Репетиция, в любви к которой признавался Анатолий Эфрос, вызывает у постановщиков разные чувства. Одни кропотливо оттачивают рисунок роли, другие самозабвенно купаются в этюдах. Но бывает и так, что репетиция выходит на первый план, оставляя свой результат — спектакль — на вторых ролях. Такое случается, если цель постановки — в улучшении душевного состояния, а в роли артистов выступают пациенты реабилитационных центров для душевнобольных.

Термин «арт-терапия» 75 лет назад употребил художник Адриан Хилл, когда описывал свои занятия изобразительным творчеством с туберкулезными больными. Вскоре термин начали применять по отношению ко всем видам терапевтических занятий искусством — будь то музыкотерапия, драмотерапия или что-то еще. В 1940-е годы в Великобритании арт-терапию стали использовать для лечения психических расстройств.

Многолетний западный опыт на отечественной почве осваивается не так активно. И все же в 1997 году в Санкт-Петербурге была создана Арт-терапевтическая ассоциация, в 2000 году был организован фестиваль особых театров «Протеатр», через десять лет у коллективов появилась еще одна площадка — фестиваль творчества «Нить Ариадны».

Среди участников Второго форума «Нить Ариадны» был коллектив из Самары «Счастливый случай», созданный на базе реабилитационного центра Самарской психиатрической больницы. Это второй опыт театротерапии в нашем городе. Первыми методику стали применять сотрудники реабилитационного центра для инвалидов вследствие психических заболеваний «Здоровье». О работе этого центра рассказывают его директор Лариса Горбачева, председатель Самарского отделения Союза театральных деятелей России, заслуженный артист России, актер Самарского театра драмы им. Горького Владимир Гальченко и актер Самарского театра драмы им. Горького, заслуженный артист России Олег Белов.

Маргарита Прасковьина Когда арт-терапия появилась в вашем центре?

Лариса Горбачева Она начала развиваться у нас с 2007 года как новое направление социально-психологической реабилитации инвалидов с психической патологией. Специалисты нашего центра прошли специализацию в Москве по программе доктора медицинских наук, заведующего кафедрой арт-терапии, вице-президента секции искусства и психиатрии Всемирной психиатрической ассоциации А. И. Копытина. В рамках данного направления в центре создана арт-студия «Душа». Четыре года назад состоялся общественный форум «Новый взгляд — новые возможности», посвященный проблемам инвалидов-психохроников, социальной стигматизации такого рода больных. Завершающим номером программы стал наш спектакль «Недоросль» в постановке сотрудника нашего центра Людмилы Перфирьевой — по образованию она режиссер. Нас консультировал председатель Самарского отделения Союза театральных деятелей Владимир Гальченко.

Прасковьина Что арт-терапия дает больным людям?

Л. Горбачева.
Фото из архива центра

Горбачева Терапия театром — не просто развлечение для них. 40% инвалидов, проходящих реабилитацию, страдают шизофренией, один из ведущих синдромов которой — апато-абулический. Суть этого синдрома — в нарастающем эмоциональном оскудении и снижении активности, отсутствии мотива что-либо делать. При работе с такого рода больными победа заключается уже в том, чтобы привлечь их к участию.

Большинство наших пациентов ограничены домашним кругом общения, и они утрачивают навык коммуникации. В процессе работы идет обсуждение материала, с пациентами разбирают ситуации: как правильно или неправильно себя вести. Их, как детей, учат нравственным ориентирам на основе литературного произведения.

Выступление на сцене Дома актера со спектаклем «Недоросль» показало, что они у нас почти артисты — перед выходом испытывают настоящий драйв. После даже сказали нам, что эта сцена им маловата. Для них каждый сыгранный спектакль — праздник, поэтому мы договариваемся с Домами ветеранов и пансионатами о показах. Конечно, есть риск, поэтому на выезде пациентов сопровождает медсестра, готовая в любую минуту прийти на помощь.

