Прошлой осенью Омский государственный камерный «Пятый театр» в четвертый раз собрал молодые театральные коллективы, и в четвертый раз о фестивале пишет «Петербургский театральный журнал». Рады сообщить: фестиваль процветает, расширяет свои границы, зовет именитых гостей, не забывает о собственных традициях (например, капустники по-прежнему каждый вечер). Программа, как всегда, исключительно обширна — около двадцати спектаклей за неделю. В это число входят и гости: столичные — К. Райкин («Контрабас») и А. Филиппенко («У автора в плену»), заграничные — Академический русский драматический театр им. А. С. Грибоедова из Тбилиси («Кроткая») и омский «старший брат» — Академический театр драмы («Фрекен Жюли»). Помимо спектаклей — мастер-классы и творческие встречи с гостями — сактером и режиссером В. Смеховым, театральным критиком В. Семеновским, театральным менеджером Е. Левшиной, театральным чиновником Г. Смирновым…

Из новшеств фестиваля 2005 года: проект «Пьеса находит театр». Молодые режиссеры Ирина Керученко, Максим Кальсин, Игорь Ладенко, Гирт Эцис и Дмитрий Петрунь (все, кроме последнего, — выпускники Мастерской Камы Гинкаса) вместе с артистами «Пятого театра» представили отрывки из современных пьес. И. Керученко уже не впервые победила «Фантомные боли», Д. Петрунь показал забавную и трогательную историю «Зима под столом» (и действительно — под столом!). Даже откровенный провал (Г. Эцис явно переборщил с иронично-нагловатым вмешательством в ход игры) показался не бессмысленным, открыв что-то в пьесе «Мир молится за тебя». Несмотря на то, что фестиваль — не ярмарка молодых талантов и режиссеры демонстрировали свои умения в отсутствие директоров и худруков театров, акцию все же можно счесть удачной. Как стало известно недавно, уже в этом сезоне Д. Петрунь поставит спектакль в «Пятом театре».

Уже не раз приходилось писать о необычайной пластичности труппы «Пятого театра» — она легко «сходится» с режиссерами разных школ и направлений. И на нынешнем фестивале одни и те же актеры в условиях цейтн ота подготовили отрывки для проекта «Пьеса находит театр», продемонстрировав стилистическое чутье и умение «вскакивать» в материал, каждый вечер участвовали в капустниках, играли свои спектакли, открывая и закрывая фестиваль.

Театральных съездов в России больше, чем хороших спектаклей, поэтому не секрет, что одни и те же постановки гастролируют по фестивалям, вписываясь каждый раз в новый контекст. Например — в групповой портрет «Молодых театров». Пермский театр «У моста» после Екатеринбурга и Магнитогорска имел в Омске успех с МакДонахом — привез «Красавицу из Линэна» (см. «ПТЖ» № 42). Московский театр «Сард» показал «Вдов» (об этом спектакле мы писали в том же № 42 в статье о петрозаводской «Ламбушке»). Экспериментальный театр из Алматы «АРТиШОК», уже засветившийся на нескольких международных фестивалях, сразу после Омска отправился в Москву и успешно вписался в контекст нового европейского театра (NET). Положительной прессы у спектакля «Back in USSR» достаточно, видимо, будет еще больше, так как фестивальная жизнь молодой театральной группы продолжается. У нас здесь только реплика — и не в унисон хвалебному хору.

Зрителей «цепляет», в основном, тема — режиссер Галина Пьянова сделала спектакль-воспоминание о детстве в Советском Союзе, наполнила его предметами-знаками (бюстик Ленина, знамя пионерской дружины, коричневая школьная форма) и озвучила советскими шлягерами от «Беловежской пущи» до «Арлекино» (гимн на стихи Михалкова, как это ни смешно, в том же «ностальгическом» ряду). По форме спектакль уж очень немудрящ. Это длинная серия довольно однообразных этюдов о жизни трех советских школьниц — ярой пионерки Петровой, дочки функционера Васильевой и «полудурочной» очкастой Ивановой. Они, как положено, до обморока выстаивают на линейке, целуются с бюстом вождя, ссорятся и дерутся между собой. Поскольку спектакль претендует на современность стиля, героини еще писают (лужу вытирают, конечно, красным знаменем) и, присев на корточки, сосредоточенно «какают» под песню «Пусть всегда будет солнце»… Существуют актрисы Вероника Насальская, Елена Набокова и Елена Тайматова не без юмора и куража, но красок у них маловато. К глубокому постижению эпохи никто не стремился, а для блиц-портрета СССР 1980-х — действо слишком длинно и повествовательно.

