«Песни о Родине» (Д. Глуховский «Благое дело», М. Кучерская «История о православном ежике», В. Пелевин «Хрустальный мир»).
Новосибирская театральная компания «Гамма» при участии: новосибирский «Первый театр», Томский ТЮЗ, Новосибирский молодежный театр «Глобус».
Режиссеры Павел Южаков, Дмитрий Егоров, Алексей Крикливый, художник Евгений Лемешонок

Воспаленное воображение сегодняшнего дня вынесло проектный спектакль театральной компании «Гамма» в топ российских новостей культуры, которые измеряются в настоящее время не столько эстетикой, сколько религиозными и политическими интенциями. История о несчастной мухе, которая превратилась в слона в результате чрезмерного раздутия, как нельзя лучше иллюстрирует восприятие сценического триптиха, сотворенного тремя режиссерами: Павлом Южаковым, Дмитрием Егоровым и Алексеем Крикливым. Премьера «Песен о Родине» состоялась в Новосибирском молодежном театре «Глобус». Каждый из трех режиссеров выбрал «песню по душе». Южаков с артистами «Первого театра» остановился на рассказе Дмитрия Глуховского «Благое дело», Егоров с артистами Томского ТЮЗа — на «Истории о православном ежике» Майи Кучерской, а Крикливый с командой «Глобуса» выбрал «Хрустальный мир» Виктора Пелевина. Трехчастный спектакль получился занятным и актуальным экспериментом, но общественный резонанс события явно превзошел социально-политические претензии его создателей, что после «Левиафана» воспринимается как норма новой реальности.

Волна протеста со стороны современных патриотов и новых православных ударила по премьере с такой силой, что дирекция Томского ТЮЗа едва ли не принесла публичное покаяние, а в «Глобусе» поспешили напомнить о договоре аренды с театральной компанией «Гамма», которая и организовала данное «бесчинство».

«История о православном ежике». Вариация 2. Фото Ф. Подлесного

Как будто не знали, на что шли. «Песни о Родине» должны были обернуться провокацией и стали ею. А чего можно было ожидать от спектакля с подобным названием да еще в постановке трех молодых режиссеров, ни разу не уличенных в художественном лицемерии? Неужто патетичного перепева монументальных творений советских композиторов? И как бы ни открещивались сегодня авторы новых песен о главном от своего художественно-хулиганского намерения, их позиция — не более чем предусмотрительное кокетство.

Новосибирск не остался в стороне от одновременной реставрации большевистских и православных ценностей. Не так давно в городе запретили выставку современных художников со схожим названием «Родина», православные активисты сорвали несколько концертов, безнаказанно избив фанатов, а премьерные спектакли драматической и оперной формы один за другим обвиняются в святотатстве, распространении содомии и прочих несусветных грехах. Встречи власти и православных активистов стали обычным событием в повестке местной культуры, а зрители вновь почувствовали вкус к доносам на тему «закройте спектакль — спасите Россию».

Как и положено провокации, разговоры о границах творчества в условиях суверенной демократии затмили художественный посыл премьеры «Песен о Родине». А он оказался местами банальным, местами удивительно точным, а подчас — даже претендовал на философское откровение.

Все три «песни» объединены достаточно механически. Отсутствие внутренней логики компенсируется общей «распевкой» трех коллективов, безуспешно пытающихся в начале спектакля вытянуть ставшую лейтмотивом мелодию «С чего начинается Родина», единым «нотным» пространством художника Евгения Лемешонка, «случайным» появлением персонажей одной истории в другой.

Первый сюжет под названием «Благое дело» — рассказ о честном милиционере Ломакине, который, дослужившись до капитанских звездочек, неожиданно (ну совершенно неожиданно) обнаружил, что работает в насквозь коррумпированной системе, где объем взяток почти сравнялся с годовым бюджетом страны. Удивлению героя нет предела. И иначе, как задержкой психического развития, этот конфуз не объяснить. Артист «Первого театра» Егор Овечкин играет честного милиционера трогательно, но шаблонно. Актер буквально воспроизводит самое школьное, самое стереотипное из всех возможных представлений о «маленьком человеке». И рубашка у его персонажа заправлена криво, и костюмчик не по размеру, и жена изводит за низкую зарплату, и долгожданного повышения на ответственном посту все нет и нет. А все почему? А все потому, что Ломакин честно несет свою службу, отказывается от взяток и даже бросает вызов системе. Степень наивности действия настолько зашкаливает, что невольно ждешь какого-то перевертыша, игры в жанр или хотя бы развенчания очевидно ложной установки: настолько примитивные и поверхностные существа, как Ломакин, мир спасти неспособны. Но нет. Спектакль Павла Южакова не склонен к подобным сомнениям. И вопрос «Куда они девают такую прорву денег?», несколько раз яростно артикулированный со сцены, искренне волнует режиссера не меньше, чем главного героя.

