Проблемы образования давно стали поводом для бесконечных дискуссий и публикаций, полных тревоги и возмущения. То в школах сокращают часы, отведенные на гуманитарные предметы, то вдруг вводят что-то новое и экзотичное, то грозятся всех несовершеннолетних просвещать на предмет православия и бойко-казенного патриотизма. Гуманитарной науке в принципе не очень везет — так уж она устроена, что вынуждена подвергаться всяческим причудливым деформациям в связи с различными историческими и идеологическими вывертами. Историю в России переписывают не реже, чем раз в десять лет, а в школьных учебниках литературы то появляется, то исчезает Александр Солженицын или, например, Демьян Бедный.

Помимо странной государственной воли, есть еще объективная трудность, если говорить о литературе в школе. При всей неприкосновенности и общепризнанности классики очевидно, что вся она — про другую жизнь, про мир, давно канувший в Лету. Роман девятнадцатого века во многом герметичен, сложен для современного, неподготовленного сознания — восприятие работает по-другому, мышление подстроилось под формат твиттера и смс. Смакование ярких деталей виртуозного описания природы или неторопливого анализа глубин человеческой души требует эстетической почвы, богатой, уже привитой человеку культуры. Конечно, вся классика — о вечных ценностях, но эта прописная истина, полинявшая от бездумного повторения, не спасает от столкновения с контекстом, с навсегда ушедшим в прошлое укладом, общественной иерархией, системой ценностей. Чтобы пробиться к этому вечному и живому, нужно предпринимать немало интеллектуальных усилий, на которые зачастую не способен маленький человек. Восстановлению этой прерванной коммуникации между сегодняшним подростком и книжной культурой посвятила свои усилия команда режиссеров, актеров и драматургов, объединившаяся вокруг проекта Театра. doc. В качестве социальной инициативы Елена Гремина предложила департаменту культуры и департаменту образования программу театральных уроков литературы в средних школах Москвы.

Театральная педагогика — явление широко распространенное в Европе, например в Великобритании и в Германии. Театры, заинтересованные в более активной коммуникации со своим будущим зрителем, разрабатывают целые программы, так называемые EducationPack* — планы уроков, строящихся вокруг конкретных спектаклей. Учителя, листая каталог, имеют возможность выбрать урок, который поможет им решить ту или иную проблему в классе, не только учебную, но и социальную. Уроки, разрабатываемые театральными педагогами, образованными не только с точки зрения театроведения, но и с точки зрения психологии, завязаны на проблемах, поднимаемых в спектаклях. Так театр реализует себя как общественный институт, осознавая свою социальную ответственность. Комплекс театральных уроков предполагает проведение занятий до посещения школьниками спектаклей, когда педагоги знакомят их с языком сцены через игру и тренинги, и дискуссии после похода в театр, когда дети учатся не просто анализировать увиденное, но и соотносить это со своей жизнью, своими сомнениями и трудностями.

* EducationPack (от англ. education — образование, просвещение и pack — пакет, группа) — специализированное дополнение (часто компьютерная программа), предназначенное помочь в образовании и организации учебного процесса. Это широкий и наиболее полный набор программ, которые успешно используются в европейских образовательных учреждениях для младших, средних и старших классов школ и лицеев, а также в высших учебных заведениях.

Проект «Шедевры мировой литературы для школьников», предложенный руководителем Театра. doc Еленой Греминой, существенно отличается от западного опыта — здесь нет прямой связи между театром и уроком.

Елена Гремина, драматург, директор Театра.doc

Меня всегда волновала мысль, что наступает новое средневековье, новое варварство. Книжная культура становится необязательной, факультативной. Уже сейчас в театр пришли люди, которые не знают, что Каренина бросилась под поезд. Миссия проекта — вернуть людей к классике, убедить их, что классика им нужна, интересна. Мы стараемся погрузить школьников в мир «Евгения Онегина», вовлечь в проблематику «Барышни-крестьянки».

