М. Булгаков. «Мастер и Маргарита».
Театр Наций.
Режиссер Робер Лепаж, художник Женевьев Лизотт

От выдающегося мастера визуального театра Робера Лепажа в принципе можно было ожидать обращения к роману Булгакова. Мы знаем, что еще более десяти лет назад это название канадскому режиссеру предлагали российские продюсеры, но спустя годы Лепаж поставил в Москве вовсе не этот текст, а «Гамлета», практически моноспектакль артиста Евгения Миронова, в котором визуальная часть, благодаря художнику Карлу Фийону, была феерической.

Сейчас же, когда пришел черед «Мастера и Маргариты», мы будто бы и не узнаем привычного Лепажа. Казалось бы, в булгаковском романе столько изобразительных возможностей для театрального блокбастера: «евангельская» часть; Воланд со свитой, в которой один персонаж — вообще кот; варьете с чудесами; полет превратившейся в ведьму Маргариты; бал у Сатаны. Однако в спектакле все это, несмотря на сто сценических костюмов и множество перемен декораций, выглядит гораздо сдержаннее, чем можно было ожидать.

Е. Миронов (Мастер). Фото И. Полярной

Главное, что бросается в глаза и даже вызывает некое удивление, — это прилежное, иллюстративное следование за текстом оригинала, за всеми его линиями и территориями. Хочется сказать, что не читавшим культового русского романа индивидуумам — прямая дорога на этот пятичасовой спектакль, у них впечатление от романа станет практически полным. Сцены в древней Иудее — и вот вам тщательно созданные, выразительные, как в фильме Дзеффирелли об Иисусе, костюмы и аксессуары. Бал у Воланда — вот роскошное и пышное дефиле. Советская жизнь 30-х годов прошлого столетия — смотрите, как грамотнейшим образом подобраны краски, интерьеры, аксессуары и одежды. Все получается взаправдашним или, во всяком случае, вполне соответствующим культурным и бытовым представлениям российских зрителей о временах и локациях. Есть, правда, вещи, скажем так, забавные. Например, кот — артист Михаил Попов, одетый в толстый меховой костюм с ушами, усами и хвостом, как ни крути, напоминает персонажа детского утренника. Или метла, которая самостоятельно перемещается в залитой вечерним светом комнате Маргариты, очень похожа на одноименное средство передвижения в фильмах о Гарри Поттере.

А. Новин (Козлоногий), Н. Ноздрина (Фрида). Фото И. Полярной

И в связи с этим, а также с изложенным выше не могу отказать себе в одном субъективном соображении. Помните, как сказано в финале романа о Мастере: «он не заслужил света, он заслужил покой»? Видимо, все соблазны перенести на сцену необычайно насыщенную, литературно и живописно сочную материю булгаковского романа тоже упираются в эту хрестоматийную фразу. Ведь удачи крайне редки. Ведь сразу же вылезают разного рода «подставы»: то калорийная и безупречно изготовленная хорошим писателем словесная субстанция превращается на сцене в откровенную литературщину; то дьяволиада или евангельский апокрифический сюжет начинают дешево «блестеть», как откровенно бутафорские «золотые» сосуды; то сцены из советской жизни 30-х годов превращаются в театральные карикатуры из жизни времен НЭПа… Словом, то, что при чтении будит воображение и буквально встает перед глазами, при акустическом и визуальном воплощении почти всегда превращается в бижутерию. И только немногочисленные попытки сыграть одну из линий, сосредоточиться на ней, остальное же прописать лишь пунктиром приводили на моей памяти к значимым художественным результатам. Так, может быть, сам роман «Мастер и Маргарита» не заслужил света рампы, но заслужил сценический покой?

Сцена из спектакля. Фото И. Полярной

На этот риторический вопрос в целом утвердительно отвечает даже постановка Робера Лепажа, чей пиетет перед булгаковским романом очевиден и чье филигранное профессиональное мастерство очевидно не менее. Вместе с художником Женевьев Лизотт и художником по костюмам Викторией Севрюковой они создают спектакль, отмеченный качествами безусловно высокой постановочной культуры. Все выглядит безукоризненно, хотя и абсолютно иллюстративно — кино на заднике с видами ночных просторов (полет Маргариты) или иерусалимских башен (сцены с Пилатом и Иешуа); мобильные выгородки с точными приметами коммуналки или клиники Стравинского; бедный уют арбатского подвала, где влюбленные герои были счастливы; наконец, черный кабинет бального зала, где мертвецы шествуют в этаком барочном великолепии одежд, накладных частей тела и искусного грима.