«Благое дело». Вариация 1. Фото Ф. Подлесного

Интересно. Тема, перелопаченная отечественной новой драмой двух последних десятилетий, в спектакле Южакова словно начинается с нуля. Словно не было «песен» Сигарева, Клавдиева, братьев Пресняковых и Дурненковых. Да что там: даже Коляда еще не написал ни одной строчки. Спектакль Южакова смотрит на мир глазами ребенка, только что узнавшего о существовании Кощея Бессмертного. Еще немного — и перед нами средневековое моралите с его любовью к нравоучительности и делению мира на черное и белое.

Актера Овечкина окружают на сцене несколько коллег, выступающих в роли рассказчиков. Они по очереди читают текст Глуховского с интонациями телевизионной «Криминальной России», иногда комикуют, выстраиваются в однообразные геометрические мизансцены, создавая ощущение активного сценического действия. Но все — словно из лесу вышли. Заблудились когда-то в просторах современного театра и вынырнули на сцене «Глобуса» в интуитивно подходящий момент. Однако вместо откровения и остроты высказывания предложили зрителю общее место.

Вторая часть спектакля, сотворенная Дмитрием Егоровым и актерами Томского ТЮЗа, за секунду сбила с истории обличительно-назидательный пафос. И именно под названием «История о православном ежике» спектакль «Песни о Родине» запомнили в Интернете. «Сказка» Кучерской стала предметом «общественных дискуссий» и разговоров о дозволенном. Хотя по сути — это в чистом виде шутка, театральный анекдот, близкий по духу фестивальному капустнику. Актеры выходят на сцену в ярких тюзовских костюмах обитателей леса. И — уже смешно. В их взглядах, необязательной походке, паузах, нескрываемой улыбке мгновенно чувствуется и отстранение, и ирония по отношению к себе, к материалу, к окружающему миру. История меж тем очень лаконичная: православный Ежик обернул в свою веру всех букашек и зверят, кроме Белочки, которая панически боится воды и только поэтому избегает обряда крещения. Запоминающийся эпизод: Белочка, сидя на возвышении, слушает Мэрлина Мэнсона, а шокированный Ежик обращается к ней с трепетом: «Белочка, ты не православная! Опомнись!» Как и любой капустник, «Православный ежик» не стремится к совершенству. Событий откровенно не хватает на заявленный хронометраж, история ходит по кругу, звери весьма однообразно уговаривают Белочку принять православие, и с первой минуты ясно, что финал не принесет любительнице орешков обещанной благодати. Белочка утонула. «Слава Богу! — воскликнут звери. — Ведь она умерла православной». «Сказка…» сделана честно, со вкусом и открытым сердцем, а все несовершенства быстро становятся законом, оправдываются абсурдом жизни и форматом представления, в котором заведомо не заложено «правильного» пути.

«История о православном ежике». Вариация 2. Фото Ф. Подлесного

А обидеться на шутку о православном ежике — значит самому превратиться в ежика. И подобных оказалось не мало. Так, неизвестная женщина с пылающим взором и криком «Я все равно сниму этот спектакль!» запомнится многим чиновникам от местной культуры.

Алексею Крикливому в «Песнях о Родине» досталась роль гуру. Его «Хрустальный мир» претендует на метафорический язык и театральное обобщение. Не лишенный многозначительной скуки, сценический вариант Пелевина «поет» о Родине широко, свободно и по-настоящему дерзко. Два паренька стоят на посту вблизи Смольного и оберегают страну от революции 1917 года. Ленин со своей боевой подругой (точные масочные роли Руслана Вяткина и Натальи Тищенко) пытаются проникнуть в Смольный. И после нескольких неудачных попыток им это удается: нанюхавшись кокаина и обколовшись эфедрина, караульные теряют бдительность и… последствия известны. Но история, конечно, не о Ленине, а об этих двух вояках, пушечном мясе, традиционно оказывающихся в поле чьих-то интересов. На пустой затемненной сцене, лишенной прежнего веселья, персонажи Никиты Сарычева и Никиты Зайцева пытаются обнаружить в своем существовании хоть какой-то смысл и находят его лишь под большой дозой наркотиков. И только в помраченном сознании герои спектакля узрели, что Россия, оказывается, — это прекрасная страна, в которой можно жить. «Николай поднял голову и огляделся… Все это было Россией и было до того прекрасно, что у Николая на глаза навернулись слезы». Нарезая большие круги, герои бегут по сцене с криком «Мы защитим тебя, хрустальный мир!», и это самый страшный и откровенный момент спектакля.

Н. Сарычев (Юнкер Попович), Н. Зайцев (Юнкер Муромцев). «Хрустальный мир». Вариация 3. Фото Ф. Подлесного

История, поставленная Крикливым, хоть и косвенно, но затрагивает украинские события последнего года, без которых «Песни о Родине» — уже не песни, а вечер памяти о России, которую мы потеряли. Есть в этом отрывке и тема бессмысленной войны, и тема брошенных на произвол юнцов, и неизбывная безнадега на фоне свершаемых побед.

Что же до пресловутого художественного целого, то его место в этом проекте заняли социальный жест и режиссерская дерзость. В истории театра, да и вообще в истории, подобное случается не первый раз.

Февраль 2015 г.