Л. Минкус. «Дон Кихот». Театр балета имени Леонида Якобсона.
Либретто и постановка Йохана Кобборга по мотивам спектакля Мариуса Петипа, сценография и костюмы Жерома Каплана

В Театре балета имени Леонида Якобсона состоялась премьера «Дон Кихота». Свою авторскую версию предъявил датский танцовщик и хореограф Йохан Кобборг, хорошо известный у нас благодаря многочисленным выступлениям на сцене Мариинского театра в качестве гостя Международного балетного фестиваля в начале нулевых и гастролям Балета Ковент-Гардена, вместе с которым он приезжал.

Несколько лет назад артист завершил танцевальную карьеру и сейчас работает преимущественно как постановщик. Среди театров, которые заказывали Кобборгу спектакли, значатся Королевский балет Ковент-Гардена и Большой театр — датчанин делал для них две разные версии балета «Сильфида». Примечательно, что в Петербурге Кобборг запомнился не как один из ведущих Джеймсов (главный герой балета «Сильфида»), а именно как Базиль (персонаж «Дон Кихота»). Незабываемый спектакль с ним состоялся в 2005 году. Кобборг иначе прыгал и иначе мимировал, история его персонажа имела частный характер и рассказывалась в связи с конкретной Китри — его постоянной партнершей Алиной Кожокару. Кобборг не танцевал главную мужскую партию, широко улыбаясь и накручивая пируэты, как часто случается при исполнении трюковых партий, а исполнял роль плутоватого парня Базиля. Он акцентировал свои детали танцевального рисунка и сюжетные «мелочи» не делал проходными. И как постановщик он не похож на других. Часто худруки разных трупп сами делают так называемые версии классических спектаклей, добавляя свое имя после Петипа, Горского, Иванова. В Театре балета имени Якобсона, руководимого Андрианом Фадеевым, подобная практика не приветствуется. Худрук приглашает на постановки специальных людей, часто иностранцев, чтобы классика, идущая в этом театре, была интересной, «другой» и не конкурировала с продукцией «больших братьев» — Мариинского и Михайловского театров. В прошлом сезоне приезжал француз Жан-Гийом Бар и ставил «Спящую красавицу». Он тоже делал версию «после Петипа», но в его редакцию попали приятные во всех отношениях французские детали, элементы французского стиля, который танцовщики разучивали во время репетиций с постановщиком.

А. Бочарова (Китри). Фото М. Логвинова

Кобборг не считает себя пропагандистом датской школы, так как бoльшую часть жизни прожил в Лондоне и проработал в многонациональной компании Королевского балета, где стиль формируют в меньшей степени англичане, в большей — русские, украинцы, датчане, кубинцы и другие представители стран Латинской Америки. Как бы там ни было, но директора компаний приглашают Кобборга, рассчитывая, что он, как минимум, во время репетиций «подтянет» артистов технически и поделится с ними секретами великой школы Бурнонвиля. И «Дон Кихот» не стал исключением: не самая сильная петербургская труппа вдруг затанцевала в строгой датской манере, где все подчинено жестким правилам, — прыжки солистов стали высокими и компактными, туры аккуратными, а не по-русски размашистыми, пируэты утратили трюковость, но обрели связь с музыкой, жесты артикулировали не темперамент артистов, а были связаны с мизансценами.

Датчанин работал вместе с парой французских художников — Жеромом Капланом (общий дизайн и костюмы) и Венсаном Милле (свет). Кобборг хотел, чтобы история молодых любовников Базиля и Китри «оторвалась» от реальной Испании и заодно от трафаретной балетной заношенности «Дон Кихота», когда ждут танца главной героини с кастаньетами, выхода Тореадора, кражу колбасы у Лоренцо вороватым пройдохой Санчо Пансой, живых лошадей, ослов, цыган с их страстной предводительницей, танцующей пошловатый танец на каблуках, и финального гран-па. Каплан, специалист по графичным бумажным декорациям, предложил начать историю в рабочем кабинете Сервантеса. Балетный пролог застает писателя в глубоком творческом кризисе. Посторонние люди проникают в его дом и выносят книги, чтобы продать их за долги, но покинувшее было Сервантеса вдохновение вдруг возвращается, и вот он уже выходит из страницы иллюстрированного Гюставом Доре фолианта в облике пресловутого идальго на улицы Испании — Барселоны, Севильи, Мадрида… и ищет встречи с прекрасной Дульсинеей. Кобборг придумывает для этого ходульного начала отличную, совсем не скучную пантомиму в датском духе.

