Б. Срблянович. «Смерть не велосипед, чтобы ее у тебя украли». Омский театр драмы.
Режиссер Анджей Бубень, художник Олег Головко

Контекст иной раз способен решительным образом поменять оптику. Спектакль Омского театра драмы «Смерть не велосипед, чтоб ее у тебя украли» я смотрела во время фестиваля «Молодые театры России». Он в фестивальную программу не входил, просто выдался свободный вечер, и удалось забежать в драму, которая, не относясь к категории «молодых», в этом омском смотре участия не принимала. Зато участвовал Молодежный театр из Словении, своим политическим спектаклем «Будь проклят тот, кто родину предаст!» наделавший в городе шуму и нагнавший на местное начальство нешуточного страха. Было это всего за два дня до посещения Омской драмы, а город (в особенности местные журналисты) все еще не успокоился, и отсвет бывшей страны Югославии неизбежно упал на постановку Анджея Бубеня. Еще бы, если пьесу написала Биляна Срблянович! Очевидец и участник событий в Белграде во время правления Милошевича, автор странных, полуабсурдистских театральных сочинений, где сквозь модные интеллектуальные европейские упражнения все равно просвечивают события недавней Балканской войны, разорвавшей в куски мир ее соотечественников.

Горячие словенские парни в фестивальном спектакле изъяснялись просто и лапидарно. Они резали в лоб правду-матку о том, как война проехалась по семьям, что нынче испытывают полукровки, и как теперь со всем этим жить, чтобы не потерять человеческий облик, и как выходить на сцену: какие стихи читать и песни петь? Срблянович все эти вопросы, несомненно, держит в подкорке. Однако, абстрагируясь от их конкретного выражения, она пишет пьесы-мозаики, сложенные из осколков человеческих историй. Она не нанизывает эти истории на одну сюжетную нитку, ничего не разжевывает, оставляет пустоты, туманные пятна в биографиях своих персонажей. Но мир ее сочинений отравлен войной, а люди, потерянные в обычных житейских обстоятельствах, только что вышли из огня, в котором сгорели последние, пусть и ветхие, но все же опоры разума и надежды.

В. Алексеев (Папа), И. Герасимова (Надежда).
Фото А. Кудрявцева

А. Ходюн (Александра), М. Окунев (Ропац).
Фото А. Кудрявцева

А. Егошина (Малая), Е. Уланов (Ведущий).
Фото А. Кудрявцева

Д. Бродский (Прапорщик Йокич), В. Пузырников (Алекса).
Фото А. Кудрявцева

Пьеса «Смерть не велосипед, чтоб ее у тебя украли», впервые поставленная в России, в этом смысле идет еще дальше пьесы «Мамапапасынсобака» (спектакль Нины Чусовой в «Современнике») и «Саранчи», которую тот же Бубень ставил в петербургском Театре на Васильевском. Здесь несколько историй нескольких семей, одинаково выплывающих из тумана и в туман уходящих. Объединяет их лишь стойкое ощущение неблагополучия, груз чего-то тяжелого и ненастного, тянущийся из прошлого, страх и растерянность перед будущим. Реально связан с войной лишь один герой, некий прапорщик Йович (Давид Бродский), суицидальный человек, параноик. Какие злодеяния или страдания остались в его недалеком прошлом — неясно. Сейчас он попросту гадит в суп солдатам, которыми командует явно по какому-то дьявольскому недомыслию военного начальства.

Остальные — обычные люди. Есть юная оторва Малая (Алина Егошина), она и ее гувернантка Александра влюблены в одного и того же мужчину — Ропаца (Михаил Окунев), типа без определенных занятий, неопрятного и пьющего.

Есть высокопоставленная дама (Валерия Прокоп), живущая в одной квартире с великовозрастным сыном-медиком (Владислав Пузырников).

Наконец, есть смертельно больной отец (Валерий Алексеев) и его немолодая, безмужняя, бездетная дочка (Ирина Герасимова).

