«Майская ночь» по мотивам рассказа Н. Гоголя. Московский театр кукол.
Режиссер Каролина Зерните, художник Паулина Нешукайтите

В лицо дует легкий ветерок, слышен плеск — и летят на руки мелкие брызги, шумят деревья, мягко касается щеки листок. Шаги, мужчина зовет: «Галю! Галю!»

Спектакль Каролины Зерните «Майская ночь» нельзя смотреть: глаза зрителей закрыты повязками, хотя это — слабовидящие или даже слепые. Восемь участников, и у каждого есть свой проводник в пространство майской ночи: актеры ведут их коридорами на сцену театра, тихонько напевая какую-то украинскую песню, и усаживают там в специальные деревянные кресла, которые стоят по два на платформах с колесиками. У каждого из участников оказывается в руках клубок, от которого тянется нитка куда-то в пространство. Поют девушки, потом слышатся голоса парней, девицы отнимают клубки, и начинаются пляски и песни. Участники танцуют наравне с актерами: их кресла то везут по кругу, то образовывают ряды, между которыми проходят танцоры, притоптывая и пощелкивая пальцами в такт. Но постепенно все успокаивается, и наступает украинская ночь с ее «океаном благоуханий», «чудным воздухом» и «толпами серебряных видений, стройно оживающих в ее глубине».

Ветер этой ночи с речными брызгами возникает от трикотажного полотна, которое окунают в травяной настой, расправляют и встряхивают две актрисы. Шум деревьев и шум птичьих крыльев — от веток с листами, крики птиц — от свистков. Хруст гальки под ногами — от звука, когда мнут зерна фасоли в воде. Но кроме инструментов, с помощью которых моделируется пространство и создается атмосфера, каждый персонаж возникает из звука голоса и вещи, к которой дают прикоснуться каждому участнику. Расчесывают девушки волосы — и актеры с прядями волос и расческами делают это над ухом; русалки же — шарики, обмотанные свисающей паклей и неприятные на ощупь. Утопленница, дочка сотника, — куколка с маленькими ножками и ручками, которая пробегает по рукам и трогает ладошкой щеку, а ее мачеха, обращающаяся в кошку, — шершавые перчатки с огромными когтями, которые вцепляются в рукава участников спектакля. А уж пир в доме головы — с настоящим тестом, которое дают помесить, зеленью и начинками для пирожков, и уже через несколько минут появляются настоящие пирожки, которые можно съесть.

В спектакле есть несколько уровней реальности: сначала участники находятся в украинском селе, затем переносятся в пространство рассказа про утопленницу, и в финале обе реальности путаются между собой в сне Левко. Выдумка становится настолько же осязаемой и реальной, как пирожки. В самом конце актеры помогают участникам встать, ведут их на авансцену, снимают повязки — и выясняется, что все происходило на сцене, о чем они даже не догадывались. Как не догадывались они и о том, что зрительный зал полон народа, который наблюдает за происходящим.

Сцены из спектакля.
Фото из архива театра

Конечно, этот спектакль рассчитан прежде всего на незрячих. У каждого из них свой поводырь-актер. Актеры существуют на сцене в качестве музыкантов, людей, извлекающих звуки, и ничего не показывают, не играют в расчете на публику, наблюдающую за происходящим. Кроме того, они следят за тем, как себя чувствуют их подопечные. Это подчеркивается и костюмами: они одеты в черные водолазки, и только черные штаны — шаровары, которые мог носить Иван Иванович (втайне завидуя шароварам Ивана Никифоровича), напоминают о месте действия «Майской ночи». Но сам процесс извлечения звука, очень похожего на настоящий, из вещей неожиданных — например, скрипят дверью с помощью аквариума — завораживает. Более того, технический прием служит развитию драматического действия: превращение одного предмета в другой (на слух) — что, как не свойство украинской ночи, когда «все ожило: и леса, и пруды, и степи», а реальность в результате смешивается со старыми страшилками об утопленницах.

Что до наблюдателей, то они также оказываются не обычными зрителями, а участниками большой игры, актеры даже вручают им ветки, чтобы они превратились в шумящие деревья. Зрители понимают: участников спектакля может испугать громкий смех пятидесяти человек в пространстве, где их не должно существовать. И тогда они смеются тише в этой игре в прятки и становятся более внимательными к другому — человеку, который не видит.

Несколько вопросов Каролине Зерните после спектакля задала Софья Козич.

Софья Козич Мне кажется, в этом спектакле у вас все было такое же настоящее, как тесто, а это большая редкость.

Каролина Зерните Тогда пойдем посмотрим куклы?

Каролина берет в руки куклу — Дочку сотника. Она чуть больше ладони, и маленькие ножки, которые бегут сейчас по моей руке, у нее сделаны очень подробно — с пальчиками, с подъемом. И руки тоже.

Это была огромная работа моей художницы Паулины — придумать, какое дерево приятно, потому что это приятный персонаж.

Козич На фестивале «Арлекин» главный режиссер Московского театра кукол Слава Игнатов рассказывал о вашем спектакле и говорил, что вы долго искали конструкцию кресел, чтобы было удобно, и работали для этого с обществом слепых. Что они посоветовали, до чего вы не могли бы додуматься сами?

Зерните Это уже не первая моя работа со слепыми. Но я подумала, что мои актеры должны пообщаться с ними, чтобы увидеть, какие они люди — очень открытые, настоящие, у них нет масок, и реагируют они не так, как зрячий, которому закрываешь глаза. Мы просто показывали им куски спектакля, и они сказали, что может быть неприятно, а чего может быть больше.

