М. Булгаков. «Бег». Театр «На Литейном».
Режиссер Роман Агеев, художник Марина Завьялова

На большой сцене Театра «На Литейном» наконец-то появился спектакль с непроходной режиссурой — такие удачи здесь редки. Хотя нельзя не оговориться: режиссерский дебют актера Романа Агеева в первую очередь запоминается актерскими работами. Кажется, что «Бег» создается этюдным методом, а режиссер с большой фантазией делает из приносов развернутые мизансцены. Хоть это и не всегда работает на смыслы.

Каждый из снов (авторы используют первую редакцию пьесы Михаила Булгакова) снится конкретному герою. На события сна мы смотрим его глазами, но через призму «эксцентрической комедии в стиле „буфф“», как обозначает жанр спектакля Агеев, вдохновленный творчеством Джеймса Тьерре. Это интересное режиссерское прочтение, но ему не до конца оказываются подвластны булгаковская драматургия и актерские данные.

Особенно яростно сопротивляется финал, но он оказывается «сдан», как Крым — Хлудовым. Трагическая нота, которую берут артисты, «снимается» нестройным заунывным исполнением песни, смысловые акценты которой трудно восстановить в памяти. И тема, связанная с мучительным решением — оставаться или возвращаться на родину, к сожалению, вновь актуальная, звучит пошло и натужно. После — идет песня Галича «Когда я вернусь» как подтекст трагического возвращения Хлудова — но у Галича в песне есть адресат… Есть ли он у Романа Валерьяновича?

Виталий Гудков, играющий генерала Романа Хлудова, — не эксцентрик, но он эксцентричен. Хлудов — это выбеленное лицо, на котором темнеют впалые глаза и прорастают диковинные усы, да шинель на пару размеров больше и душа романтика: он не руководит фронтом — он им дирижирует. Жестокость его явлена вспышками гнева, после которых нужно чуть прийти в себя, сфокусироваться на предмете перед собой. Найти точку опоры. Руки он держит часто за спиной, не как военный, а как заключенный. Он с самого начала знает, что будет дальше. Генерал-дирижер и его острое желание вернуться на родину… Тут бы не Галичу зазвучать, а Оксимирону: «Ведь в этом цирке лишь два пути: / Суицид или стоицизм», «Может ли творец жить в башне из слоновой кости? / Вхожим быть во дворец или яро против вельмож, / Или сохранять свой нейтралитет рядом с…». Трек рэпера обрывается выстрелом (в этом контексте возникает параллель с последней редакцией «Бега»). В глазах Хлудова—Гудкова читается тот же вопрос — о творце и башне из слоновой кости.

А вот первый буффон в спектакле — опытный клоун и мим Евгений Тележкин, играющий генерала Чарноту. Артист, в других спектаклях зажатый на вторых ролях в амплуа простака и слуги, наконец-то может разыграться и продемонстрировать свой актерский диапазон. Чарнота здесь — плоть и кровь, он по-мужицки обаятелен: и когда прячется в монастыре в женском платье, и когда встречается со своей Люськой, уже живущей в Париже с Корзухиным. Он — буффон, но это маска: внутри Чарнота — трагический герой, ощущающий все несовершенство жизни и изо всех сил старающийся сделать ее лучше. Подловатого Корзухина победить смекалкой, восторженную Люську обаять мужественной сдержанностью, резкого и импульсивного Хлудова впечатлить честностью и чуть-чуть — панибратством («Рома, Рома, ты чего»). Башня из слоновой кости — совсем не по нутру Чарноте.

Чарнота с его жаждой жизни и Хлудов с его предощущением смерти — герои трагические. Где-то рядом с ними парит на своих крыльях Серафима Корзухина, но прекрасной актрисе Наталье Ионовой в этом спектакле играть практически нечего. Зато разыгралась Александра Жарова — артистка демонстрирует комедийную легкость под грузом «утяжеляющих» ее толщинок, обеспечивающих особенно округлые формы Люськи, соблазнительницы Корзухина. Парамона Ильича играет Александр Безруков, и именно он в этом спектакле — эксцентрик. С ним можно пережить даже практически невыносимую сцену игры в карты, когда «размножившиеся» Антуаны (вместо одного слуги — на сцене четверо), накинув на себя, как промоутеры у метро, щиты в виде огромных карт, долго-долго пляшут.

Эти неуемные танцы и песни, долгие бессмысленные и несмешные хождения по залу с крылатым батискафом (это также что-то среднее между птицей и фотоаппаратом), пантомимы с корабликами и чемоданами, желание возвращаться к гэгу с бесконечно длинной веревкой, опутывающей Серафиму, физическое воплощение призрака вестового Крапилина (Николай Красноперов), лишенное всякой актерской органики… С одной стороны — too much, с другой — отлично погружают в морок. Только дернуться и проснуться пока не выходит.

Май 2022 г.