Екатерина II. «Горебогатырь Косометович».
Александринский театр.
Режиссер Светлана Миляева
Александринский театр играет комическую оперу императрицы Екатерины Великой «Горебогатырь Косометович». Возможно ли такое? Ведь после нескольких представлений при дворе на сцене Эрмитажного театра в 1789 году она пролежала под спудом более двухсот лет. Оказывается возможно. Не ошибся, предложив возродить оперу к сценической жизни, руководитель проекта Александр Чепуров — заместитель директора Александринского театра по научно-литературной части. Здесь, в Царском фойе, в прелестной рамке россиевского интерьера идет спектакль по либретто императрицы (музыка придворного капельмейстера испанца Мартина-и-Солера). Это озорное и вместе с тем изящное представление, шутливо стилизованное «под лубок» с его наивной красочностью и простодушием. (Заметим, кстати, что постановка осуществлена совместно с московским театром «Глобус»). Назвать всех, кто принимал участие в создании спектакля, просто необходимо. Режиссер-постановщик Светлана Миляева. Балетмейстер—постановщик Николай Реутов. Музыкальный руководитель Евгения Энтина. Педагог по вокалу Инесса Просаловская. Хормейстер Игорь Воеводский. Их общими усилиями достигнута счастливая художественная согласованность. Притом что в спектакле идет задорная игра разными стилями. Старинная музыка в исполнении трио музыкантов в старинных костюмах (Евгения Энтина — клавесин, Игорь Веретенников — виолончель, Валерий Хлопцев — флейта), которую талантливый балетмейстер виртуозно и дерзко претворил в русскую народную пляску. И яркая игровая пластика зрительного ряда. Комический примитив декоративного образа, дурашливость костюмов всех участников истории Горебогатыря, сына некоей владетельной особы — Лакметы. И торжественность открывающего спектакль выхода императрицы (Инесса Просаловская) — очаровательной, в стилизованном роскошном наряде, пудренном парике и с голубой лентой через плечо.
В своей «выходной арии» (сочиненной самими авторами спектакля) она напомнит о злополучном покушении на Россию шведского короля Густава III. Сейчас эту авантюру предадут публичному, сатирическому осмеянию:
«Станет оперой памфлет — Слабых королей портрет…»
И вот являются актеры, которым предстоит изобразить незадачливых героев комического действа. Они один за другим выплывают из распахнутых дверей царской аванложи в каких-то немыслимых, ярких, огромных кринолинах с непонятными сооружениями на головах. И тут же весело выскальзывают из этих потешно разукрашенных проволочных каркасов, которые тотчас же ограничат, наподобие кулис, импровизированное сценическое пространство. Вплотную приближенное к зрителям. Здесь в развернутой фронтальной мизансцене будет протекать действие спектакля, искусно подчиненное музыкальным и танцевальным ритмам. Шутовское «явление героев» — словно камертон, определивший эмоциональную тональность и жанровую природу исполнения. Актеры полны тут лукавой иронии к персонажам старинного политического памфлета, играя его с откровенно современным «отстранением». Не случайно в программке к спектаклю значится: «Артисты Александринского театра и-г-р-а-ю-т в о-п-е-р-у «Горебогатырь Косометович». Играют, словно одержимые стихией озорства. Азартно отдаются лихим ритмам пляски. Поют, как истые профессионалы. Безотказны в проказливых проделках. Задорные, радостные, счастливые. Неподдельный зажигательный актерский кураж, столь не частый в наших театральных буднях.
И трудно отдать предпочтение кому-нибудь. Все хороши! Правда, одних открываешь для себя в новых возможностях. С иными вроде бы в первый раз знакомишься.