Козич От чего неприятно?

Зерните Неприятно — это не плохо, особенно когда персонаж неприятный. Но если это очень страшно, тогда нехорошо. Сегодня девушка реагировала на кошку по-настоящему, очень эмоционально вскрикивая. Но я думаю, так и должно быть, потому что для нее это было страшно, но интересно.

Для меня ощущение «страшно, но интересно» близко ощущению ночи в природе. В детстве я проводила лето в Литве и всегда очень боялась уйти из дома: считала, что в реке живут утопленницы. В литовской мифологии они называются лоумес. И я до сих пор в них верю и боюсь выйти из дома ночью на природе, потому что в это время можно поверить во все. И мне тоже все время было страшно, но интересно, как же они выглядят.

Козич А как возникла идея делать такой театр?

Зерните Когда я училась в Академии музыки и театра Литвы у Альгиса Латенаса, нам дали задачу придумать театр-утопию. И я начала думать, что такое для меня утопия. Наверно, там нет того, что мне не нравится. А мне очень не нравится, когда актеры играют для себя: чувствуют только себя, думают только о себе и совершенно не интересуются, как реагирует на это публика. И тогда я начала искать, какой зритель может стать главным. Потому что в ритуале, из которого вышел театр, все, даже самые главные шаманы, были слугами для каких-то сил и для своего народа, что ли. Я хотела, чтобы актеры были слугами в спектакле. И тогда — какой это зритель? Может быть, ему нужно помочь? Может, он не так воспринимает все, как мы? Может, он не видит?

Это не было как «оооо, я буду делать очень хороший театр для слепых», нет. Я думала о театре ощущений сразу, потому что мне интересно, как сделать спектакль так, чтобы все было понятно и атмосфера была передана, но только с закрытыми глазами.

Мы тогда попробовали, и оказалось, что это не такая большая утопия — все возможно. Конечно, мы много экспериментировали, не все поняли эти эксперименты, но мы сделали спектакль, который всем нравится: «Сказки пчелки для шести ощущений». Мы показывали его в Санкт-Петербурге. Там простые сказки, нет серьезного драматического сюжета, характеров. А здесь я попробовала в первый раз работать как в настоящем театре, попыталась увидеть, как персонажи меняются, взрослеют во время спектакля. Мне кажется, нам это удалось.

И только сейчас я понимаю, какая это интуитивная работа. Актеры погрузились в это, и, когда они импровизируют, делают все так в тему! Нет же никаких правил, когда я начала работать, я сама искала их. Но когда приехала ставить второй спектакль, все равно поиск продолжался, потому что это всего лишь второй эксперимент. Я много думала: а что такое правила? Мы всегда начинаем с песни. А может, начать по-другому?

Козич Каждый раз вы изобретаете правила?

Зерните Да, но мне кажется, что некоторые мы уже нащупали. Это очень большая концентрация актеров, потому что они защищают зрителей: участники должны чувствовать себя спокойно, потому что о них заботятся. У каждого актера есть свой подопечный, и эта ответственность очень сильно чувствуется. И после спектакля всегда очень благодарят, потому что это человеческие отношения со зрителем, а не с тем, кто просто заплатил за билет.

Очень важно видеть друг друга — курьезно это говорить, когда это спектакль для слепых. Но каждый раз ты не знаешь, какие реакции будут у зрителя-участника, и если ты видишь, что он далеко, а у него что-то упало или он попал в опасную ситуацию, — ты должен общаться глазами, потому что слова слышно.

Козич У меня не было впечатления, что у каждого актера свой конкретный зритель, потому что они меняются местами.

Зерните Да, они обо всех заботились. Но человек, с которым он здоровается и потом прощается, один и тот же. Сейчас так получилось, что они всех видят. Это только третий спектакль, и им немножко сложно схему понять, а еще нужно заботиться о зрителях. И я вижу, что у очень многих актеров есть прогресс по сравнению с первым спектаклем: сейчас они разговаривают, общаются, держат паузу и помогают зрителям одновременно и очень красиво.

Козич А вы планировали приглашать зрителей с открытыми глазами, которые наблюдают за всем этим?

Зерните Когда я в первый раз делала этот спектакль в Литве — мы ничего не планировали, думали, что главный зритель и есть участник. Но мы пригласили своего мастера посмотреть, и он сказал, что это очень интересно наблюдать со стороны. Потом мы поняли, что можно играть и в зрительном зале тоже.

После спектакля участники спектакля активно обсуждали то, что почувствовали, и мы записали некоторые из их реплик, оставив, правда, восторги за скобками как само собой разумеющееся.

Не понимаешь, что ты на сцене, кажется, что ты в самом центре действия: ветер, запахи…

Все как будто вновь. Ощущение, что сцена огромная. Тут каждое событие активно на тебя влияет, ты не сидишь и не ждешь чего-то.

Я всего боялась. Как будто правда на тебя кошка бросается. Это было очень круто. И спасибо, что накормили!

Все было понятно, но я все равно дернулся, когда по мне кто-то начал идти.

Я сама с Украины, и ее природа, ее песни были абсолютно аутентичные. Дверь так правильно скрипнула, что мороз по коже.

Участница. Почему дали клубок — вот это непонятно.

Участник. Это тайна.

Актер. Хорошо, что клубок.

Участница. А что могло быть?

Актер. Ежик.

Август 2013 г.