Проект позволил нам оказаться лицом к лицу с тем поколением, которое вскоре придет или не придет в театр. Мы пытаемся понять их, зацепить.

Обычно подростки — это та аудитория, которой театры очень боятся. А здесь мы с этой «опасностью» оказываемся лицом к лицу, и наша миссия — вовлечь их, сделать их частью действия. Задача — заставить их разделить свою эмоцию с нами.

В отличие от практики, основанной на EducationPack, «доковские» уроки не связаны с конкретным спектаклем, а следовательно, не ставят перед собой цель привлечь в свой зал новую публику. Эта задача, безусловно, интересует «доковцев» как театральных людей, но в данном случае она рассматривается скорее в перспективе, как некое возможное следствие проекта.

Идеологи и участники проекта формулируют цель глобально — научить детей читать. Речь, конечно, идет не о механическом навыке, не о привычке к чтению, а об умении рефлексировать. О том, чтобы литература перестала восприниматься школьниками как некая скучная обязанность.

Марина Потапова, драматург

Можно ставить разные задачи — не только сделать так, чтобы дети стали читать, а, например, представить, как этот текст мог бы выглядеть в театре, это расширяет кругозор. Мне кажется, что самая большая проблема заключается не в том, что мало читают и плохо понимают прочитанное, а в том, что в принципе учебный процесс — очень отчужденная вещь. Ребенок не ощущает, что в произведении есть что-то живое, что-то имеющее отношение к его жизни. Наша задача — преодолеть это отчуждение, свойственное учебнику, превратить все в игру и показать, что это вообще имеет смысл и с этим можно по-разному коммуницировать.

Деятельность «доковского» десанта (на протяжении года в проекте работали и работают около двадцати человек) началась летом прошлого года, когда актеры, драматурги и режиссеры впервые приехали в школьные летние лагеря, где занимаются дети, которые остались в городе. Всего в экспериментальном проекте заняты четыре школы Северо-Восточного административного округа Москвы — театр выбрал учреждения, где учатся совершенно разные дети: гимназию, обычную школу, школу для детей мигрантов и коррекционную, где занимаются ребята с различными отклонениями в развитии. Изначально планировалось, что классов будет немного, однако со временем, по просьбе учителей и по желанию самих учащихся, контингент, охваченный проектом, расширился — не сталкивались только с выпускниками, которые поглощены подготовкой к ЕГЭ. В следующем году к проекту присоединятся школы из других районов Москвы.

Работа в школе, двигающаяся вслед за учебной программой, перетекающая от пятиклашек и «Муму» к старшим с «Евгением Онегиным» и «Преступлением и наказанием», для актеров, драматургов и режиссеров, безусловно, серьезный опыт, человеческий и профессиональный. Каждый находит в этой истории что-то цепляющее его лично, что-то существующее вне профессии и добавляющее в нее новые штрихи. Актеры, избегая опасности скатиться к анимации, ищут разные формы работы с аудиторией и фиксируют неожиданные реакции, драматурги разбираются в конфликтах и особенностях сюжетостроения классической прозы и поэзии, режиссеры ищут баланс между прикладными задачами урока и художественной оригинальной формой. К тому же работа в одной команде для людей разных театральных профессий хоть и чревата конфликтами и непониманием, но важна еще и неизбежным обменом опытом.

Любовь Стрижак, драматург

Общение с детьми заряжает, они делятся своей энергией, это общая мотивация и для актеров, и для режиссеров, и для драматургов. Конкретно для моей профессии очень важен этап разбора произведения. Актеры разбирают произведение как-то по-своему, неизвестным мне способом, по актерским задачам, для меня это ново, это полезно знать.

