Марина Дмитревская Ильфир, сколько лет вы директор театра Камала?

Ильфир Якупов С 2012 года.

Дмитревская А до этого? Краткая биография?

Якупов Я закончил актерский курс Марселя Салимжанова (это мой первый диплом). Параллельно учебе работал то там, то тут, в том числе — внештатным журналистом интернет-газеты «Интертат. ру». И покойный директор театра Камала Шамиль Зиннурович Закиров, увидев, что я вот так бегаю, отправил меня на четвертом (последнем) курсе работать в Министерство культуры Татарстана. Я назывался «специалист по театрам» и курировал четырнадцать театров республики, общался со всеми директорами… После этого еще три года я проработал в Минкульте, а дальше большое дело — 1000-летие Казани, когда мы организовали очень много мероприятий по культурной линии. И тут с кем только мне не пришлось общаться, вплоть до ФСБ: ведь проверяли абсолютно каждого участника — всех, кто на сцене и кто рядом… Приходилось отстаивать участников, у которых, например, есть родственники с судимостью (таких не хотели выпускать перед главами государств). И вот объясняешь: ребята, если эту карту выдернуть из карточного домика, он рассыплется. Так и спектакль может рассыпаться…

После этого меня позвал работать к себе помощником министр информатизации и связи Татарстана. И все там работало, как часы, и пол-Европы я с ним объездил, изучая новые технологии в информатизации, но через год понял, что не нахожу душевного покоя. Хотелось искусства, других людей — не технарей, у которых рот на замке, а творческих. И я сказал Шамилю Зиннуровичу: «Ухожу из Минсвязи. Если надо — зовите, нет — не обижусь, не беспокойтесь». Он переговорил с Фаридом Рафкатовичем Бикчантаевым, который уже был главным режиссером театра, — и они решили, что меня надо брать. «Кем бы ты хотел быть?» — спросил меня Шамиль Зиннурович. «Ниже зама не хочу», — ответил я. «Ну, каким замом?» — «У вас нет зама по маркетингу, — сказал я. — Вы изучали зрителя? Нет. Анкетировали? Нет. Давайте этим я и займусь. А еще и фандрайзингом могу заняться, собирать сведения о компаниях, подгонять вам информацию…». И в 2007 году он взял меня замом по маркетингу. Такой должности до этого не было, пришлось ее вводить в штатное расписание через Минкульт.

Я не люблю однообразия. В 2010 году режиссер Алехандро Гонсалес Пуче поставил у нас в театре «Жизнь есть сон», нас потом пригласили с этим спектаклем на Ибероамериканский фестиваль в Колумбии. С согласия Шамиля Зиннуровича я полностью курировал этот проект и вывез театр морями-океанами со всеми декорациями в Колумбию. Это непросто, надо быть очень коммуникабельным человеком и знать ходы-выходы, чтобы преодолеть такое расстояние с таким грузом… А в 2010-м театр, с подачи Фарида Рафкатовича, организовал первый образовательный форум «Науруз». Шамиль Зиннурович к тому времени мне уже доверял и посылал в Москву выбивать средства на целевые федеральные программы. Если моего слова было мало — тут уже я брал Шамиля Зиннуровича и мы ехали вместе…

Наладил связь с Таттелекомом, крупнейшей коммуникационной компанией Татарстана, провели в театр оптико-волоконную связь, и на сегодняшний день (с 2008 года) у нас в театре безлимитный бесплатный Интернет, два wi-fi на разных этажах. Привлек в театр спонсоров: «Ак Барс Недвижимость», они делают нам полиграфию — то есть удалось сократить некоторые статьи расходов.

Но в 2010-м я стал ерзать на месте. Так было и на третий год в Минкульте, так произошло и тут: проработав три года, я понимаю, что все начинает повторяться, что три года — разумный предел для меня. И я решил учиться. С 2005 года я мечтал о двухгодичных очно-заочных курсах «Мастер делового администрирования» (MBA) при Казанском финансовом институте. Фарид Рафкатович и Шамиль Зиннурович помогли, обратились к президенту Татарстана с письмом, так как нужны были немалые деньги на обучение. И я окончил эти курсы. Сейчас имею степень «Мастер делового администрирования».