Целиком программу «Молодых театров» отсмотреть при всем желании невозможно, так как спектакли идут в параллель (порой — пять спектаклей в один вечер). Естественно, знаменитые и талантливые гости нужны фестивалю, их любит просвещенная омская публика. Здорово, что московские звезды откликаются на приглашение «Пятого театра» с явным удовольствием, работают серьезно, ответственно. Но проблема «одновременности» все же есть. Не очень корректно предлагать зрителю в один день и час спектакль Райкина и, например, «Дуэль» из Краснодара, потому что выбор почти запрограммирован, а фестиваль все-таки посвящен именно молодым театрам.

Между тем «Дуэль» в Молодежном театре Краснодарского творческого объединения «Премьера» — спектакль значительной режиссерской культуры, стильный и по-чеховски трагически-объективный (постановщик Владимир Рогульченко, художник Николай Симонов).

Подзаголовок спектакля мудрен: «театральная „иллюзия поэтической реальности“». Обещана, таким образом, чуть ли не тройная возгонка некоей первоосновы. «Дуэль», пожалуй, и в самом деле имеет отношение к поэтическому театру. Декорации прибрежной эспланады с фактурой струганого дерева, по-южному залитые светом, становятся своего рода подиумом, на котором выверяется правда о жизни и человеке. Тяжба Лаевского и фон Корена (Алексей Алексеев и Станислав Слободянюк) изначально не сводится к личностному конфликту. Драматизм спектакля высокой пробы. Все нити ситуаций и отношений сведены в проблемный узел, ранящая жизнь и мировоззренческий конфликт именно связаны, неразъединимы, и катартический финал тем более значителен.

«Предчувствие». Театр юмора и сатиры Республики Саха (Якутск).
Фото из архива фестиваля

«Предчувствие». Театр юмора и сатиры Республики Саха (Якутск).
Фото из архива фестиваля

Спектакль «Предчувствие» режиссера Сергея Потапова сталкивает в своих персонажах конкретного человека и некие сущности бытия. Государственный театр юмора и сатиры республики Саха — со своим собственным представлением о комическом. И жутко, глубоко мистично — и забавно, в конце концов! Шаманские, языческие корни якутского театрального Клондайка — не просто точка отсчета и золотая жила на зависть городской культуре других регионов. Якутские артисты шаманят с самими этими корнями, и современнейшим образом. Театр маски и сильный драматический, личностный темперамент сочетаются и высекают искры. Общая композиция постановки прихотлива и не очень внятна (но стоит ли ждать внятности от «предчувствия»). Программные пассажи из предуведомления к спектаклю ничуть не помогают. Спектакль отчетливо членится на несколько самостоятельных сюжетов, сыгранных с фирменной пластической афористичностью.

Первый эпизод произвел наибольшее впечатление. Дуэт Дочери (Анна Иванова) и Матери (Марина Корнилова) — это мощный этюд (бывают же мощные этюды у композиторов — Шопена, Листа). Метафизика возраста, семейных уз, жизни и смерти — и острая психологическая прорисовка отношений персонажей; и грандиозная эмоциональная шкала, с трагическим выплеском в финале эпизода. Иероглифичность выверенной, пластически изощренной игры и драматическая экспрессия актеров: театр из Якутска обладает нешуточными возможностями. И следующие эпизоды показали актеров (кстати, воспитанников «Щепки»), играющих в свою игру, сочетающую глубокую, медитативную сосредоточенность с ярким темпераментом и лихим, иногда макабрским юмором.

Театры страны массово отметили год 60-летия Победы, но совсем немногие из юбилейных премьер достойны показа на фестивале. Два очень молодых театра привезли в Омск свои военные спектакли, которые, по счастью, оказались человечески и театрально содержательными.