Прасковьина А что сегодня играют ваши артисты?

Горбачева В репертуаре арт-студии две постановки — «Недоросль» Фонвизина, «Беда от нежного сердца» Соллогуба. Сейчас работаем над «Сказом о Федоте-стрельце» Филатова. В планах — рассказы Шукшина. Десять-пятнадцать человек заняты в постановке в качестве актеров, остальные помогают шить костюмы, создавать декорации, таким образом, творческий процесс захватывает гораздо большее количество пациентов.

Прасковьина Чем работа вашего коллектива отличается от работы профессиональной труппы?

Горбачева Одно из главных отличий в том, что роли нашим «артистам» распределяет не режиссер, а психолог, для того чтобы в процессе игры человек мог отработать определенную эмоцию, научиться реагировать и восстановить утерянные коммуникативные навыки.

Еще одно отличие — материал для постановки всегда берется позитивный, чтобы не усугублять депрессивные проявления заболеваний. Текст должен быть доступным, поскольку половина участников арт-студии — это инвалиды, страдающие различной степенью умственной отсталости. В этом случае театротерапия решает другие проблемы — помогает бороться с когнитивным дефицитом. Заучивая слова, пациент тренирует память, вникая в смысл роли, развивает мышление.

Хотя наших «артистов» можно сравнить с любительской труппой, особенности очевидны. Руководитель коллектива всегда должен быть готов к возникновению эпилептического приступа или неадекватной реакции со стороны «актеров». Поэтому, прежде чем принять в коллектив новичка, режиссер нашего театра Галина Беспалова вместе с медицинскими работниками и психологами центра тщательно изучает историю заболевания и психологические особенности пациента. С накоплением опыта режиссер сам понимает, какой от кого можно ждать реакции. При подготовке к ответственным мероприятиям психологи присутствуют на репетициях, потому что напряжение нарастает.

Удивительно, как наши артисты преодолевают трудности! Когда мы только распределили роли «Недоросля» и раздавали распечатки пациентам, один из них, страдающий олигофренией, радостно воскликнул: «А я и читать-то не умею!» Так вот, за несколько репетиций он на слух выучил не только свой текст, но еще и подсказывал партнерам!

«Недоросль». Сцена из спектакля.
Фото из архива центра

Пожалуй, самым главным отличием терапии от обычного театра можно назвать то, что для нас результатом работы является не сама по себе театральная постановка, а непосредственно терапевтический эффект от репетиционного процесса. Однако сейчас мы стали задумываться над тем, чтобы усовершенствовать наши спектакли. Отправляли запись нашего первого спектакля «Недоросль» на фестиваль «Протеатр», но не прошли по конкурсу. Зато организаторы пригласили Галину Беспалову, чтобы она смогла перенять опыт других театров. Нам еще предстоит найти некий баланс между художественной ценностью спектакля, который, следует помнить, мы показываем зрителям, и процессом реабилитации. Хотя главным для нас остается терапевтический эффект. И мы видим очевидные улучшения в психоэмоциональном состоянии наших пациентов — они становятся более уверенными в себе, возрастает их самооценка, значительно улучшаются коммуникативные навыки, что в итоге приводит к лучшей социальной адаптации. Одна наша пациентка, которая в начале курса терапии с трудом произносила текст, недавно устроилась на работу — обычно это крайне сложно для наших клиентов.

Прасковьина Существует ли опасность, что пациент после выписки будет болезненно переживать расставание с вашим театром, с его коллективом?

Горбачева Никто из наших артистов не будет «изгнан» из труппы после окончания курса реабилитации. К сожалению, излечение происходит крайне редко, поэтому два раза в год они возвращаются к нам. А театротерапия доступна им всегда, в независимости от того, находится ли пациент в данный момент на реабилитации.