Дмитревская Толк был от этих курсов?

Якупов Был. Любое такое обучение дает выход из своей среды, из театра. И ты слышишь, что говорят о твоей среде. Наверное, 30 % я получил от педагогов (среди них были и иностранцы), но со мной учились люди из машиностроения, из нефтяных компаний. Это общение, связи, они что-то узнавали от меня, например, как работать психологически в коллективе (у них же на производстве система приказов, а не отношений). На круглых столах, тренингах я объяснял им, что будет, если я народному артисту принесу на стол приказ… И как с точностью до наоборот он станет все делать… Они говорили: «У нас другое, у нас технари». А дизайнеры? Сисадмины? Поколения меняются, сейчас молодой народ — гордый. И ты должен находить контакт, переступая через свой характер. Короче, обучающиеся принесли друг другу на этих курсах больше пользы, чем преподаватели. Там были финансовые директора холдингов, частных коммерческих компаний, я научился считать деньги, делать отчетность, вырабатывать стратегию, планировать. Конечно, театр — не айфон и не кока-кола. В репертуаре двадцать спектаклей, двадцать разных айфонов. И театр должен продвигать их по-разному, но знать технологию пиара айфонов было тоже нелишним.

К тому же эти люди — потенциальные зрители! И я их убедил в том, что не надо бизнесменов из Европы, приезжающих в Казань, водить в оперу, как заведено, и слушать ее на языке оригинала. Вы приведите его к нам на татарскую классику — и не придется три дня по городу водить, узоры рассматривать, в театре он поймет менталитет, услышит мелодику языка и увидит характерные сюжеты. Водил для примера и однокурсников. Теперь они звонят: к нам приехал такой-то, дай билет…

И своих замов я прошу учиться, иногда через сопротивление. Но в республике Татарстан действует президентская очно-заочная программа по обучению в Федеральном университете. И, отучившись под моим давлением, они становятся мотивированными на творческую работу. Для меня главное, чтобы они входили в другую среду и смотрели на театр со стороны. Так отучился зам. по зрителю, сейчас идет учиться администратор… Вообще в наших татарских театрах существовал комплекс: на маленькую театральную зарплату не пойдет никто, кроме выпускника театрального института. Теперь пошли менеджеры и пиарщики из других вузов (нынешний мой заместитель по маркетингу Айгуль Давлетшина окончила PR-факультет государственного университета), они обучаются театру уже в самом театре. Сейчас я взял заместителем по финансам выпускника финансовоэкономического университета. Он мне рассчитывает каждый месяц по сравнению с прошлым: заполняемость зала, прибыль, средняя стоимость спектакля, — и эти таблицы, сделанные в новых компьютерных программах, очень ловко работают. Я взял начальника отдела кадров — она закончила именно отделение кадровой политики. Юрист — с юрфака. То есть мне нужны профильные специалисты. И зарплаты у них нормальные. И они идут. У меня целая пачка резюме — просится молодежь.

Дмитревская И что показывают исследования зрителя? Какова динамика зала?

Якупов Становится больше молодежи.

Дмитревская Я слышала, что 50 % приходят с наушниками — то ли татары, плохо знающие литературный татарский, то ли русскоязычные зрители.

Якупов 50 % только на некоторые спектакли. В среднем же 20–25 %. Но молодежь хуже знает татар-ский, да. Почему же она идет? В 2013 году у нас стар-товала интернет-продажа билетов, это произошло впервые в Татарстане. Кто пользуется Интернетом? Конечно, молодежь. Билет сегодня стоит от 150 до 1000 рублей, им приходит распечатка билета — и они с ней сразу идут в театр, не заходя в кассу за подтверждением. Некоторые делают это даже через айфон… И на сегодняшний день каждый шестой билет у нас продается через сайт. Тем более — город большой, есть дальние районы, но все они обеспечены Интернетом. Конечно, потеряли в деньгах кассиры-распространители, но мы им подняли зарплату, и они рекламируют интернет-продажи…

Дмитревская Какие статьи финансирует республика и какой процент вы зарабатываете сами?