Сцена из спектакля. Фото И. Полярной

Актерская команда из 13 человек (все здесь играют по несколько ролей) тоже безупречна сама по себе, да еще и точнейшим образом подобрана по типажности. Понтия Пилата играет Андрей Смоляков, Воланда — Виктор Вержбицкий, Мастера — Евгений Миронов, Маргариту — Чулпан Хаматова (мне по понятным причинам довелось увидеть в этой роли хорошую актрису Наталью Ноздрину), Берлиоза — Виталий Коваленко… Все «попадания», казалось бы, точны, и не поспоришь. Однако, поскольку тексты булгаковских реплик либо литературно округлы, либо репризно заострены, либо — и то и другое вместе, а мир самого романа очень густо населен и вдобавок содержит несколько тематических и исторических пластов, всем актерам приходится играть в некоем условном режиме моментальной зарисовки. Поэтому Пилат тяжел и брутален, Воланд артистически зловещ, Иешуа — Дмитрий Сердюк трагически искренен, Коровьев — Роман Шаляпин нагло эксцентричен, Иван Бездомный — Александр Новин простодушен… и так далее.

А. Смоляков (Понтий Пилат), Д. Сердюк (Иешуа Га-Ноцри). Фото И. Полярной

Исключение, на мой взгляд, составляет Евгений Миронов в роли Мастера. Именно он умудряется в огромной, лишенной глубоких подробностей многофигурной композиции сыграть не только конкретный характер, но и совершенно определенную тему. Эта тема доминирует практически во всех сочинениях выдающегося русского писателя Михаила Булгакова, который, в сущности, всегда писал о самом себе, о своем трагическом несовпадении с властью и окружающими реалиями. Миронов играет Мастера типичным отечественным интеллигентом-эгоцентриком. Можно было бы сказать, «советским интеллигентом», ибо артист даже неким образом интонационно стилизует свои речь и пластику под манеры первой половины ХХ века, какими они запечатлены на кинопленках и в аудиозаписях. Слегка, чуть-чуть, но это важный нюанс в общей, весьма искусной палитре роли. По сути же Миронов играет нервного, временами высокомерного, тяжело коммуницирующего с грубым пролетарским социумом представителя так называемого «умственного труда». Особенно эти его свойства проявляются в диалогах с простоватым Бездомным — Мастер не щадит парня, Мастер полон самим собой, в крошечной больничной палате между ее узниками все время присутствует огромная духовная дистанция, как это бывает между тем, кто ощущает себя избранным, и всеми остальными. Глядя на гордую, упрямую и крайне уязвимую обособленность этого героя, невольно думаешь, что Евгений Миронов должен, пока не поздно, сыграть ибсеновского доктора Штокмана, его роль! Есть в Мастере—Миронове еще и некая пластическая легкость, неустойчивость, отсутствие опоры — в лирических, эмоционально насыщенных сценах с Маргаритой это особенно ощутимо: не он здесь сильный, не он тянет на себе воз нешуточной любви.

Е. Миронов (Мастер). Фото И. Полярной

Чем дольше будет идти в Театре Наций этот спектакль, тем очевиднее, думаю, будет звучать в исполнении Миронова главная булгаковская тема. Хотя Робер Лепаж, безусловно имея ее в виду, сделал акцент и на линии Пилата и связанных с ней вопросах предательства, трусости и покаяния — недаром именно лицо Прокуратора—Смолякова не однажды проецируется крупным планом на боковые экраны. Но есть в спектакле и вот этот очень живой, очень убедительный представитель российской интеллигенции, явно талантливый (Миронов эту очевидную одаренность тоже успевает сыграть), чьи труды и помыслы остаются не только не востребованными, но регулярно перечеркиваются властью и социумом. И по обыкновению он обречен ждать одного из двух — либо света, либо хотя бы покоя. И по-прежнему не может обрести ни того, ни другого.

Март 2022 г.