Мы по-разному понимаем произведения. Например, по поводу «Евгения Онегина» были серьезные споры. Трех отведенных репетиций не хватило, мы сидели ночью и спорили, какие же там главные темы, пытались понять, что и как будем транслировать. В плане поиска средств выражения артисты незаменимы. А что касается работы со смыслами, со структурой, то, надеюсь, я была им полезна. Каждый раз я прихожу на разбор Пушкина, Платонова или Достоевского и пробую новые инструменты разбора. Драматургу это полезно: много книг написано про то, как писать пьесы, но помимо теории есть какие-то неожиданные повороты сознания и восприятия. Обмен опытом с артистами — это самое важное для меня в процессе репетиций.

Всеволод Лисовский, режиссер

Я считаю, что настоящая мотивация сегодня может быть только в рамках социальных проектов. Всякого рода профессиональная или финансовая мотивация дискредитирована. А когда занимаешься социальным проектом, возникает иллюзия общественной востребованности продукта, который ты создаешь. Все остальные сферы в той или иной мере коррумпированы, или денежно, или репутационно. Есть ощущение, что общество пребывает в таком плачевном состоянии, потому что за пребывание в нем никто не платит. Образно говоря, хочется заплатить за проезд.

Работа школьного десанта строится во многом по наитию — только сейчас, спустя год, участники проекта готовы сформулировать первые методические разработки. Когда проект только начинался, приходилось рассчитывать только на свою интуицию, на умение работать перед аудиторией, на способность вовлечь зрителей в действие. Команда Театра. doc обходится без консультантов, профессиональных психологов и педагогов (хотя среди участников проекта есть актеры с опытом преподавания и работы в студиях).

Никита Щетинин, актер

Важно, что ты можешь видеть результаты своей работы сразу. Видишь зажатых поначалу мигрантов, которые начинают более свободно себя вести, и понимаешь, что это маленькая победа. В коррекционной школе после урока к нам подошла учительница и сказала: у вас вышел играть мальчик, который в обычной жизни даже к доске не выходит. Конечно, мы работаем методом научного тыка. Попробовали — получилось, значит, берем в копилку.

Главными посредниками между детьми и «доковцами» стали учителя, достаточно быстро осознавшие положительный эффект подобных занятий. Учителя — те, кто может рассказать актерам о психологических, поведенческих особенностях детей, они же пока — единственный источник обратной связи. Так называемый «фидбек»*, то есть оценка произведенного эффекта в краткосрочной и долгосрочной перспективе, пожалуй, главная проблема, которая беспокоит сейчас идеологов и участников проекта. Иными словами, вопрос, стали ли дети больше читать, — скорее риторический. Каждый урок — разговор об одном произведении, следующий — уже другая тема, возможностей повторить пройденное или проверить прочитанное, таким образом, нет. Единственная обратная связь, помимо отчетов учителей, — моментальная реакция детей, их отклик или сопротивление.

* Фидбек (англ. feedback — отзыв, отклик, обратная связь) — ответная реакция на какое-либо действие или событие.

Елена Гремина, драматург, директор Teaтpa.doc

Как правило, если удается эмоционально зацепить ребенка, то у него возникает желание прочитать книгу. Есть же такой известный эффект: когда по ТВ идет сериал по классическому произведению, то люди раскупают книжки. Если что-то эмоционально тебя зацепило, то хочется вернуться к этому. Если не увлекли, то дети просто получат какую-то информацию. По нашим сведениям, результаты хорошие. Театр — это мощное средство реабилитации, особенно это заметно в коррекционной школе, где легче отследить результаты.

Всеволод Лисовский, режиссер

Этот первый год был разведкой боем. Практические наработки какие-то появились, но в вопросе цели и ее достижения осталась неясность, не хватает материала для толковой рефлексии, мы наблюдаем только непосредственную, сиюминутную реакцию. А если ориентироваться только на непосредственную реакцию детей, не имея представления о будущих результатах, есть опасность скатиться в ивент-бизнес*. Что действует в перспективе, а что нет — мы понятия не имеем. Учителя говорят нам, что повысилась успеваемость, но все это на уровне статистической погрешности.