Якупов Естественно, коммуналка, содержание здания, минимальные зарплаты, постановочные при госзадании — шесть спектаклей в сезон, но их не хватает. Добавляем внебюджетные средства. По распоряжению Президента Татарстана 50 % всего, что мы зарабатываем, идет на зарплату, каждому театру открыт счет. Остальное — на прочие расходы. И, конечно, очень помогают гранты Президента, из которых 40 % тоже идет на зарплату коллективу. Естественно, мы благодарны Президенту, Министерству культуры Татарстана за такую поддержку. И совершенно справедливо — Республика Татарстан в смысле поддержки учреждений культуры остается одним из передовых регионов России. В этом году, несмотря на сложную экономическую ситуацию в стране, грант сохранился, это важно. Возможно, не будет индексации суммы гранта, это пока неизвестно. Но в любом случае такая поддержка со стороны правительства, согласитесь, делает честь руководству республики.

Дмитревская Приличные выходят зарплаты… Якупов Ну, в зависимости от балльной системы, введенной в театре.

Дмитревская Главная роль, второстепенная, количество вызовов и репетиций… Разработана сетка?

Якупов Да, да. Зарплата выходит от 25 000 до 40 000.

Дмитревская Все на срочных договорах?

Якупов Да. Слава богу, наш покойный директор успел перевести коллектив на срочные договоры.

Дмитревская Без крови?

Якупов Абсолютно! Но сейчас каждый год перезаключать крайне трудно. По 44 ФЗ у меня должен быть план на три года — до копейки! Я должен заранее все знать и всех знать. В сентябре я, не зная художника, должен по смете расписать все! А это живой процесс… Но мы стараемся, расписываем еще с лета — чтобы деньги искать и художников заранее мотивировать. И тут огромную роль играет зам. по финансам, рассчитывающий стоимость при постоянном росте цен. И я чуть-чуть поднимаю цену на билеты параллельно инфляции. 843 места в зале дают возможность разных ценовых групп. А заполняемость нынче около 80 %. Мы — социальное учреждение, мы делаем какие-то подарки инвалидам, пожилым людям, учителям, на это тоже нужны места в зале…

Дмитревская Сколько руководил театром Шамиль Зиннурович?

Якупов Почти тридцать лет. К его 60-летию даже вышла статья «„Теневой“ министр культуры», настолько он был важен Татарстану. Он очень трепетно относился ко всем, светлая ему память. Художникам помогал, картины их покупал, вообще жил только театром. У него не было семьи. И после его директорства мне было не очень легко — все хотели, чтобы я был как он…

Мы ставим памятники на кладбище всем ушедшим актерам, сейчас я выравниваю старые, покосившиеся, это наш долг, хотя по закону это дело родственников. На каждое открытие и закрытие сезона мы ездим на кладбище поминать наших ушедших, каждую весну чистим могилы. Эта традиция возникла до меня — и я обязан ее соблюдать.

Дмитревская Театр мирный? Долго-долго был Салимжанов, теперь уже долго Бикчантаев. Театр Камала отличается от многих театров, где едят режиссеров и даже не стесняются говорить: «Дожевываю»?

Якупов Когда-то и тут директора менялись каждые два года. Но потом пришла Рашида Зиганшина, актриса, и она пригласила главным режиссером Марселя Салимжанова. Директор — режиссера. Они работали дружно, но Зиганшина устала, решила уйти — и тогда Салимжанов пригласил Шамиля Зиннуровича, тот работал в ДК Набережных Челнов. Режиссер — директора. Ушел Марсель Хакимыч в 2002-м — пришел Бикчантаев, и они дружно работали с Закировым. Через десять лет не стало Шамиля — Фарид Рафкатович пригласил меня. Режиссер — директора. Такая преемственность очень важна. Бикчантаев ходатайствовал за меня в Минкульте. Семь месяцев я ждал утверждения Минкульта, был и. о.

Дмитревская Ильфир, театр проводит много мероприятий помимо основной деятельности: фестиваль «Науруз», образовательный форум «Науруз», разные режиссерские лаборатории, фестиваль молодой татарской режиссуры «Ремесло». Это общенациональная деятельность, центром которой является театр Камала, или это собственно театральные дела именно вашего театра? То есть делаете это для себя или для республики?

