Гиблое дело — пересказать театральный капустник. Можно, конечно, «списать слова», а затем их напечатать.Но никому никогда не удастся поймать разряды театральных страстей и молний, которые сверкают временами то на одной, то на другой сцене. Только безумному может показаться, что капустник можно «записать» — на видео или на бумаге. Это не так. Спектакль после спектакля, ночная «жизнь после смерти» — когда театр пустеет, зрители уходят и гаснут свечи, актеры уходят в «ночное»: это особое электричество игры для своих пересказать невозможно. В этой ночной игре актеры доигрывают все, что не сбылось при свете. Театральная судьба-злодейка со всеми ее очарованиями, надеждами, срывами, интригами, коварством и любовью раскрывает свои карты в капустниках.
Отдавая себе отчет, что хороший капустник «настоян» на паузах, мимике, жестах, особой нервной дрожи и коллективной радостной, да еще играющей душе, мы все-таки публикуем «слова», которые «списали», — пусть хоть неверной тенью промелькнет эта «малая история театра», театральное Зазеркалье…
Театр им. Ленсовета. Премьера «Войцека».
Исполняют артисты, роли которых были упразднены Ю.Бутусовым в процессе репетиций, частично реплики их героев достались дурачку Карлу (Константин Хабенский). Д.Солоненко, И.Савицкова, Д.Хоронько, А.Новиков, Я.Петров:
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче все косишься в сторону.
Вчера занять нас всех хотел,
Сегодня здесь мы, словно вороны.
Мы глупые, а ты умен,
Ты бодр, а мы остолбенелые!
О, вопль артистов всех времен:
«Мой милый, что тебе мы сделали?!»
Зачем ты, пьесы не прочтя,
Вписал нас всех в распределение?
Мы беззащитны, как дитя,
Нам не отмстить за оскорбление.
А мы поверили тебе,
Тебе, красивому и дерзкому,
Но все, что мы играть должны,
Досталось гадине Хабенскому.
Смотри, Бутусов, мы вблизи!
Глумиться-то, не надоело ли?
Мы обращаемся к Пази:
«Владыко, что ему мы сделали?»
Театр им. Ленсовета. Поздравление на юбилейном вечере Инны Александровны Слободской, актрисы театра им. В.Ф.Комиссаржевской.
Александр Новиков — Георгий Траугот:
Много русских актрис на Руси проживает,
Проживают они на Руси. Гой-еси!
Этих русских актрис иногда поздравляют,
Мы по-русски пришли. От Пази.
Вы, конечно, не знаете, кто мы такие,
Открываем секрет, нету смысла скрывать:
Мы — посланцы Пази, мы — ребята крутые.
Он нас держит, чтоб всех поздравлять.
Кринолин Вам к лицу, хороши Вы в панаме,
Ваш талант нас пронзает, подобно УЗИ.
Ведь недаром же так восторгается Вами
Солнцеликий кудесник Пази…
Больше нечего петь, незаметно уходим…
Будут Ваши дела, как всегда, на мази.
Если мы Вам понравились, сделайте милость,
Позвоните, скажите Пази.
Поздравление О.Ефремову с 70-летием,
3 октября 1997 г. Театр «Балтийский дом».
Александр Баргман, Наталья Панина, Ирина Полянская, Сергей Бызгу и Игорь Волков в одежде из «блокадного секонд-хэнда», с саночками, в ушанках и траченных молью шляпах появляются на сцене. В руках цветы и новая книга О.Ефремова. Напевают мотив вальса из к/ф «Берегись автомобиля».
С.Бызгу: Мы, представители театральной питерской интеллигенции и актерской братии (падает)…
А.Баргман: Ради Бога, не сердитесь на него! Может быть, в других местах не так, но в нашем городе самые тонкоорганизованные, самые ранимые, самые хрупкие и голодные люди — это не военные, как у вас, а мы, артисты.
Н.Панина: Мы сегодня очень волнуемся, потому что после
С.Бызгу: Говорят, на вечере Кобзона какие-то певцы ели блины. И какой-то певец, который съел сорок блинов, будто помер… Не то сорок, не то пятьдесят, не упомню.
А.Баргман: Не сердитесь на него, он сегодня не обедал, ничего не ел с утра. Свою зарплату он, как и мы, перечислил в Москву на строительство новых прекрасных памятников Зураба Церетели.