Горебогатырь Юрия Равицкого маленький, юркий, этакий проказливый недоросль, заласканный и сумасбродный. Отправиться в поход на врага ему взбрело из фанфаронства. А также, чтобы вырваться из-под заботливой опеки мамаши, кормилиц, нянек и прочих домочадцев (которые не преминут посмеяться при случае над глуповатым баловнем). Главное же для него доказать: я, мол, взрослый мужчина и герой хоть куда. Недомыслие его, дурацкую заполошность и упрямство актер играет с безудержным насмешливым юмором. А какой страстный порыв к бою, к победе в «героических» ариях возомнившего мальчишки (кстати, поет Равицкий прекрасно! Я даже по неведению спросила — он из консерватории? Нет, — говорят, — из нашего театрального…). Потом незадачливый вояка будет, как загнанный зайчонок, дрожать перед якобы приближающимися врагами. Ему, несмышленому, невдомек, что угроза эта — выдуманная. Розыгрыш его «оруженосцев», которым наказано поскорей увести домой хозяйского сынка, отбившегося, было, от рук. Там дитятю утешат обожающая мамочка, вся дворня и пригожая невеста.
Несостоявшаяся «военная акция» Горебогатыря завершится ликующим хором и пляской. А Императрица назидательно пропоет в финале представления:
«Только женщине одной Управлять дано страной…»
…Энергия комического объединяет, как уже говорилось, всех участников спектакля с их веселой насмешкой в адрес своих героев. Уморителен в обаятельном исполнении Сергея Барковского щитоносец Кривомозг. Пребывающий в состоянии неисчерпаемого азарта, почти восторга от собственных плутовских выдумок, в которых он не знает устали. С какой потешной туповатой невозмутимостью участвует в кутерьме вокруг дурацких затей Горебогатыря конюший Тороп Дмитрия Воробьева. Бесконечно смешон скромненький, на взгляд, тихоня дворецкий, стремящийся с самым невинным видом напакостить исподтишка. Таким его изобразил Александр Баргман. Рядом — Гелий Сысоев, представляющий казначея Лакметы, преданного госпоже, однако, себе на уме старого служаку. В его исполнении подлинный комедийный блеск, полнота дорогого стоющей актерской отдачи. И поет актер прекрасно, воистину самозабвенно.
Женщины в доме Лакметы — добрый и естественный мир. Свободный от дурных идей. Но отнюдь не обремененный аскетизмом или ханжеством. Его обитательницы заодно с хозяйкой — вальяжной, уютной и полновластной (Татьяна Князева), истово пекущейся о своем неразумном дитяти. Они не прочь поозоровать себе в удовольствие, пошалить немножечко с хозяйским сыночком. Потом похихикать над ним беззлобно. Героини Татьяны Рединой, Виктории Сушко, Елены Липец (она уморительно сыграет еще безногого старика) — одна другой симпатичней. Они и певуньи и пляшут отменно, с огоньком, не хуже чем в ином ансамбле… Едва ли не самой примечательной оказалась для меня в спектакле встреча с Еленой Зиминой. (На мой взгляд ее Офелия и Дездемона были — вероятно согласно замыслу режиссера — уж слишком незначительными, безликими, им недоставало женской манкости. Интересней она мне показалась, скорее, в роли Наташи из чеховских «Трех сестер»). Здесь же, в постановке старинной оперы актриса с легкой иронической усмешкой и удивительным обаянием представляет невесту Горебогатыря — трогательную и победоносную маленькую обольстительницу, отнюдь не лишенную сознания своих чар, при всей видимости простодушия. Добавим к этому — певческий голос Зиминой, полнозвучный и очень красивого тембра…
Спектакль — занимательнейшее знакомство с произведением великой императрицы. С этим музыкальным смешным, однако, далеко небезобидным политическим памфлетом (ведь его объект, напомню, исключительно высокая персона!).
Я восприняла спектакль как некий обещающий знак в жизни сегодняшнего Александринского театра. Как творческую победу его создателей, всех без исключения. Может быть тут камерность сценического пространства, обостряя зрительское восприятие, так раскрепощает актеров. Не потому ли самый любимый мой спектакль из ныне идущих в Александринском театре — «Бедность не порок» режиссера Елены Черной (Малая сцена на
Комментарии (0)