У искусства театра своя витальность. Она проявляется в спектаклях, но и не только в них. Историки театра знают, что сцена, как Феникс, способна к преображению, возрождению.

Петрозаводскому Русскому театру драмы вот-вот исполнится сто лет; музыкальному театру полвека. Они существуют под одной крышей. Сейчас и самую крышу, и всю великолепную начинку Театра-храма (восьмиколонный портал, скульптурные группы С. Т. Коненкова на фронтоне) капитально ремонтируют, реставрируют, модернизируют.

Для театра (три труппы в одном флаконе, плюс ор кестр, плюс цеха) настало время перемен. Нет в городе места, куда передислоцировать эту армию. Жесткие сокращения были неизбежными… В тылу своего Театра, в нижнем этаже театральной гостиницы «Маска», оборудовали театрик — со сценой и публикой, репетиционным залом и цехами. Компактнее некуда.

Это впечатляет. В «Маске» — существование почти катакомбное. Сравнение не случайное. Люди работают с истовостью первохристиан. Драматическое положение коллектива, по-видимому, еще и как-то созвучно самой материи театра.

В чем драма? Новое официальное название театра — «Музыкальный театр Республики Карелия». Драматическая труппа, минимализированная, но весьма дееспособная, в преддверии столетия лишена статуса и, разумеется, живет в надежде его восстановить.

Петрозаводск — интеллигентный город (на перекрестках машины останавливаются перед пешеходом). Административная идея «русская драма в городе уже есть» (имеется в виду куда более молодой театр «Творческие мастерские») вызывает ассоциацию с анекдотом о милиционере, у которого «книга уже есть». Театральную ситуацию в городе делает широкое театральное предложение. Подарите вторую книгу «милиционеру» — следующие он купит сам.

За четыре декабрьских дня 2006 года я увидела в театре девять постановок. Они дают реальное представление о творческом тонусе и профессиональных возможностях коллектива. Театрализованный концерт по страницам опер и оперетт — это и счастье меломана, и каталог, вполне представительный, опытных и начинающих артистов, и, главное, заклинание о скорейшем открытии основной сцены — там будет где развернуться.

«Рита». Сцена из спектакля. Фото В. Голубева

Другое дело «Рита» Г. Доницетти, она вполне в нужном формате. В петрозаводском варианте с либретто Юрия Димитрина опера стала двухактной и обрела четвертого персонажа. «Любовь на четверых» — основное название спектакля (на мой взгляд, не самое удачное). Это премьера — и очевидный успех. Ста ринная «комическая опера» была сыграна и спета с настоящим комедийным азартом. «Рита» вчетвером — это два мастера Нина Болдырева и Вячеслав Терентьев и два начинающих артиста — Сергей Ермолаев и Надежда Павлова. Игра темпераментов и притязаний, их неожиданные квипрокво, укрощение строптивых и буйство кротких — сия классическая буффонная игра осложнена перекличкой поколений, их взаимным мягким ироничным остранением. Молодой режиссер Дарья Модзалевская (Петербург) сумела создать внятную и звонкую, пронизанную юмором «музыкальную историю». У портативной сцены своя прелесть: оркестр — участник игры, и стоит оценить артистизм дирижера Сергея Инькова, проявляющего заинтересованность в перепетиях любовного «квадрата» героев. Кстати, в переделанной партитуре не хватило еще одной инкрустации, чтобы синьора Фуриози (обаятельнейшая Нина Болдырева) получила наравне с другими развернутый вокальный номер.

Вся четверка героев индивидуализирована, артистично очерчена. Главное открытие — тенор Сергей Ермолаев в роли Беппо (артист еще учится в Консерватории). Радостно было встретить хороший вокал, слитый со сценическим образом, попасть под обаяние искренности в комедийной, вполне рискованной роли «забитого мужа» (бурный финальный реванш его кроткого героя так же удался артисту).

Балет был убедительно представлен спектаклем, две части которого прозвучали как диалог эпох: стилизованная архаика «Оживленный сад» (по мотивам «Корсара» Петипа) и современная композиция «Парижское веселье» на музыку Ж. Оффенбаха (хореография Кирилла Симонова). Буколическая метафора ожившего сада цветов сменилась метафорой вселенского Аэропорта, с его жестким вихрем встреч и расставаний, суетой и мигами эмоциональных потрясений. И вновь рядом с мастерами (Лариса Иванова, Олег Щукарев) молодые солисты — Иван Азанов, драматически экспрессивная Наталья Галсанова.

Старожил репертуара балет «Три поросенка» Сона ты Кибировой (либретто и хореография Минтая Тлеубаева) вполне держит форму. Он не утратил контакта с детьми, которые заинтересованно следят за перековкой хищного Волка в вегетарианца. На «лесной лужайке» оркестр не посадишь, звучит фонограмма. Но у спектакля явно есть шанс дожить до переезда в основное здание (с новой, расширенной оркестровой ямой).