И.Полянская (задыхающимся голосом Татьяны Дорониной): Отвернись, не смотри… Там о любви все… (поет) Что люблю тебя, не знаешь ты… Позову тебя — не слышишь ты… Ты мой добрый доктор Айболит… По тебе моя душа болит…
Добрый доктор Айболит… Он мне казался поначалу странным. А потом я его полюбила, пожалела… Я говорю не то…
С.Бызгу: Почему не то? Доктор Айболит — не то? Самая глупая в нашей семье — это ты…
А.Баргман: Мы, когда посмотрели «Айболит — 66», так девизом нашим стали слова: «Нормальные герои всегда идут в обход». Так вот, Олег Николаевич, Вы — добрый доктор Айболит. Доктор Айболит, он во МХАТе сидит, всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит… Приходи к нему лечиться и волчонок, и лисица, и жучок, и паучок… И полотенце пушистое, и мыло душистое. Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит. Будем, будем восторгаться по утрам и вечерам. А столичным критикессам стыд и срам, стыд и срам. По мордам…
Н.Панина: Олег Николаевич, Вы не Айболит, Вы — бурлак, который тянет свою лямку, как сказал в Вашей книге Анатолий Миронович.
Из книги Анатолия Мироновича об Олеге Николаевиче: «Олег Николаевич жил в Староконюшенном переулке», — пишет Анатолий Миронович в своей книге об Олеге Николаевиче, которая называется «Олег Николаевич в жизни Анатолия Мироновича». «Со Староконюшенного переулка он хаживал в проезд Художественного театра. Там по дороге Кузнецкий мост, под землей вода шумит. Одинокому становилось грустно на душе…», — со своим пытливым даром подмечает неугомонный Анатолий Миронович в своей книге «Ни дня без строчки об Олеге Николаевиче».
И.Полянская (обращаясь к Ефремову): Я вот все думаю и думаю — какая у тебя хорошая работа. Все щелкает и щелкает. Сколько же так спектаклей можно нащелкать? Оставайтесь с нами…
А.Баргман: В самом деле, Олег Николаевич, бросьте Вы своего Анатолия Мироновича, зачем он Вам нужен?
И.Полянская: Конечно, ведь настоящее искусство живет только здесь, в провинции. Правда здесь холодно… Нозато какой здесь здоровый славянский театральный климакс… Не то, я опять не то…
А.Баргман: Климат очень здоровый, только вот жалко — уезжают наши. Тенякова, Волкова, Зиганшина, Чубайс вот уехал… И эта, как ее зовут-то, бывший директор Петропавловской крепости. На Д…, ну не важно…
И.Полянская (голосом Дорониной): Татьяна Васильевна Доронина…
А.Баргман: Вы не сердитесь на нее. Она сегодня ничего не ела с утра, и потом она тринадцать раз пересматривала по телевизору юбилейный вечер Иосифа Давыдовича Кобзона…
С. Бызгу: Лежишь в Москве, в громадном зале ресторана, после вечера Кобзона, ты никого не знаешь, тебя никто не знает, но в то же время не чувствуешь, что ты чужой. Ты всех узнаешь, тебя все узнают, но чужой, чужой… Полжизни за стакан чая.
А.Баргман: За ужином будет пирог с яблоками и жареная чайка. Мы увидим небо в алмазах.
И.Волков: А что происходит в театре? Почему колбаса кругом?
А.Баргман: Олег Николаевич из Москвы…
Н. Панина: Он учился в Москве, начал службу в Москве, работал сначала в Центральном детском театре.
И.Волков: А Димка-невидимка?
Н.Панина: В «Современнике»!
И.Волков: А Волчек! Удивительный звук…
Н.Панина: Во МХАТе.
И.Волков: «Сталевары»? Да я, собственно, вас там не помню… Помню только, что у вас были «Три сестры», сын ваш сохранился у меня в памяти… Маша, Маша не бойся, я Дубровский…
Н. Панина: Мальчик хороший, но своенравный. Папа у него был артистом, а сын его избрал себе актерскую карьеру…
И.Полянская: Я подошла к нему и говорю: Здравствуй, Бобик, здравствуй милый… А он посмотрел как-то особенно, необыкновенный ребенок…
С. Бызгу: Если бы это был мой ребенок, я бы изжарил его на сковородке и съел.
А.Баргман: Не сердитесь на него, он сегодня не обедал.
И.Полянская: А я его так любила, со всеми его тараканами, со всеми егозавлитами, со Смелянским, с его духовной вертикалью… Я люблю твою вертикаль… Я люблю твоих «Сталеваров»…
И.Волков: Ну вот и поезжай с ним на кирпичный завод. Не сердись Олег… У меня характер Лермонтова. Я даже похож на… Гоголя. Но основная твоя ошибка, что ты любишь себя в искусстве, а не меня…
И.Полянская: Грубый человек… Но отчего я так счастлива сегодня? Я люблю… Люблю… Ты такой чудный, такой нежный мужчина.
Н. Панина: Дорогой собрат! Разреши поздравить тебя с днем твоего рождения и пожелать всего того, что можно пожелать человеку твоих лет. И потому разреши преподнести тебе подарок, по старой московской традиции — этот автомобиль!!! (дарят О. Н. Ефремову игрушечный автомобиль).