«Сашка». Драматический театр Тихоокеанского флота (Владивосток).
Фото из архива фестиваля

Основу труппы возрожденного в 1996 году театра Тихоокеанского флота составили выпускники одного курса Дальневосточного Института искусств. Молод и режиссер Станислав Мальцев. Тихоокеанский «Сашка» по В. Кондратьеву поставлен как «драматическая баллада» и при этом приятно поразил вкусом и мерой, серьезностью отношения к теме. Студийная, курсовая закваска труппы художественно задействована. Сюжетные и хоровые эпизоды (поются песни из военного цикла «Прощай, оружие» Микаэла Таривердиева) сопряжены на равных и взаимосвязаны. Драматический стык эпох одушевляет версию владивостокского театра. «Балладность» спектакля, кстати, капризная вещь, и любой крен в пафосность «хора» или в повествовательность драматических сцен обрушил бы всю постройку. Молодые артисты хорошо «держат тон», прочувствовали крупный драматизм вещи, и одноактная «драматическая баллада» о мытарствах живой души в пекле войны прозвучала достойно и актуально. Театр молод, существует на самом краю нашей земли и, конечно, очень заинтересован в творческих связях, в каком-то резонансе, накоплении опыта. Омский фестиваль, надо думать, сыграл свою роль в этом смысле.

В отличие от «Сашки», спектаклю «Пролетный гусь» не надо было ехать так далеко. Совсем юный Северный драматический театр несколько лет назад родился в городе Тара Омской области (мы уже не раз писали об этом «сыне полка» фестиваля «Молодые театры России»). На прошлых фестивалях театр показывал интересные опыты освоения Чехова («Шуточки») и сибирского фольклора; теперь взялся за позднюю прозу Виктора Астафьева — горькую, трудную, беспросветную. Постановщик спектакля, главный режиссер театра Константин Рехтин не побоялся погрузить свою молодую труппу (а вслед за ними и зрителей) в мрак и отчаяние астафьевской повести, в которой безжалостное послевоенное время оказывается еще страшнее и несправедливее военного. Бесстрашие и честность театра вызывают, по меньшей мере, уважение. Видно, что проведена большая работа над материалом, которым в этом случае служит не только текст, но сама эпоха с ее музыкой, цветом, интонацией. Впрочем, досадные «ошибки» в воспроизведении бытовых реалий есть, их можно было избежать при большей последовательности в выборе стиля. Рехтин, желая сохранить чуть ли не весь объем повести, то прибегает к отстраненному способу рассказа (все актеры становятся своеобразным хором и по очереди «читают» авторский текст), то переводит прозу в диалоги (тогда актеры пытаются «перевоплотиться» в персонажей, пользуясь подробными костюмами, жирным гримом и характерностью интонаций). Режиссер как будто не может выбрать — то ли остаться в пределах бытового реализма, то ли выстроить поэтическую композицию, и, словно боясь остаться непонятым, дублирует один сценический язык другим. Понятно, почему история любви и смерти Данилы и Марины (Василий Кулыгин и Ольга Которева) рифмуется с любовью трогательной пары гусей (Олег Шатов и Екатерина Соколянская), но не ясно, зачем хореографический гусиный дуэт монтировать с экранным видеополетом стаи настоящих птиц… Неизбирательный пересказ всех подряд событий, без драматической стяжки и укрупнения, утяжеляет спектакль, в котором есть несколько сильных актерских работ (например, Оксана Севостьянова — Виталия Гордеевна) и — хотя сбивчивый, но собственный, незаемный голос.

О петербургских гостях фестиваля мы писать не будем. О моноспектакле Игоря Ларина «Разбился я с театром…» читайте в этом номере, а опус, который привез «Приют комедианта», хоть и собрал большой зал, фактом искусства вряд ли является (речь идет о кассовой мелодраме «Эти свободные бабочки»). Закольцевал программу фестиваля сам «Пятый театр», показав две свои последние по времени премьеры. Интересно, что режиссерами выступили наши бывшие соотечественники, представители так называемого ближнего зарубежья — Грузии и Литвы.

