Не время театра.
Не время эстетической рефлексии.
Не время текста.
Может быть, время исторических штудий. Но не время театральной критики, которая — эстетическая рефлексия и текст.
Эстетические разногласия надолго закончились.
И никогда, читатели и коллеги, мне не было так трудно ответить на вопрос — почему мы все-таки выпускаем номер, а вы держите его в руках. Первый номер нашего (по иронии судьбы) юбилейного, тридцатого года.
«Тридцать лет, или Жизнь игрока» называлась легендарная пьеса с классической ролью Павла Мочалова… Фиговая была пьеса, но вошла в историю.
Этот номер — памятник жизни театра «до». Он был собран до того, как 24 февраля сломался хронотоп и мы стали жить одновременно во всех временах, попали под одну обложку всех книг и учебников сразу, под одну судьбу — то ли Томаса Манна, то ли Стефана Цвейга, то ли Густафа Грюндгенса. Мы закупали впрок лекарства и офисную бумагу для принтеров в связи с подорожанием (типографские расходы вообще стали золотыми), ватные руки не писали, в театр ходить не было никакого смысла, но выпускать номер времени «до»… Зачем? И как писать сегодня о театре? С какой оптикой? Нужны ли описания цветочков с их тычинками и пестиками? Бывают периоды, когда музы должны замолчать, а уж театральные критики точно?..
В этих размышлениях прошел месяц жизни редакции на фоне тектонических сдвигов земной коры. Понадобился месяц, чтобы мы решили продолжить работу, чтобы… Чтобы что? Просто есть такая профессия — время отражать. Получится ли? Ведь летопись (в том числе театра) должна быть честной.
Но помогает историческая память. Помните (а вы, конечно, помните), после восстания декабристов, в 1826 году был принят новый цензурный устав? Его прозвали «чугунным», и прожил он совсем недолго, года два, потому что в якобинском духе стало возможным истрактовать даже «Отче наш». И даже Третьему отделению стало ясно, что с ним жить нельзя… И устав отменили, возник более свободный и лояльный, и театральная критика пошла в рост, и эстетические дискуссии возобновились…
Март 2022 г.
Комментарии (0)