Якупов Если для себя — то это и для республики. А если для республики — это для себя. А вообще у искусства нет национальности, у нас тут и китайцы, и якуты… Но образовательные семинары мне очень нравятся, вслед за нами пошло фестивальное движение: вот и Тинчуринский театр проводит. И Набережные Челны шевелятся… «Науруз» раньше был раз в четыре года, в 2009 году сели с Фаридом Рафкатовичем и стали думать: раз в четыре года — это редко, и пиар-продвижение проекта идет уже сложнее (чисто по финансам проще раскачивать, пока не забыли), это «растренированность» (команда лучше работает, когда есть привычка). И проводим теперь попеременно каждый год фестиваль и форум. И студенты, и молодые актеры, которые работали на них, сами стремятся — это же такое общение! Конечно, мы делаем это для всего Татарстана — ни у меня, ни у Фарида Рафкатовича нет желания замыкаться на себе. В этом году, например, было заседание директоров тюркских театров. Что я сделал? После заседания я провел их по всем шести казанским театрам. Попросил всех директоров провести экскурсии. Я для наших директоров человек не новый, они меня знают с двадцати лет по Минкульту, я знаю их внутренние и внешние дела… Или вот. В этом году нас позвали на гастроли в Туркменистан. Но там такие площадки, на которые наш академический театр выйти не может. И я посоветовал туркменскому фестивалю театр из Набережных Челнов, который 25 лет никуда не выезжал… Мы-то много ездим, нас приглашают на фестивали, у нас все тут хорошо, но в республике 14 театров, им тоже надо ездить, это необходимо артистам. Мы же не продукт продаем, мы эмоциональный поток производим… И, забираясь на административный верх, нельзя забывать о мелочах, о том, чтобы охранник при входе мило улыбнулся пришедшему артисту, ведь от этого зависит его настрой, а значит, и посыл тому зрителю, который купил билет… Больше всего я хочу добиться и добиваюсь именно этого. Поэтому собираю наших администраторов, службы, провожу беседы. По сути, если спектакль прошел плохо — может быть виноват вахтер… У нас не товар — у нас услуга! И производство этой услуги зависит от эмоций. Видели бы вы эмоции Фарида Рафкатовича, когда кто-нибудь у нас зуб сломает или ногу подвернет: «Ой, Ильфир, что делать-то?!» — «Фарид Рафкатович, спокойно, не гражданская война, вот врач, вот машина, сам отвезу, все решим, без паники…»

Лечить артистов — это тоже славная традиция, оставленная Шамилем Зиннуровичем Закировым. Я ругаю артистов, которые запускают какие-то свои боли, прошу заранее обращать внимание на здоровье и сообщать мне о недомоганиях. Ведь они, выражаясь образно, — живой инструмент, без них не будет театра. Если у артиста болят зубы — услуга не состоится. Поэтому лечу, стараюсь выписывать целевые премии, имею связи с врачами. У меня есть свои зубные, кардиологи, главные врачи… Это не связано с обязательным медицинским страхованием, это — традиция театра.

Дмитревская Когда вы начинали работать директором, у вас с Фаридом Бикчантаевым был какой-то «славянский базар» (в данном случае — татарский)? Вы оговорили кодекс своего сотрудничества?

Якупов Это негласные договоренности. Вообще, Фариду Рафкатовичу предлагали быть и главным режиссером, и директором. Он на это не пошел. Он — художник. Он вмешивается, только если вопрос касается актеров, художников, но о цене спектакля, о гонорарах говорю уже я. Потому что знаю, где что можно удешевить, где и какие материалы купить правильнее.

А еще нам дали здание напротив театра — помещение так называемого «Восточного клуба». Это легендарное место. В этом доме, построенном в начале XX века купцом Апанаевым, располагался Восточный клуб, который в разные годы посетили все видные представители татарской культуры — Габдулла Тукай, Галиаскар Камал, Сахибжамал Гизатуллина-Волжская… Здесь образовалась первая татарская театральная труппа «Сайяр» и ставились легендарные спектакли… Теперь это здание передали театру Камала. Мы будем делать здесь театральный музей.

Июнь 2014 г.