Молодежный театр вспомнил, что он хозяин фестиваля «Открытое пространство театров „Из ничего“» (могущественная и универсальная формула!), и вновь собрал в своем Измайловском саду букет дикорастущих театральных инициатив. И было интересно.

Приехали театральные люди из Эстонии, Франции, Македонии, Испании; один спектакль был из Ярославля и два опуса — петербургские. Это был фестиваль парафраз, театральных заметок на полях: в полном смысле полевой букет. Взять хотя бы «Медею», рожденную в недрах самого Молодежного театра (режиссер А. Утеганов). Это ведь большой пластический этюд о свойствах страсти как таковой, скульптурно, рельефно очерченной (сценическое движение — Р. Агеев), но не драма. Потому-то партнеру трудно: во всех своих обличьях он лишь оттеняет протагонистку (Д. Юргенс). Если бы игралась драма — не было бы театра «из ничего». А тут, в постановке А. Утеганова, весьма интересный случай, жанр трудно определимый, но любопытный.

То же можно сказать о «Фро» А. Платонова, в постановке В. Сенина обернувшейся «Одиноким фокстротом» («Приют комедианта»). В этой истовой, как всегда, работе выпускников-фильштинцев не нужно искать противостояния частного человека и всепроникающего социума. Тут есть скука без друга и роскошь встречи, праздник, водопад счастья с искрящимся фонтаном брызг, длящийся в финальном апофеозе. Зал это очень принимает. Музыка спектакля сбита из позднейших мотивов. Парафраз, ремарка, свой молодой ответ классику. Условное ретро без историзма, тут он не нужен.

«Дон Кихот» Ярославского Камерного театра (режиссер В. Воронцов), «большой спектакль» по хитроумной пьесе Л. Рокотова, встал особняком в программе фестиваля. Известный сюжет играется в клинике для душевнобольных. История выходит за рамки арт-терапии… Все отметили актрису, играющую роль медсестры.

Зарубежные гости обеспечили разноголосие и яркую палитру фестивальной недели. В македонском «Стрип-Шекспире» (режиссер К. Анжеловский) классика прогоняется сквозь машину времени. Быстрее, еще быстрее. В горниле жанровых преломлений (ток-шоу, рэп, матч, фольк-мюзикл) — Гамлет, Ромео и Джульетта, Ричард III, Отелло. Даже если отнестись к этому просто как к незатейливому шоу, очевидна внутренняя потребность в таком демарше. Это своего рода карнавализация, законная рядом с культурным напряжением вокруг классики. Существует такая же ветвь в музыкальной культуре, когда классика исполняется высокими профессионалами, но нарочито профанируется. Это «дико смешно» — что дает возможность выпрыгнуть из накатанной колеи, посмотреть на культурный миф со стороны и заново его оценить.

Здесь не было высоких профессионалов, и не всем хватало артистизма, хотя обаяние было. Театральная энергия высекалась, но и тормозилась, конечно, языковым порогом.

Французская «Фабрика новорожденных» — минимализированная установка игрушечной комичной «фабрики», у которой хлопочет актриса и комментирует жизнь «механизированных» сперматозоидов и яйцеклеток. Вольтерьянская, просветительская трезвость взгляда на таинство зачатия прелестна, изящно-иронична: в памяти всплывает еще и Жак Эффель с его Сотворением мира. Обаятельная актриса Ж. Санджан (она и автор идеи) героически возделывает сад спектакля. Характерный образ любознательной позитивистки хорош!

«Свободное пространство» театра, не связанное жесткими академическими параметрами драмы, провоцирует почти ничем не опосредованное уподобление сцены самому космосу бытия. В этом смысле чрезвычайно выразительным был зачин испанского спектакля «Я приклеилась к тебе». Медитативное преддверие жизни: два существа, слитых воедино в образе сиамских близнецов, в ожидании начала жизни: сильнейший момент на фестивале, пластически отточенный и глубокий, — но! Дальше дистрофия драматургического начала все же не могла не сказаться, и «действие» проиграло своему прологу.

А вот эстонский перфоманс «Бы», поставленный учеником Г. Тростянецкого Р. Ильиным, счастливо был построен на столкновении сущностных и суетных вещей. Сущность и суета — одного корня. В спектакле главные герои — некий противоречивый персонаж, меняющий свой образ и повадку, и сама «Анна» — человек как таковой, от рождения до кончины, на котором пишут судьбу то одну, то другую, — и в финале аннулируют вообще: «бы» не считается, куда реальнее тривиальный аборт (реплика к «Фабрике новорожденных»). От этого спектакля в памяти остается сильнейший эпизод — день рождения юной Анны, пластический печально-яростный этюд в одном балетном тапке: усеченный полет в существование…

Сценическая пластика, как видим, везде и всюду вышла в спектаклях фестиваля на первый план. Не случайно завершил программу 27 марта, в день Театра, спектакль петербургского «Крепостного балета» — «Дождись ангела». Модерн-танец, поставленный Е. Прокопьевой, техничный и художественно емкий. Ирония, лирика, морок тянущихся отношений в отсутствие ангела и даже драматургические недочеты композиции — все это словно связало значимые мотивы фестивальной афиши в один узел.