». Люди в серых балахонах заполняют конструкцию, на которой разворачивается действие: трехуровневое сооружение А. Орлова, созданное с любовью к геометрии. «Санкт-Петербург — северный рай», — уверяют балахоны, а в это время в большом белом шаре возникают картинки с видами города. Всего таких шаров — три, они висят под потолком вместе с тремя цилиндрами, в одном из которых и прибывает на сцену главный герой мюзикла — DJ Ромео (А. Цхай). Он звонко поет, красиво танцует да к тому же развлекает клубную молодежь историей своего приключения в чате. Сразу отметим, что конец рассказа утонул в общем финале мюзикла, когда место действия уже не имело никакого значения: то ли чат, то ли клуб — непонятно.

Едва переступив порог чата, герой сталкивается с Оппом, он же — Опытный (А. Ронис) — вредоносным виртуальным существом, «проклятием чата». Он присутствует на сцене практически всегда: забравшись в самую верхнюю точку декорации, подобно пауку, поджидающему жертву, Опп — Ронис неподвижно таится в web-сети до тех пор, пока не настанет время очередной реплики. Тогда-то он и заявляет о себе демоническим хохотом, несет псевдофилософскую или околорелигиозную чушь, порой — поет. Песни в «Неве-чате», надо сказать, на редкость никакие, ни одна мелодия не запоминается, даже если исполняется дважды. Но танцевать под них — можно (композитор Р. Рязанцев)

Претензии Оппа к Ромео прямолинейны и однозначны, как, впрочем, и остальные мотивы поведения героев: Опп завидует тому, что к новичку в чате проявляют особое внимание и интерес. Ромео готов к борьбе за место на экране: «Я не оставлю чат!» Пространство заполняется участниками интернетного общения, среди которых — Леди Грей (Е. Ахмедьянова). Сложно представить, как выглядит ее речь в чате, но на сцене она ведет себя как рыба в аквариуме, говорит протяжно и загадочно, с намеком на Леди Винтер, но масштаб, разумеется, не тот. Двуличность натуры Леди иллюстрирует Леди Грей-2 (Ю. Надервиль). В то время как первая будет сочувствовать Ромео, вторая станет издевательски смеяться. От Леди юноша узнает о недолговечности девичьей любви и, настроенный таким образом, он готов к встрече с предполагаемой Джульеттой.

Да вот и она — Фанки: наивный детский голосок, радостный, непрекращающийся смех, иными словами — махровая «тюзятина» в исполнении Ю. Рудиной. Ромео она сразу не понравилась, так и ответил ей: не совпадают, мол, наши волны, чем девушку, конечно, обидел. Впала тут Фанки в долгую истерику и объединилась с обиженным ранее Оппом, чтобы отомстить Ромео. Так возникла Юлия — язвительная особа, изъясняющаяся исключительно по Шекспиру. Универсальность текста великого драматурга находит подтверждение в любой интерпретации его пьес, а потому слова Джульетты, звучащие в Интернете, имеют смысл. «О, не клянись луной!..» — восклицает Юлия, а хор тут же разъясняет зрителям, что она имеет в виду: в чате никогда нельзя быть уверенным в собеседнике, ибо за ником может скрываться кто угодно. (Например, М. Чкаловский может оказаться, ну, скажем, пожилой женщиной-театроведом…)

Реальность в чате делится на «здесь» и «там»; на экране, притворяясь, можно говорить правду — эту мысль создатели проекта настойчиво передают залу. Есть и еще одна линия, вплетенная в сюжет, она обозначена в песне корявой строкой: «У любви не бывает цвета, настоящая если она» (текст Т. Оськина). Появление в чате Ромео по необъяснимой причине разбило пару Букман — Визард (О. Калабаев, Д. Прокофьев). Увлекшись новичком, Визард заговорил словами Меркуцио как раз в той самой манере, которую высмеивал шекспировский герой. Монолог о королеве Маб, исполненный Д. Прокофьевым со всевозможными вихляниями гибкого юного тела, с вариациями на разных языках, страдал чрезмерностью художественных приемов, но, тем не менее, сорвал аплодисменты. Когда же авторы либретто попытались обойтись без Шекспира и вложить равный по силе монолог в уста Леди Грей, получилось просто нагромождение сомнительных образов вроде того, что «брюки имеют право касаться своей внутренней стороной молодых бедер их хозяина», а «шелк — плод любви» (кого к кому, интересно?) и в нем «стучатся бабочки». Внимательно выслушав Леди Грей, Ромео делает вывод: «Ты никогда не любила».

Вскоре наступает конец и его виртуальной любви: Опп, убедившись, что Ромео «увяз по уши», удаляет Юлию, как файл. Этому сопутствует почему-то шепот на немецком языке, да и световое решение сцены наводит на мысли, что вот прямо сейчас грянет «Rammstein». После кульминационного взрыва света, цвета и звука пространство наполнилось шарканьем веника, подметающего осколки: похоже, вместе с файлом погиб и экран.

Опп вдруг стал каяться, выглядывая из шара двухмерным своим изображением. К злым делам его привело одиночество, оно же и осталось с ним как следствие. А вот у Ромео — все хорошо, в чат снова вышла Фанки, их игра началась на следующем уровне сложности. Зал еще раз насладился танцами и песней про «цветную любовь» — в лучших традициях финалов Р. Виктюка; брейкеры опять получили свою порцию зрительских симпатий; тем, кто забыл, напомнили: «Это все — Нева-чат».

В упомянутом уже анонсе говорилось также о том, что «традиционным формам театра будет противостоять целый арсенал ультрасовременных аудиовизуальных средств, передовые компьютерные и мультимедийные технологии». Так оно, собственно, и случилось. Можно заключить, что театр битву проиграл. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о театре в Интернете…

Zlaya71@mail. ru