За последние годы поставил спектакли «Парчовый барабан» (МДТ), «Ночь Игуаны» (Театр на Литейном), «Без вины виноватые» («Балтийский дом»), «Кошка, которая гуляла сама по себе» (театр Комедии), «Учитель ритмики» (ТЮЗ), «Ретро» (театр Комедии), «Госпожа странная мысль» (ТЮЗ), «Голый король» (театр Сатиры на Васильевском) и др.

В. Туманов.
Фото из архива редакции

1. Что такое для вас театр? Для чего он?

Я попал в театр в 18 лет, и для меня театр — это большая часть жизни уже прожитой, к сожалению или к счастью — позже разберемся. Сказать, что театр для меня — много, это мало сказать, сказать, что театр для меня все, — это не все сказать, потому что, конечно, театр — это только часть, хотя и огромная, жизни и судьбы человеческой. Если пафосно говорить — форма одежды, какой-то смысл в этой жизни.

2. Как изменился ваш взгляд на театр за последнее десятилетие?

Мой взгляд коренным образом не изменился, но, к сожалению, изменился взгляд времени на театр. Сам театр изменился. Но, может быть, это и хорошо? Десять лет назад острие какой-то человеческой боли, нерва в жизни было более обнажено, и главным тогда казалось найти форму сострадания к людям. Сейчас это не очень востребовано. Изголодавшиеся люди набросились на некий потребительский супермаркет. И в этой ярости потребления затираются основные вещи, ради чего, может, нужно жить. Не знаю — очень трудный вопрос. На самом деле, однозначно ответить невозможно…

3. Что угрожает театру сегодня?

Всегда одно — пошлость.

4. Что такое для вас «живой театр»?

И просто, и сложно. Прежде всего, живой театр — это современный театр. Современный не только в смысле формального языка, но, главным образом, по природе, по качеству, уровню — к сожалению, жутко сейчас деградирующему — существования актера.

Сегодня очень занижена планка театральной школы. Та масса, которую из себя выталкивает школа театральная, людей с проплаченным обучением, совершенно непригодных для занятий сценическим делом, — не является нашим подлинным уровнем. Это то, с чем я сталкиваюсь в театрах России.

5. В диалоге с кем вы находитесь последнее пятилетие?

Боже мой! Что ни вопрос, то Нобелевская премия за ответ.

Может быть, слишком искренний и слишком пафосный ответ, но прежде всего — со своей совестью. Это всегда выбор. Человек — существо довольно непредсказуемое: сказать, до какой грани в этом смысле можно дойти или не дойти, — невозможно. Часто мы не предполагаем, как мы поступим даже вечером сегодняшнего дня. Это вопрос обстоятельств…

6. Что было особенно важно для вас в последние годы (т. е. в первые годы ХХI века)?

К сожалению, уходят близкие, уходят родные, теряешь друзей — жизнь наполняется потерями. Поэтому, мне кажется, очень важно не отчаяться и не впасть в одиночество.

Многие вещи остаются неизменными. Вы знаете, я влюбился первый раз в первом классе. В Лену Семенову. Мы учились здесь, рядом, в 27-й или 28-й школе. По какому-то такому исходному моменту это чувство не изменилось ни капли. Когда я репетировал «Таню-Таню» здесь, в театре Сатиры, мне показалось, что я увидел ее… Я поднимался по эскалатору, а она спускалась — и меня немножечко так тряхнуло… Но все быстро произошло: один эскалатор вниз, другой — вверх. Не увидевшись — расстались. Прошло сколько лет — с ума сойти!.. С возрастом меняются глаза, вернее — взгляд. Я вижу много затухающих глаз. Но мне очень нравится сегодняшняя молодежь. У них меньше страха. А у нас — больше заботы, оберега… В чем-то они более беспощадны. Если говорить об ответственности — вы знаете, в юности мы тоже довольно часто от нее увиливали… Я говорю не за время — за себя, за свои какие-то ощущения, наблюдения жизни.

7. Ваши сильные театральные впечатления за это время?

Во-первых, это «Дядя Ваня» в Малом драматическом театре. В этом спектакле все соткано из каких-то тонких вещей, из вибрации человеческой, сложности, боли и надежды. Очень гармоничное, сильное впечатление — из-за какой-то естественности, простоты. На фоне того, что сейчас происходит, сохранить мужество говорить о человеке просто, но глубоко — чрезвычайно дорогого стоит… Но и, конечно, мой спектакль в Новосибирске, в театре «Глобус» — «Антигона»… (Шутка.)

Что же касается молодых ребят — очень симпатичная молодежь выросла. Но опять же, я больше знаю то, что в родном театре творится, — последний курс Льва Абрамовича Додина, где, мне кажется, есть надежды, которые на самом деле уже оправдываются.

8. Что вы приобрели и что потеряли за это время?

DVD-проигрыватель. Про потери я уже говорил…

9. Ваше этическое кредо сегодня?

Оно не сегодняшнее. Как-то формулируешь «себя для себя» на всю жизнь. Я себе, на самом деле, не более понятен, чем любой другой для меня…

10. Как вы ощущаете сегодняшнюю петербургскую театральную ситуацию? Что изменилось за эти годы?

Я не знаю, к счастью или к несчастью, но у меня не было особой возможности ее наблюдать. И мне очень трудно говорить за весь Петербург. Очень мало удается посмотреть. Постоянно почему-то занят.

Изменилось, конечно, многое. Сейчас, я думаю, вокруг зарождается, уже зародилась — какая-то позитивная энергия. И она преобладает. Да, позитивная, как ни странно при наших сегодняшних депрессиях — эта энергия уже возникла. Лет через десять, если живы будем, снова сделаем интервью и поймем, прав я или нет.

11. Как влияет на вас социальная ситуация?

Конечно, очень трудно соревноваться с московскими «красными» театральными бригадами, которые летают «на чёсы». Это довольно печальная штука, потому что в этом плане все покатилось черт знает куда: настолько потребительской стала сцена, что люди видят в этом исключительно возможности большого «чёсового» заработка. Это цинично, хотя часто прикрывается банальным: «актерам тоже надо на что-то жить!». Но это — деградация, по большому счету очень серьезная. И снова приходится вернуться к уничтожаемой и всячески уже подавляемой модели репертуарного театра — как к производству, производству якобы советской системы. А если все перейдет на антрепризу, то останутся лишь актеры как девочки и мальчики по вызову…

Это тоже понятно — таким ужасом заканчивались 1990-е годы, что чувство страха обострилось. Естественно и понятно, что любой человек хочет жить нормально — это достойно уважения, это хорошая психология — человек имеет право жить достойно! Недавно в одной из передач Андрей Кончаловский сказал, что российский народ не достоин свободы… Я совершенно обалдел — значит, Кончаловский достоин, а российский народ — нет… Вот такая спесь элиты по отношению к людям отталкивает их от того духовного пространства, которое может дать эта элита.

12. Какой вам видится ваша будущая судьба?

Безоблачно, солнечно, ясно… А вам?