У всех нескладно, все малопривлекательны, все чего-то хотят от жизни, и все в ней безнадежно затеряны. В пьесе много жестких, неприятных и вместе с тем очень смешных текстов, много ситуаций, в которых проступает извечная горькая человеческая комедия. Вот, например, дама-политик, настолько привыкшая вещать хорошо поставленным голосом, что не может избавиться от этой привычки даже в самых простых и нелепых житейских ситуациях. Народная артистка Валерия Прокоп с невозмутимостью римлянина произносит обсценные словечки, и как тут не пожалеть омских ревнителей нравственности, которые только что возмущались грубыми откровениями артистов из Словении! Если в лице знаменитой актрисы пал последний оплот «высокого и прекрасного», то плохи их дела. А Прокоп между тем играет стильно, легко и точно схватывает трагикомический абсурд роли. Стильно работает и Михаил Окунев, чей полубомж-полуплут Ропац загадочно обаятелен и так же загадочно неприятен.

Но центром спектакля становится папа, которого замечательно играет Валерий Алексеев. Та самая «смерть», которая «не велосипед», настигает его в финале, но с первых минут тяжело больной старик заявляет тему ухода. Алексеев при этом вообще не изображает физической немощи, которая вполне натуралистично артикулируется текстом. Его герой, напротив, бодр, симпатичен, выглядит крепким, добродушным, светлым старичком, хотя на деле вовсе таковым не является. Но это некий призрачный, потусторонний свет. Вот где жесткий абсурд смыкается с натуральной элегией! Красивый пожилой человек вспоминает молодость. Нет, это не романтическая любовь и не военный подвиг, это гнусное издевательство над несчастной собакой, но артист подает воспоминание в абсолютно романтической манере старого доброго психологического театра! И возникает эффект почти что брехтовского остранения, где ностальгия старого пакостника по молодости и смешна, и одновременно высоко философична. Ведь перед смертью все равны — и чистые, и нечистые, ведь сам этот порог, за которым заканчивается бытие, есть предмет для хорального песнопения.

Словно расслышав в рваном, ироничном тексте Срблянович этот скорбный хоральный строй, художник Олег Головко придумывает удивительный образ спектакля. Холодные, застекленные стены (больницы ли? зала ожидания?) то приближаются к рампе, то уезжают в глубину сцены. А из одной кулисы в другую плывет огромный матерчатый серый «колпак», впуская в себя отошедших на тот свет и выпуская тех, чей уход пока отсрочен. И полоумный поручик тут как тут, он всегда оказывается рядом с этой мрачной, мистической субстанцией, будто примеряет на себя роль Харона.

Дочь и отец сидят в приемном покое больницы, изнывая в изнурительном ожидании нерадивых врачей. Герои обращены фронтально в зал, отрезаны стеклянной стеной от мира, где глупо и отчаянно надеются обрести спасение. Здесь, перед стеклом, вблизи от зрительских глаз они продолжают собачиться и кусаться, как, очевидно, делали всю свою жизнь, но их одинокие фигуры, склонившиеся друг к другу, говорят о противоположном — о любви, о невероятной силе родственных уз, которые не способна разорвать смерть.

А тем временем за стеклом в глубине сцены сидит живой оркестр, и музыка Виталия Истомина сопровождает весь спектакль. Эта музыка, нервная, сложная, трагическая, превращает трагикомический абсурд в симфонию. Анджей Бубень поверяет Биляну Срблянович Бертольтом Брехтом. Омские артисты смело, цепко берут брехтовскую тональность, скупо отмеривая в своей игре дозы «загадочной русской души». Музыка играет так невесело и так мощно. Нелепые людишки так отчаянно требуют сочувствия. Нескладно, неприглядно прожитые жизни категорически претендуют на надежду. И смерть, конечно же, не велосипед, потому что ее не оседлаешь и не угонишь.

Июнь 2013 г.