«Женщина моря». Камерный «Пятый театр» (Омск).
Фото из архива фестиваля

«Женщина моря». Камерный «Пятый театр» (Омск).
Фото из архива фестиваля

«DOSTOYEVSKY.RU». Камерный «Пятый театр» (Омск).
Фото из архива фестиваля

«DOSTOYEVSKY.RU». Камерный «Пятый театр» (Омск).
Фото из архива фестиваля

Саулюс Варнас, постановщик «Женщины моря» Ибсена, когда-то учился в Ленинграде, в мастерской А. А. Музиля. Но его спектакль кажется очень «литовским», содержит приметы (или, скорее, штампы) некоего фирменного прибалтийского стиля. Сценограф Мартыньш Вилкарсис и художник по костюмам Кристина Абика — из Латвии. Постановка медитативно медлительна, избыточно красива, переполнена интригующе непонятными «символическими» предметами, фигурами и действиями. Таинственный свет, зелено-голубая гамма, множество букетов из сухих цветов, экран на заднем плане, на который транслируется видеозапись — морской пейзаж, в центре сцены — зеленоватый пузырь, похожий на «водокровать»… Герои живут то ли в пространстве сна, мистического транса, то ли в подводном царстве. Эллида в исполнении Марии Долганевой — поистине женщина моря (Варнас убирает предлог «с» и название меняет смысл), она с самого начала — русалка, опутанная водорослями, а не земная жительница. Ее так и тянет на утес — далеко выдающийся в зал узкий помост, с которого она нездешними глазами всматривается в морские дали…

Героиня Марии Долганевой — в центре и другого спектакля «Пятого театра», претенциозно названного «DOSTOYEVSKY.RU». Глубокого смысла в подобном названии искать не стоит. Это не более чем дань моде и еще, может быть, желание доказать молодой, предвзято настроенной публике, что Федор Михайлович — это не скучная школьная программа. Грузинская постановочная бригада — автор пьесы и режиссер Андро Енукидзе и сценограф Автандил Варсимашвили — избрала стиль, довольно неожиданный для инсценизации произведений Достоевского. Особенно — для «Записок из Мертвого дома», по мотивам (а вернее, по двум небольшим фрагментам) которых сделан спектакль.

Небольшое отступление. Варсимашвили, главный режиссер Тбилисского русского драматического театра, привез на фестиваль инсценировку «Кроткой». В спектакле эмоционально насыщенно существуют актеры, особенно герой — В. Харютченко. Но действие оформлено так, как будто бы все происходит в «наши дни» — современные костюмы, кассетный магнитофон на сцене, песенка «Любви моей ты боялся зря»… В итоге — облегченная версия, броская, нарядная, нарочито эффектная.

Енукидзе, в свою очередь, ставит историю увлекательную и зрелищную, вскрывая мелодраматический пласт, существующий в произведениях Достоевского. Действие начинается в острожном лазарете, где герой, названный Ф. М., рассказывает своим соседям-арестантам истории, происшедшие на воле с теми, кто потом попал на нары. Сюжеты разыгрываются, причем рассказ «Акулькин муж» прерывается на самом интересном месте, и играется вставной «спектакль в спектакле» о любви Баклушина к немке Луизе. Этот фрагмент представлен в средствах наивного народного театра, стилизующих тюремный театр, описанный в «Записках из Мертвого дома». А для основной истории о «жгучих» страстях и убийстве из любви и ревности режиссер выбирает иные спецэффекты: вихри театрального снега и клубы театрального же дыма, назойливо кружащая героев музыка Пьяццоллы. Круги танго чередуются с циклически повторяющимися фольклорными напевами: «Белолица, круглолица, распевает, как синица, милая моя, да милая моя…». В массовых хореографических эпизодах участвуют все занятые артисты, а драматическую линию ведут Долганева — Акулина и ее партнеры — Василий Кондрашин (Шишко, Акулькин муж) и Евгений Фоминцев (Филька). У Акульки почти нет текста, но актриса и без слов необыкновенно выразительна. Все читается в этом горящем взгляде, в этой прямой спине и поднятом подбородке — несгибаемая гордость, исступленная жертвенность, острая душевная боль и обжигающий стыд.

На тех небольших участках спектакля, где музыка не оглушает, слышен человеческий голос, видны серьезные лица. Становится понятно, что темы Достоевского актеры «Пятого» могли бы освоить и в ином, не столь эффектном, но более глубоком прочтении. Впрочем, спектакль имеет успех у весьма искушенной омской публики, которая — это видно! — любит «Пятый театр» и поддерживает фестиваль «Молодые театры России».

Январь 2006 г.