Здоровых зрителей наши спектакли могут привлечь с точки зрения изучения проблем инвалидов с психической патологией. Один из студентов академии культуры и искусств после участия в совместном новогоднем концерте сказал, что ему очень захотелось помочь нашим пациентам — таким добрым, открытым, наивным.

Прасковьина Владимир, почему вы согласились работать с пациентами реабилитационного центра «Здоровье»?

Владимир Гальченко Мне было интересно попробовать. Мы ставили пьесу Фонвизина «Недоросль». Не полностью, а ключевые части, потому что непрофессионалу было бы сложно выдержать трехчасовой марафон. Скомпоновали их так, чтобы смотрелось как единое зрелище. Много пьес перебрали и решили, что это будет «Недоросль», потому что там есть Митрофанушка, которого все учат, и персонажи, которые нуждаются в помощи. Растерянность больных легла на растерянность героев.

Прасковьина Как складывались ваши отношения с пациентами-артистами?

В. Гальченко.
Фото из архива центра

Гальченко Я не интересовался их диагнозами. Мне только сразу объяснили, что это не больные люди, а нуждающиеся в реабилитации после болезни. Я занимался с ними как со здоровыми.

«Труппа» была не очень большая — двенадцать человек. Мужчин не хватало, и их роли исполняли женщины. Это было неважно, у меня была другая задача: узнать самому и показать окружающим, что мы можем своим искусством помочь чем-то людям.

Пациенты работали с большим желанием, как малые дети радовались своим успехам. «Недоросль» был показан в Центре и в Доме актера на большой площадке, при полном зале. Как сами «артисты» мне потом сказали, они проснулись на следующий день знаменитыми.

Прасковьина Как вы считаете, почему именно актерская игра способствует реабилитации душевнобольных?

Гальченко Театр помогает людям в плане раскрепощения, ощущения себя в пространстве. Наши артисты не испугались даже большого зала Дома актера. На показе присутствовал художественный руководитель Самарского академического театра драмы Вячеслав Гвоздков, так он вообще кричал, что надо всю труппу разогнать и взять на работу их!

Прасковьина Олег, расскажите, как происходит выбор материала для постановки.

О. Белов.
Фото из архива центра

Олег Белов Первым произведением, которое я взял для работы с пациентами реабилитационного центра Самарской психиатрической больницы, был «Граф Нулин» Пушкина. Поскольку у них и так проблемы и депрессии, им нужно как можно больше позитива, юмора. И персонажи, с которыми они могли бы себя ассоциировать. Если мужчина, то герой, если женщина, то леди. Я подумал, что отлично подойдет Пушкин. Хорошая поэзия — это тоже лечение. Мы разложили «Графа Нулина» на троих. Врачи увидели наш спектакль и предложили повозить его по пансионатам, домам инвалидов — у их постояльцев не много развлечений, артисты в основном работают за деньги. И плюс моим артистам радость — практика.

Я показывал запись спектакля друзьям, и все они в один голос говорят: если бы не знали, что это мои ребята, подумали бы, что это профессиональный театр.

Прасковьина Вам не мешает то, что вы актер, а не режиссер?

Белов В моих занятиях с пациентами больше педагогики, режиссерские изыски здесь не нужны. Нам не нужно ставить так, чтобы заинтересовать критиков. Наша задача — создать участникам комфортное существование в мире произведения.

Прасковьина Что планируете ставить в ближайшем будущем?

Белов Сейчас мы ставим чеховские пьесы «Медведь» и «Предложение». Говорю исполнителю роли помещика в «Медведе»: «Володя, побудь хоть немного барином, порадуйся. У нас бар сейчас истребили, так хоть в спектакле это почувствуй! Когда говоришь: „Человек!“ — и тебе приносят и квас, и водку, и что захочешь». У них меняется ощущение себя в мире, речь, пластика — все становится более уверенным. Не менее важно, что на репетициях они получают большой заряд позитива, смеются. И ждут нас каждый раз с нетерпением.

Июнь 2013 г.