И.Турегенев. «Месяц в деревне».
Театр им.В.Комиссаржевской.
Режиссер Валерий Гришко.
Этот спектакль будет популярен у зрителей, уставших от сомнительных театральных экспериментов и рискованных постановок классики. Комедия «Месяц в деревне» представлена на сцене Комиссаржевки. Это ни что иное, как «экранизация» пьесы Тургенева, которую сам автор считал несценичной. Тем не менее, она имеет долгую сценическую историю. Наиболее значительными современными прочтениями «Месяца в деревне» стали спектакли не комедийные, а близкие к психологической драме. Достаточно вспомнить знаменитый спектакль Эфроса, многократно описанный в его книгах, с Ольгой Яковлевой и Олегом Далем в главных ролях.
Художник Александр Горенштейн, так неудачно проявивший свои способности в спектакле Александринского театра «Новые русские», перешел здесь в иное качество — сценографа-дизайнера. Трудно предположить что-либо более красивое, чем это нежно-бежевое, кружевное убранство сцены. Этакое кондитерское пирожное, безе. Легкость и прозрачность декораций прекрасно гармонирует с элегантными нарядами Натальи Петровны (Т.Кузнецова), но никак не с ее чувствами. Нет ничего более приятного, чем смотреть на любимых или просто хороших артистов. Удобное кресло, радостное чувство премьеры, пьеса классического автора — все ощущения рядового зрителя понятны и закономерны. Ясна и ориентация режиссера на определенный контингент театральной публики.
Режиссер Валерий Гришко решительно и беспардонно подходит к определению жанра. Это даже не комедия положений, а комедия физических упражнений. Бег с препятствиями, спортивная ходьба, игра в догонялки — все это, конечно, забавно, но вовсе не образно. В спектакле все, будто щенята, высунув языки, копошатся, скачут и тяжело дышат. Так много суетни и так мало смысла. А людям ведь нравится? Полный зал восторженных зрителей. Иногда думать не хочется и кажется, что чем проще, тем лучше. И зрители благодарят аплодисментами за то, что им разжевали и положили в рот что-то приятное и узнаваемое (на вкус).
В результате изменения жанра на сцене представлен рядовой водевиль по пьесе Тургенева. Молодая барыня, устав от мужа и «друга семьи», влюбляется в юного учителя, который успел уже очаровать ее воспитанницу Верочку (Е.Андреева). Пикантная ситуация соперничества разрешается, естественно, в пользу старшей из дам. Но к этому моменту ее чувства ослабевают, и героиня возвращается в семью. Забавные ухаживания доктора Шпигельского за старой девой Лизаветой Богдановной (М.Бычкова) — еще одно полено в огонь водевильного веселья. Даже песня есть — это Катя, служанка, поет. Юная актриса оказалась самым живым и непосредственным существом в спектакле. Катя идет за малиной. А куда же уходит спектакль?
Еще одно «открытие» — исполнение монологов Натальи Петровны. Что-то напоминает… очень знакомое, много раз виденное. Да, «Семнадцать мгновений весны», голос Ефима Копеляна, информация к размышлению. И проплывают один за другим эпизоды из жизни знаменитого разведчика… Наталья Петровна совмещает сразу две роли, и Копеляна, и Штирлица. Пантомимически изображает она почти опереточные любовные терзания. Вот вздохнула, вздрогнула, немного постояла… уселась в кресло. Хихиканье… томное выражение лица… надутые губки… лукавый взгляд в зал… И трагический, обреченный голос актрисы по радио: «Теперь мне все ясно… эти дети друг друга любят». Но Наталья Петровна, которую мы видим, не может так произнести слова, которые мы слышим. Татьяна Кузнецова — актриса интересная, и приходится только «позавидовать» ее стойкой привычке из каждой роли делать «чувствительную женщину». Это восходит еще к спектаклю «Дама с камелиями».
По поводу других исполнителей можно сказать немного — все они стали жертвами режиссерских игр. Ислаев (Вл. Летенков), муж Натальи Петровны, — туповатый, туговатый на ухо сельский реформатор. Он-де и там за работниками присматривает, и здесь…
Главное в актерском исполнении — отсутствие ансамбля. Татьяна Кузнецова сама по себе со своими мелодраматическими приемами. Вл. Летенков самодостаточен в наигрывании чудачества и простоты. А.Астраханцев в роли Ракитина упрямо гнет свою линию интеллигентного, покорного судьбе человека. В результате спектакль расползается по швам. Не знаю, может быть, при постановке в Германии все было иначе. Спасибо немецким актерам за «гуманитарные декорации». Но помощи спектаклю они не оказали.
Дуэт Верочка — Беляев в спектакле лишь намечен. Верочка, совместила в себе черты десятилетнего отсутствующего Коли и семнадцатилетней девочки. Получилось резвое, запыхавшееся от беготни существо. Беляев ее интересует вовсе не как предмет любви. Просто она не хочет потерять товарища для игр и развлечений. Любовный треугольник — Наталья Петровна — Беляев — Верочка не становится содержательным. И тогда монолог Натальи Петровны (о детях) теряет свой смысл, и ее роль вовсе лишается драматизма. На первый план выходят комические пассажи доктора Шпигельского и Лизаветы Богдановны. Вот уж где «любви все возрасты покорны», в том числе и зрительской. Куда уж молодым угнаться за ними. Хохот и аплодисменты встречают каждую реплику неутомимого доктора. Самодовольство и глупость — его единственное нормальное состояние.
Студент Беляев, причина всех бед, — фигура туманная и неопределенная (Е.Иванов). Все время носится, как ученик его Коленька, такой же юный и непосредственный. А неуклюжестью и угловатостью напоминает отца Коленьки, Ислаева, в молодости. И только в сцене свидания с Натальей Петровной он, как герой Тургенева, пылок и порывист, искренен и доверчив..
Как бы особняком стоит эта сцена среди жеманства, фарса, цирковых и опереточных приемов и многого другого, чем так богат спектакль «Месяц в деревне» в Комиссаржевке.
При этом в спектакле Валерия Гришко присутствуют чеховские мотивы. Но мотивы ли это чеховских пьес или его же водевилей? А два этих ремесла Чехов не смешивал. Достаточно вспомнить рассказ, давший название данной статье. Тоже летом, тоже в жару, одуревшая от скуки и безделья жена нотариуса заводит интрижку с репетитором своих детей, розовым, безусым мальчиком. Узнав об этом, муж принимает, шутки ради, решение. Он предлагает девятнадцатилетнему мальчишке жениться на «опозоренной» женщине. Вдоволь повеселившись, разыграв из себя трагика-ревнивца, муж утешает соперника. Оказывается, «дрянная и ничтожная женщина» не стоит того, чтобы волноваться. Его не любовь волнует, а изжога от лука. «Не надо в другой раз лук в окрошку класть».
Не будет ли изжоги от спектакля, в котором, кажется, все происходит от нечего делать.
Комментарии (0)