А.Баргман: Как играет музыка, кажется, еще немного, и мы узнаем, зачем живем.
Все вместе: Зачем играем! Если бы знать! Если бы знать! Если бы знать!..
А.Баргман, И.Полянская, С.Бызгу на юбилее Молодежного театра на Фонтанке.
А.Баргман: Мы — представители одесского фан-клуба Молодежного театра, одесского театра имени Леси Одесситки. У нас тоже свой самодеятельный Молодежный театр на фонтане. Мы вот что подумали, мы же не миллионеры, мы не можем постоянно приезжать. Приезжайте вы уже! Мы вам любые площадки найдем. На Ланжероне будете играть, на стадионе, школьников приведем, вы же любите молодежь, будут ходить между вами, плевать, все как вы любите, сделаем вам, приезжайте к нам. И вот что я еще хочу сказать. У нас провели рейтинг в Одессе, всех одесситов спрашивают, если приедет Молодежный театр, какие вы хотите спектакли? И в первую очередь одесситы хотят, чтобы приехала «Гроза».
И.Полянская: Да Боже, зачем нам этот рейтинг, не нужен нам он. Я люблю «Грозу», я знаю этот спектакль! Это же лучший спектакль, это спектакль века. А где Катерина? Я же люблю эту актрису, где она? Я скажу, что человек делает на сцене! Боже ж мой, если бы вы видели, как она выходит! А как она ляжет! Я ж чувствую все, как и ты, Катя, я ж тебя понимаю. Вот это как ты ляжешь, как ручки раскинешь, та, как хочешь полететь как та птица, — та я ж за тебя, Катя, волнуюсь! А где у вас этот бородатый? Та где он, тот, который Тихона играет, мужа? Я что тебе хочу сказать? Когда на тебя женщина вешается, та ты ж смотри, ты ж видишь, как она дергается, а ты ее не видишь! Потому что ты ее не жалеешь, ты уезжаешь… Ты понимаешь, как ты говоришь, ты хорошо говоришь, но ты ж понимаешь, она потом в море бросается! Ты знаешь, где мне нравишься? В этом «Ване Халине». Это хороший спектакль, ты играешь все хорошо, и глазки блестят, все хорошо, там знаменитый твой Б.Д. играет…
С.Бызгу: Как Б.Д.? Б.Г.!
А.Баргман: Мужская половина всей Одессы хочет, чтобы вы «Фердинанда» привезли.
И.Полянская: Та зачем же это Фердинанд, какой Фердинанд, та что же я уже не женщина? Что же это такое, одни Фердинанды кругом, куда ни глянешь?!
С.Бызгу: Хороший спектакль, Запад. Проблемный…
И.Полянская: Та зачем нам это проблемное? Я прошу вас не везите вы этот спектакль! Где этот Кухарюшин, где он? Шо я тебе сказать хочу? Не играй ты этого Фердинанда! Я ж знаю, у тебя ребенок родился. Ну что ты меня обмануть хочешь? Ты мне очень понравился в этом «Иване Халине». Сидишь, куришь «Кэмел». Кушай ты свои лезвия, это же очень хорошо. Я б тебе еще привезла, да на таможне у меня все забрали.
А.Баргман: Та что я еще хочу сказать? Помимо «Фердинанда» и «Грозы» надо привезти еще и «Даму с камелиями» и «Глистофобию»! Это обязательно. «Бесы» не надо везти, не надо…
Капустник в Молодежном театре на Фонтанке
1 апреля 1998 г.
И.Латышев — А.Зайцев:
Светит театральная звезда,
Светит она, светит да не греет.
Дни летят, проносятся года,
Организм предательски стареет…
Где честолюбивые мечты,
Где он мой театр настоящий?
Где аплодисменты и цветы?
Оставь надежду, всяк сюда входящий…
Надежда…
Помнишь ли, как верили в себя?
Помнишь ли, как молоды мы были?
Как себя в искусстве не любя,
Всякую фигню в себе любили.
Жаль, что никогда не буду вновь
Я, как прежде, молодой и нежный.
Где же моя первая любовь?
Вероятно, там же, где надежда.
Надежда…
Помню, это было в сентябре.
Возвращаюсь вечером с премьеры.
Красною помадой на стекле:
«Извини, ушла к другому. Вера».
Господи, наставь и вразуми.
Я такой дурной и безмятежный.
Вот уже без Веры, без Любви,
Вся надежда только на Надежду.
Надежда…
Надо только выучиться ждать,
Равнодушно пожимать плечами,
Чтоб порой от жизни получать,
Как порой от жизни получали.
Дело не в питье и не в еде,
Дело не в зарплате, не в одежде.
Дело в этой чертовой звезде
Маленькой, но все еще надежде.
Надежда…
Комментарии (0)