Драматическая труппа существует сегодня в безбожно усеченном варианте и работает, как весь театр, поразительно интенсивно. Спектакли находятся в активном диалоге со зрителем. Две постановки Снежаны Савельевой «Между жизнью и сновидением» и «СОС» — яркая метафора современного состояния мира и человека, мастерски воплощенная в форме клоунады. Узнаваемость здесь колющая. Комизм не поверхностный. Ансамбль первого спектакля по пьесе Э. Ионеско «Жертвы долга» настроен по камертону главной клоунессы — Снежаны Савельевой. «СОС» — недавняя работа по мотивам пьесы Б. Срблянович «Семейные истории» (в основ ном с той же командой). То, что в случае с Ионеско было метафорой, здесь становится угрожающе внятным образом узнаваемой реальности, обступающей нас сегодня. Дети, играющие взрослых (в исполнении молодых артистов), дают пронзительный сплав агрессивности и человечности, наивности и опустошенности, это сколок мира, погруженного в хаос, хотя он и умещается в дворовой песочнице. Молодые актеры растут на материале, где остро-театральная подача связана и с драматической наполненностью.

Е. Сапегина (Эллис), В. Весский (Ларри). «Близость». Фото В. Голубева

Премьера драматической труппы — первый спектакль нового главного режиссера театра (после ухода С. Верхоградского), выпускника ГИТИСа молодого Николая Покотыло, по пьесе П. Мербера «Близость». Вновь квартет героев. «Дурная бесконечность» встреч и расставаний, попыток любви и ревности. Спектакль показал готовность театра говорить с молодым поколением без морализаторских клише и ханжеских умолчаний. На мой взгляд, спектаклю вслед за пьесой не достает драматургической внятности, но это честный, без заискивания и снобизма, разговор с залом.

«Зобеида, или 39 ночей». Сцена из спектакля. Фото И. Коноваловой

Особенный и характерный для этого театра репертуар — спектакли, в которых участвуют как драматические артисты, так и музыкальные. «Зобеида, или 39 ночей» Гоцци — идеальный случай для реализации синтетических возможностей. Безусловная удача в этом спектакле (режиссер Катя Поспелова) — драматические актеры в ролях персонажей комедии дель арте. Они импровизационно и свободно существуют в стихии сказки Гоцци, они же посредники меж сценой и залом. Их интермедии прослаивают «высокий сюжет» о столкновении любви и вероломства. Главные персонажи сыграны с драматической убедительностью. Зло впечатляет — ему найдена выразительная пластическая форма, сочиненная Петром Базароном, исполнителем партии Синадаба. Камерная сцена словно раздвигается, и не только благодаря видеопроекциям. У фьябы Гоцци — мистериальный заряд, и спектакль дает ощутить этот масштаб (чему способствует и замечательная музыка Ираиды Юсуповой). Так, эпизод гибели отца героини, Бедера (Виктор Пархоменко), решен как музыкальное событие, маленький реквием…

И, наконец, еще одна осенняя премьера — «музыкальная фантазия» Виктора Плешака по мотивам «Ревизора» (либретто Олега Ернева, режиссер Игорь Елькин). Вновь маленькая сцена кажется неожиданно объемной, находится место и хору (гостей-купцов-мещан-просителей), и танцорам. Нужно отметить талантливую работу художника Геннадия Лавренюка: мобильный живописный домик-кабинка Городничего — это сценическая машина для игры, изящное решение, единое со всем взвихренным миром плешаковского «Ревизора». Новый главреж Покотыло выступает в роли Ивана Александровича Хлестакова. Этот Хлестаков, чертом пролетающий по спектаклю, задает ему ритм. Спектакль вздернут, будто здесь все — Хлестаковы. Пестрая (отлично, кстати, одетая художником) компания персонажей легко «ведется» на Инкогнито из Петербурга и легко отпадает от него в финале: темой спектакля становится сама без-опорность существования, его безмысленность. Но это еще и «приглашение к театру» — профессионально сыгранный, спетый и станцованный спектакль.

Жизнеспособность театра доказана — высокой ис пол нительской и постановочной культурой, наличием молодых артистов с серьезным потенциалом. Существующий в экстремальных условиях театр создает спектакли, в которых есть и живая комедийная энергия, и современный драматический нерв. Естественно, что публика проторила сюда дорогу.

Ремонт основного здания увел театр в катакомбы — и возникла парадоксальная ситуация. Фактически театр оказался в некоем студийном положении, что способствует мобилизации творческих сил, свежести взгляда на свое дело, на профессию. Обновление было необходимо, и оно происходит. В 2009 году ремонт театра, надо верить, завершится, люди работают с напряжением творческих сил, строят репертуар будущих сезонов. Волю и усилия директора театра, Ирины Русановой, трудно переоценить.

Если театр интересен зрителю, то таких театров может быть в городе не один и не два. Петрозаводск достоин того, чтобы театр со столетней историей остал ся в городе и впредь.

Март 2007 г.