* Ивент-бизнес (англ. event — событие) — организация разного рода мероприятий от корпоративного праздника до деловых встреч (конференции, семинары), а также презентации, PR-акции, фестивали, которые способствуют созданию положительного образа компании и ее продукции. Организация представления любой информации, материала, продукта как незабываемого события.

Константин Кожевников, актер

Не факт, например, что мигранты стали больше читать. Сейчас получается, что мы их по большей части развлекаем. Хотелось бы, чтобы они подключали свой опыт, чтобы мозги скрипели. Фидбек — это проблема, я после урока постоянно спрашиваю ребят: как тебе, что ты понял, — но этого мало.

Участники проекта следуют за школьной программой и не вступают в конфликты с учебными стандартами — тем не менее смысл проекта все-таки в ином ракурсе, ином взгляде на литературу, отходе от несколько казенной, неизбежной в процессе обучения отчужденности и дидактики.

Любовь Стрижак, драматург

Мы учитываем школьную программу, но иногда принципиально решали пойти ей вопреки: например, программа говорит, что произведение — о социальном конфликте, а мы считаем, что про любовь. В какой-то момент я поняла, что мы не должны раскрывать те основные замыслы произведения, о которых рассказывает учебник. Все со школы помнят эти казенные темы — «Становление Пьера Безухова», «Первый бал Наташи Ростовой» и т. д. Хочется что-то еще, помимо этого, дать детям. Но важно идти не от ума, а от эмоции, подключить детей к произведению. Чтобы ребенок понимал, что литература — это подарок, что она может дать такие же сильные ощущения, как кино или музыка, что она может стать личным опытом переживания. Мы пытаемся проводить аналогии с современностью — кем бы мог быть Евгений Онегин сейчас?

Зачастую урок от Театра. doc — это попытка дезориентации ученика, попытка хотя бы на сорок минут пошатнуть иерархию учитель-ученик, отказаться от социальных ролей и обратиться исключительно к человеческой сущности школьника. Здесь уже не столько педагогическая, сколько психологическая задача — помочь человеку почувствовать себя свободным в своем мнении, в высказывании, в эмоциональном проявлении.

Наталья Омельченко, актриса

Мы стараемся сбить их с привычного представления об уроке, создать иную атмосферу, но они не всегда готовы делиться собственными переживаниями и мыслями. У нас нет обязаловки, и многие стараются просто отсидеться. Зачастую нам не сразу удается завладеть их вниманием, на это уходят первые пятнадцать минут. Существует инерция самого формата урока. Дети теряются, когда приходят и видят, что парты стоят не так, что-то изменилось в классе. С одной стороны, дезориентация — это хорошо, а с другой, было бы лучше, если бы у нас было больше времени. Если бы первые сорок минут мы устраивали представление, а потом еще сорок тратили на обсуждение.

Приспособлений для создания творческой атмосферы в классе довольно много — помогает даже изменение мизансцены или непосредственное, физическое приобщение к истории. Такой подход особенно важен для тех, кто помладше, и для учеников коррекционной школы: моторика помогает мыслительному процессу, процессу осознания истории.

Константин Кожевников, актер

Мы делали урок по «Снежной королеве», разобрали текст на упражнения, заставили их делать розы из бумаги, мальчика-интроверта посадили собирать слова, как Кая. А в конце мы принесли замороженную во льду розу и попросили ее отогреть — как будто это замерзшее сердце. Они к этому моменту уже прониклись историей, стали гладить этот лед, дуть на него, растопили…

Урок от Театра. doc — это всегда игра, представление, но занятие не сводится только к развлекательной анимации. Цель интерактива, помимо психологического раскрепощения, еще и педагогическая — заставить ребенка почувствовать себя частью этой истории, внутри нее. На уроке по повести «Муму» актеры поставили перед классом стул — по очереди каждый из них садился на него и давал показания: от лица барыни, от лица управляющего Гаврилы Андреевича и т. д. Дети стали чем-то вроде присяжных, задающих вопросы и подвергающих сомнению оправдательные речи, а затем сами попробовали себя в качестве свидетелей и подозреваемых. Актеры написали монологи своим героям, сочинив что-то типа послесловия к повести Тургенева, приблизив персонажей к современности, по крайней мере по языковым характеристикам. Пересказ, технология сторителлинга на «доковских» уроках литературы — один из основных инструментов. Но, понимая опасность упрощения, не стремясь облегчить детям задачу, участники проекта всегда возвращаются к оригиналу, к художественному чтению, заставляя детей слушать язык, ценить стилистику.