Премьера «Дон Кихота» прошла на уютной сцене БДТ имени Товстоногова. Оркестр там с трудом размещается, но искусственно возникшую тесноту и неожиданную близость музыкантов к зрителям постановщики использовали как специальный прием. Ведущими стали инструменты, которые умеют не только звучать мелодично, но также превосходно шуметь, шуршать, топотать (за счет всевозможных col legno плюс вариации пальцев и дерева и пальцев и струны). Перед традиционным сюжетным Прологом был устроен дополнительный — музыкальный, при закрытом занавесе. Так было сделано, чтобы заявить музыку не сопровождением веселого ритмичного действия с хаотичными танцами, а направляющей этого самого действия.

Сцена из спектакля. Фото М. Логвинова

Испанские песни и танцы не «жили» ежедневно на площадях больших городов, как рассказывает балет, но тяготели к закрытым помещениям. Сцена БДТ с шумным и одновременно аккуратно камерным оркестром создает иллюзию нашего присутствия в каком-то замкнутом пространстве, а бумажные, рисованные декорации Каплана отправляют outside, но апеллируют не к реальным площадям реальной Испании, а к фиктивным, книжным: вот были времена, когда на всех соборных площадях Испании танцевали прекрасные девы с кастаньетами. Поэтому в вымышленной Барселоне мы можем встретить знакомый по путеводителю фасад Севильского собора (самый знаменитый музыкальный цирюльник ведь оттуда родом, и балетный Базиль недаром брадобрей). Цвета платьев у цветочниц скорее севильских тонов и узоров — коричневые и голубые, матовые, чистого шелка, сложного покроя, с элементами андалусского барокко, с оборками и складками (нарядные сеньоры, с обязательным высоким украшением на голове, веерами и цветами в руках, до сих пор имеют обыкновение прогуливаться на правом берегу Гвадалквивира в севильской Триане, которая тоже опознается в желтых и оранжевых домиках Каплана).

Пока Испания из конкретной страны с конкретными городами превращалась в книжную Испанию par excellence (сильный момент, когда Дон Кихота вывозят на сцену на деревянной подставке в виде лошади), Кобборг убрал все общие места — он сохранил танцевальную ткань каждой из картин и привычную схему спектакля, но старые танцы вставного типа, никак не связанные с сюжетной канвой, убрал или поставил заново. Богатый жених Китри Гамаш перестает быть просто дурачком, у которого кривые коленки и комично завернутые внутрь стопы. Теперь у вельможи, не отличающегося большим вкусом в одежде, в первом акте есть танцевальная вариация с ожерельем ассамбле, но что поделать, если Китри (Алла Бочарова) нравятся парни, штопором взмывающие в потолок (отличный Базиль Андрея Сорокина, экссолиста Екатеринбургского балета и премьера Театра имени Якобсона).

Эспада (Андрей Гудыма) здесь выступает двойником Базиля, и это логично, так как укротитель быков и соблазнитель Кармен исторически во всех постановках присутствует на сцене. В новом «Дон Кихоте» Эспада получил дополнительные патуры аля датский «штопор» и более тесные отношения с его девушкой — уличной танцовщицей Мерседес (Светлана Свинко). Цыганская сцена сведена почти на нет вместе с хрестоматийной музыкой Валерия Желобинского и хореографией Касьяна Голейзовского. Время и место, прежде отведенные под цыганку, хватающую подол платья кулаками, занимают юные герои, танцуя свой первый романтичный танец, более интимный, чем они могли себе позволить на площади.

Акт дриад решен традиционно, кроме «книжного» введения. Сказочные балерины сна Дон Кихота «вырастают» прямо из паутины леса, оттуда же льется музыка, словно оркестранты спрятались в кустах.

В третьем акте герои наконец-то добираются до Каталонии — на заднике-гравюре виднеется величественная Монтсеррат. Китри и ее подруги наряжаются в праздничные платья (вспоминаем Гойю с его махами — модными женщинами низкого сословия). Рисунок гран-па изменен — лишен парадности. Новый гран-па не вставить в гала-концерт, он слишком связан с сюжетом и носит нежный, камерный характер. Частная свадьба с большим количеством приглашенных, в числе которых оказываются и получившие по вариации Гамаш и Санчо.

Мужское и женское в спектакле датчанина уравновешивается, и в этом смысле можно сказать, что Кобборг состарил балет, сделал его предшественником балериноцентричной эпохи Петипа и Горского, процитировал идеологию Бурнонвиля, велевшего мужчине-солисту не уступать место даме и много танцевать самому, и драмбалетные находки англичанина Макмиллана, разрешившего солисту рефлексировать.

Февраль 2018 г.