Язык классического произведения для неподкованного читателя — серьезное препятствие, и актеры составляют специальные словарики, объясняя детям, что такое черевички или тулуп. Впрочем, дело не только в архаике языка, терра инкогнита стали целые культурные пласты и ключевые явления былой культуры. На уроке по «Евгению Онегину» актеры объясняли мальчикам, что такое дуэль, — сначала чисто технологически (как происходил вызов, с какого расстоянии стрелялись, кто такие секунданты и т. д.), потом — по эмоциональной составляющей. А актрисы вместе с девочками сочиняли письмо Роберту Паттинсону на странице «ВКонтакте», чтобы те почувствовали, что значит — объясняться в любви кому-то блистательному и недоступному. Ликбез, безусловно, входит в задачи «доковского» десанта, но все-таки с этим вполне справляются учителя и учебники. Актеры же с помощью верно найденной интонации, с помощью обаяния творчества и игры способны помочь ребятам соединить знание с ежедневной практикой, абстрактную мысль с личной эмоцией. Не случайно разговор про дуэль на уроке по «Евгению Онегину» закончился рассказами ребят о своих ссорах с лучшими друзьями, о конфликтах и предательстве.

Игровой элемент присутствует во всех уроках Театра. doc, но по мере усложнения школьной программы усложняется и структура занятия. Урок по рассказам Чехова был облечен в форму похорон учителя Беликова, а занятие по «Преступлению и наказанию» превратилось в сложносочиненный квест, в подобие компьютерной игры, где ребятам предстояло совершать выбор на каждом этапе. Вопрос «Как бы поступил ты?» невольно заставляет ученика отказаться от роли стороннего наблюдателя и захватывает его иллюзией важности собственного решения в данных обстоятельствах.

Екатерина Бондаренко, драматург

Над «Преступлением и наказанием» работали драматурги Любовь Стрижак, Марина Потапова, режиссеры Руслан Маликов, Всеволод Лисовский. Они собирались несколько раз на протяжении месяца и думали над тем, как в течение одного короткого урока рассказать об этом произведении, какую форму выбрать, чтобы зажечь у школьников интерес к Достоевскому. В итоге они придумали схему наподобие компьютерной игры, квеста. Нарисовали серию слайдов с вопросами к школьникам, предложили им встать на место героя и совершить выбор на каждом этапе развития сюжета. Они прописали все подробно — начало урока, финал.

Марина Потапова, драматург

В истории с уроком по Достоевскому нам показалось интересным, что Раскольников все время делает выбор и каждый раз этот выбор, в его логике, оптимален. Он видел людей вокруг себя, он хотел стать героем, а для того, чтобы стать героем, надо совершить подвиг. Подвиг — это убийство злодея, а злодей — старуха. Понятно, что это звучит довольно опасно, по-ницшеански. В итоге мы придумали компромиссный вариант — в финале урока Руслан Маликов рассказывал о том, что в романе заложены альтернативы, что можно поступать не как Раскольников, а как другие герои. Хотя мне казалось, что в этом нет особой необходимости — осуждение Раскольникова уже заложено в школьной системе, а хотелось бы работать на разрыв шаблона.

Помимо игрового элемента, особенно важного для коррекционной школы, где задача социальной реабилитации и адаптации явно превалирует, в уроках театра присутствует и элемент дискуссии, обсуждения — правда, сами участники проекта признают, что этот этап пока остается для них самым проблемным. Дублировать работу учителей не имеет смысла, а детям очень сложно отказаться от вросшего в сознание навыка чисто школьного, «правильного» ответа, «на пятерку».

Всеволод Лисовский, режиссер

Дискуссионная зона — это наше слабое место. По сути, это возвращение к школьной системе, и пока это не очень-то получается. Но, может быть, в какой-то момент выработаются некие новые отношения между нами и детьми. Когда ребенок встает и отвечает, он снова становится учеником, Ивановым или Исмаиловым, учеником 5-Г, а нам надо, чтобы он был Васей или Махмудом.

Если говорить о проблемах, с которыми сталкиваются «доковцы» на уроках, то это еще, безусловно, отсутствие сопряженности между предметами в школьной программе. Разговаривая с детьми о «Муму», приходится объяснять, что такое крепостное право. По истории это еще не проходят, а не понимая психологию крепостного и социальную иерархию, ребята воспринимают повесть как сказку о плохой королеве и несчастной собачке. В классе проходят «Песнь о купце Калашникове», но никто из школьников не знает, что такое «опричнина», — на уроках истории до этого еще не дошли.

Помимо проблем, возникающих на уроках, участники проекта сталкиваются и с внутренними сложностями, неизбежными в процессе командной работы. Когда проект только зарождался, планировалась, что в каждой команде, готовящей урок по конкретному произведению, будет главный — человек, который берет на себя ответственность. Практика это намерение подкорректировала, работа в командах строится анархично, четкого разделения обязанностей между драматургами, актерами и режиссерами не сложилось. Главным механизмом стал мозговой штурм. По мнению участников проекта, годовой опыт показывает, что подобная организация не очень-то эффективна, и со следующего года планируется вернуться к изначальному, более строгому, варианту. Проблемы другого рода возникают, когда «доковцам» приходится делать урок по произведению, никак не задевающему лично, трудно поддающемуся проецированию на сегодняшние реалии, как, например, было с «Крестьянскими детьми» Некрасова.

Проект Театра. doc «Шедевры мировой литературы для школьников» продолжится в новом учебном году — все участники говорят о том, что эта история имеет смысл только при долгосрочной перспективе, в идеале надо работать с одними и теми же детьми с пятого по одиннадцатый класс.

«Доковцы» в новом году планируют строить уроки с позиции проблематики — по их опыту, произведение только в том случае «доходит» до школьника, если оно говорит о проблеме насущной, той, с которой подросток сталкивается дома, на улице и в школе каждый день. Участники проекта, вспоминая свои школьные годы, выявляют круг этих острых тем, становившихся наиболее острыми в том или ином возрасте, — будь то отношения с девочками, непонимание родителей, борьба за лидерство, отсутствие карманных денег. Урок должен быть посвящен той или иной проблеме, которую можно раскрыть на основе произведения и тем самым сделать его индивидуально-актуальным для ученика.

Любовь Стрижак, драматург

На финальной встрече в этом учебном году было предложено отойти от школьной программы, учитывать специфику возраста и разговаривать на те темы, которые в этом возрасте актуальны, — родители, секс, предательство, деньги. Я помню, например, что в моей школе в определенном возрасте было важно, сколько у тебя денег и что ты можешь купить в столовой.

Всеволод Лисовский, режиссер

Каждое произведение — это исследовательский проект. Приобщить детей к исследованию — по-моему, это интереснее, чем вдолбить им какую-то готовую мораль. Интересно же поработать с «Преступлением и наказанием» и вдруг обнаружить, что по структуре это «Колобок» — и то, и другое роман воспитания (а не детектив). Герой производит одно инициирующее действие, а потом только встречается с другими персонажами, чтобы получить некий опыт.

Хочется научить ребят соотносить прочитанное с их личным опытом. В следующем году мы хотим выявить, какие у детей разного возраста есть проблемы, и найти соответствие в произведениях школьной программы.

Август 2013 г.